Не вижу. Ничего не вижу, хотя веки открыты… Перед глазами лишь пламя. Больно… Но я должен терпеть. Должен выдержать. Обязан!
Я слышу, как Эрик насмехается, как хочет снова привязать меня к себе, но для этого он должен… ЧТО?!!
В голове словно все взорвалось!
ОН НЕ ПОСМЕЕТ ТРОНУТЬ МОЮ ЖЕНУ!!
УБЬЮ ЗА НЕЕ!!
64
Почувствовал, как от моей ярости рвутся все жилы, как кровь сворачивается внутри, а затем растворяется в пламени, превращаясь во что-то совершенно иное, более мощное, чем было до этого момента. Что-то более могущественное.
Боль ослепляла, не давая дышать, звуки исчезли в вихре того пламени, в котором я сгорал изнутри. Хотелось выть, сдирая с себя кожу, но я оставался недвижим.
Сердце замерло на миг, чтобы тут же удариться о ребра с такой силой, что мне показалось, будто треснули кости, но нет, это всего лишь жидкий огонь добрался до важного органа, растворяясь в нем, расплавляя до жидкого состояния и тут же возрождая в чистом пламени, заставляя биться сильно, уверенно и ровно.
Замечаю, что тело начало приобретать чувствительность. Сперва пальцы рук и ног, затем все тело начало покалывать, точно иголочками.
Пошевелился немного, привыкая к новым ощущениям. Боль отступала с каждым ударом сердца, разум прочищался, а глаза стали постепенно выхватывать очертания комнаты. И чем увереннее билось сердце, тем лучше я себя чувствовал.
Затем все помню отрывочно.
Эрик на моей Лиане!.. Безудержный гнев в груди, отозвавшийся яростным огнем, вырвавшимся наружу. Жаркий, испепеляющий, но не обжигающий. Я чувствовал от него исходящее тепло, он обтекал все мое обнаженное тело, не причиняя вреда, словно ласковое животное, которое ластится к своему хозяину. Я чувствую, что стоит мне только приказать, и это пламя сорвется с незримого поводка и бросится в атаку на того, кого я считаю своим врагом.
— Мне больно! — слышу вскрик своей девочки. Обжег. Случайно. Не хотел. Пока не могу контролировать пламя полностью. Нужно привыкнуть.
Недоумение брата.
И снова мой гнев! Он обнажен и возбужден!
У меня перед глазами словно упала красная пелена! Он хотел изнасиловать мою жену!!
Тварь!!
В руках мои клинки, но теперь они состоят из чистого огня. Оружие, которое можно уничтожить лишь вместе с его хозяином.
Хищно скалюсь, понимая, что теперь Эрик не сильнее меня, что теперь я равен с ним, а может и того больше.
Я что-то говорю, двигаюсь. Он отвечает. Вижу, как нервничает, но не делает ни единой попытки напасть.
Что? Боится навредить моей малышке? Хорошо. Правильно боится, ведь тогда я за себя не ручаюсь. За мою Лиану я не оставлю от Эрика даже маленькой пригоршни пепла.
Делаю резкий выпад — клинок входит в тело брата, как в мягкое мало.
Стон Эрика звучит музыкой в моих ушах.
Двигаюсь по комнате. Тело напряжено, взгляд сосредоточен на моем брате… Нет, не брате, а враге. Больше нет у меня брата. Да и был ли когда-то? Сомневаюсь. Я для Эрика — пешка, для достижения цели. И никогда не был ему братом.
Снова выпад, и снова ранение. Одновременно с моим выпадом с его рук слетает магия. Зеленая, противная, словно слизь — так я вижу ее. Она тянется ко мне своим мерзкими щупальцами, но я вовремя успеваю увернуться.
Замечаю, как побледнел Эрик. Да, мой клинок снова его ранил…
Тихий стон с кровати… Мое сердце на миг замирает, предчувствуя беду.
— Лиана! — кричу я, разворачиваясь, и спешу к своей девочке. Эрик вторит мне, но остается на месте.
Магия моего брата попала в ту, кто дороже мне всего на свете.
Подбежал к моей жене, но вижу, что она уже очень бледна.
Магия смерти быстро распространяется в ее хрупком теле, отравляя.
Нет! Нет, любимая! Только не это! Как же так?! Ты отвоевала меня у смерти, а теперь сама уходишь за ту грань, из которой не возвращаются?! Нет, не отпущу!
— Помоги ей! — кричу, оборачиваясь к Эрику, но того уже не было в комнате — этот трус сбежал.
Я что-то шепчу, чувствую, как прохладная рука Лианы дотрагивается своими дрожащими пальчиками до моего лица, как с ее похолодевших губ срывается одно-единственное слово "люблю", и рука безвольно падает на кровать.
В глазах застыли слезы, дыхание замерло и сердце остановилось.
Я реву, как раненный зверь, изливая всю боль, что вихрем ворвалась в мое сердце, удерживая на руках безжизненное тело моей девочки. Лиана, свет мой, радость… Любимая.
65
Та боль, что я испытывал сейчас, не шла ни в какое сравнение с той, когда огонь выжигал изнутри, меняя и возрождая к новой жизни. Эта же боль — убивала. Выворачивала душу наизнанку, раскалывая пылающее сердце.
Я плакал, не зная, как все изменить. Как обратить время вспять и не дать погибнуть моей девочке? Как?!
Ответ очевиден — никак. Время скоротечно, и его бег нельзя ни замедлить, ни убыстрить.
И я чувствовал, что с каждой секундой теряю мимолетный шанс на то, чтобы помочь моей Лиане. Она умерла, да, но еще не перешла за ту грань, из-за которой уже нельзя вернуться. Ее душа еще витает где-то тут, скорбя и плача от боли.
Родная моя, ненаглядная… Любимая. Как мне вернуть тебя?
Держу ее безвольное тело, уткнувшись лицом ей в шею, и плачу, потому как не мгу сдержать слез утраты. Мне больно так, как никогда не было прежде.
— Вернись, — прошу дрожащим голосом. — Прошу, любимая, вернись ко мне. Не оставляй. Умоляю.
Я что-то говорю и говорю, вдыхая ее запах — такой нежный и родной.
Не замечаю, как тело начинает пылать, а огонь вокруг становится все больше и больше, переходя с моего тела, на Лиану, которую я не желаю выпускать из своих объятий. Пламя обжигает меня, становясь почти белым, раскаленным, но моей девочке оно не приносит никакого вреда. Оно обволакивает ее, впитываясь под кожу, заполняет собой все тело, проникает в кровь и струится к самому сердцу.
Мое дыхание становится прерывистым, сердце стучит неровно. Я боюсь поверить — надежда на чудо слишком призрачная.
Не знаю как, но мне кажется, что я вижу, как та магия, что убила мою девочку, распространившись по всему телу, теперь начинает выгорать, истаивать, исчезать. Ощущение, что пламя лечит от той мерзости, что проникла в Лиану, но все же боюсь ошибиться.
Минута… две… три…
Ничего, казалось, не происходит, но я нутром чувствую, как мое пламя борется за жизнь, выжигает магию смерти, испепеляет…
— Девочка моя, — шепчу, еще крепче прижимая Лиану к себе. — Прошу, не ускользай за грань, потерпи немного. Не сдавайся.
Казалось, что я сошел с ума, но сердце подсказывало, что я все делаю правильно, что она слышит меня, но ответить не может.
Магия смерти беспощадна, она убивает почти моментально, растекаясь по телу ядом, отравляя все, что попадается на ее пути, но даже она не может контролировать, когда тело мертво, а душа остается в этом мире на некоторый промежуток времени. Именно за то короткое время, что отведено душе, можно вернуть человека, ведь он не ушел. А я чувствовал, что Лиана не шагнула за грань. Она рядом!
Пламя бушевало, ревя так, что, казалось, стоит треск, гудело, словно огромный многомиллионный улей рассерженных ос. Огонь жалил, кусал, приносил мне боль, но Лиану ласкал, как котенок — аккуратно и нежно.
Время, казалось, убегает сквозь пальцы, и я не в силах его замедлить. Я молюсь всему живому, что есть в нашем мире, чтобы свершилось чудо, чтобы моя любимая вернулась ко мне.
Минута… две… три…
Огонь, что так бешено охватил нас обоих, вдруг резко утих и в итоге сошел на нет. Я не понял, что произошло, почему он угас, ведь Лиана так и осталась лежать в моих объятиях тиха и неподвижна.
Внимательно всматриваюсь в ее лице, в надежде увидеть чудо, и чем больше я смотрел, тем отчетливее понимал — не успел. Мое пламя не справилось с магией Эрика.
Снова захотелось завыть, как раненный зверь, но я молчал. Молчал и беззвучно плакал, гладя рукой по любимому личику моей жены. Нежная, красивая, дерзкая… Была.
