Я отбросила все заботы о Малачи и дёрнула Кожевника, преуспев в том, чтобы вытащить его на несколько сантиметров дальше за край.
— Да ладно тебе, — фыркнула я. — Ты хотел сбежать через портал. Это твой шанс.
Но он ослабил мою хватку. С треском он сломал мне один палец. Боль пронзила верхнюю часть моей руки. Он сломал второй палец с хрустом, и моя рука безвольно повисла. Другая моя рука, та, что всё ещё держала его и гранату, начала соскальзывать. Он издал болезненный смешок, когда потянулся за ней.
— Что у тебя здесь, малышка?
Он ухмыльнулся, показав мне все свои чёрные зубы. Но потом эта улыбка исчезла, сменившись гримасой страха. Малачи приземлился на стену портала, как какой-то мстительный демон, покрытый кровью, его глаза потемнели от ярости. Его мускулы резко напряглись. Он поднял руку и метнул одно, два, три лезвия в тело Кожевника, каждое движение градом осыпало меня рубиновыми каплями. Ножи врезались глубоко, пронзая тунику и плоть человека. Кожевник издал сдавленный стон, и его мышцы расслабились. Малачи встретился со мной взглядом.
А потом я начала падать.
ГЛАВА 22
Поскользнувшись, я инстинктивно схватилась за гранату, и один из моих пальцев активировал её, нажав на кнопку.
Однако вместо того, чтобы погрузиться в синюю жижу, я врезалась в стену портала, размахивая руками и ногами всего в нескольких сантиметрах от верной смерти. Малачи и Треса вытащили меня. У меня был лишь краткий миг, чтобы увидеть широко распахнутые глаза людей в тронном зале, кровь, тело Кожевника, скользящее в водоворот, а затем я бросила гранату в портал.
— Она активирована, — выдохнула я.
— Сюда, — рявкнула Треса, а люди Кожевника в шоке уставились на неё, не зная, что делать.
Совершенно не подозревая, что всё это место вот-вот взлетит на воздух.
Мы бросились в задний коридор и помчались в уборную, пока Малачи вёл обратный отсчёт.
— Шесть, — выпалил он напряжённым голосом, как только мы нырнули в крошечное, вонючее пространство.
Судя по крикам в коридоре, люди Кожевника преследовали нас.
Треса двигалась по-змеиному быстро. Она подняла деревянную раму над отверстиями туалета.
— Единственный выход, — сказала она в ту же секунду, как Малачи произнёс:
— Пять.
Он качнулся на ногах и плечом ударился о стену, тогда-то я поняла, что большая часть крови на нём, была его собственной. Сил распорол его плоть на части, и силы быстро покидали Малачи.
Треса коснулась моего плеча.
— Доверься мне.
А потом она прыгнула.
Я глянула вниз со вспышкой беспокойства, задаваясь вопросом, поместятся ли плечи Малачи, но затем он подтолкнул меня к чёрной яме, сказав:
— Три! Я буду прямо за тобой!
Я нырнула вниз, скользя, падая и утопая в зловонии, моя голова, бёдра, плечи и колени ударялись о скользкую поверхность. Сверху донёсся мощный, пронизывающий до костей взрыв, а затем весь мир начал сотрясаться. Казалось, я падала вечно, смутно осознавая вспышку красного огня и задаваясь вопросом, не воображаю ли я крики, которые накатывали на меня волной. Я молилась, чтобы Малачи успел покинуть дворец.
Я вырвалась на свежий воздух на мгновение, но тут же рухнула в воду. Она наполнила лёгкие, когда я ахнула. Я раскинула руки и ноги, отчаянно брыкаясь, не зная, в какую сторону плыть. Что-то шлёпнулось в мутную реку рядом со мной. Я открыла глаза.
Малачи. Кровь закружилась алыми лентами вокруг его тела, а вокруг него падали огромные куски камня. Дворец, казалось, рушился прямо на нас. Забыв на долю секунды о собственной панике и о том, что я всё ещё под водой, я потянулась к нему. Кто-то дёрнул меня за ворот туники и, обернувшись, я увидела тонкие пальцы, сжимающие мою рубашку. Я вынырнула на поверхность, и меня стало скручивать от рвотных позывов, пока вода вытекла изо рта, а желудок сжимался. Анна стояла на коленях на каменистом берегу, пытаясь помочь мне выбраться на берег. Я резко отстранилась от неё и выдавила из себя одно слово:
— Малачи.
Я снова нырнула под воду, полагаясь исключительно на инстинкт. Малачи потерял много крови, и я подумала, не ударился ли он головой при падении. Его руки болтались по бокам, голова раскачивалась, глаза были закрыты. Неповреждёнными пальцами я схватила его за пояс брюк и потянула изо всех сил. Боковым зрением я заметила белокурые пряди волос, значит, Треса тоже была там, и она обхватила руками его торс и потянула вверх. Вместе мы поволокли его к берегу, уверенные движения Тресы заставляли двигаться и меня, и Малачи. С помощью Анны мы втолкнули его на каменный выступ. Пещера содрогнулась, и всего в нескольких метрах от неё в воду полетели каменные глыбы.
— Нас похоронят тут, если мы не сдвинемся с места! — крикнула Анна.
— Я возьму его за торс. Кто-то из вас, берите его за ноги, — крикнула я, едва в состоянии справиться с собственным облегчением, увидев Анну — живую и невредимую.
Я обхватила руками грудь Малачи. Его голова лежала у меня на плече. Анна схватила Малачи за голени и обхватила их левой рукой; правая рука торчала под неестественным углом. Мы подняли его, обе застонали от его непомерного мёртвого веса. Его бока, спина, живот, грудь и руки представляли собой месиво из глубоких следов когтей, обнажающих разорванные мышцы под ними. Его левая рука была распорота клыками Сила. Я видела его рёбра сквозь разорванную плоть на левом боку.
Треса шла впереди, и мы на удивление быстро продвигались по тропинке к кожевенному заводу. Я была благодарна за физические усилия и ясную цель, которая не оставляла места для беспокойства или нерешительности. В то время как весь мир кружился и дрожал, мы несли Малачи, пока наши руки не задрожали, и тропинка не стала слишком узкой, чтобы рисковать идти дальше. Вода рядом с нами была бурлящей и пенистой, и мы оглянулись назад, туда, где мы были, где мы прыгнули через примитивную водопроводную систему в реку. Теперь там была каменная стена, как будто весь Костяной дворец обвалился и провалился в землю.
— Здесь есть пещера, — сказала Треса, идущая впереди. — Нам нужно, чтобы Малачи был в сознании и двигался сам, если мы хотим продвинуться дальше.
Видя, что я вот-вот рухну под его тяжестью и собственной усталостью, я с благодарностью помогла Анне затащить Малачи в неглубокую пещеру всего в нескольких шагах от тропы. Мы опустили его на землю, и я притянула его к себе, прижав его лицо к своей шее. Треса присела на корточки у входа в пещеру и достала из-за груды камней маленький фонарь. Она зажгла его кремневой зажигалкой и положила на камни. Анна подвинулась ко мне и положила левую руку на голень Малачи. Мы пристально смотрели друг на друга.
— Мы обе можем ему помочь, — сказала она.
Я улыбнулась. Она тоже любила его. Он был ей братом по оружию на протяжении десятилетий.
Я пригладила его волосы и прижала другую ладонь к содранной коже на его рёбрах. Мои сломанные пальцы пульсировали, но уже заживали.
— Это Сил сотворил с ним такое. Кожевник заставил их драться.
Вид у Тресы был мрачный.
— Если бы я попыталась остановить его или хотя бы задержала этот спектакль, Кожевник бы догадался.
— Догадался о чём? — резко спросила я.
Её взгляд был прикован к её тонким белым пальцам.
— Что я не принадлежу ему и никогда не принадлежала. Что я уже давно работала над планом его гибели.
— Ты знала, кем он был, так ведь?
Она обхватила руками колени и кивнула.
— Он очень проголодался, — сказала она. — И он привлёк к своему образу мыслей многих мужчин и женщин.
— Какими были его мысли? — спросила Анна.
— Что нет никакого способа стать сильным с помощью милосердия, доброты, терпения или самопожертвования. Что единственный способ преуспеть — стать таким же жестоким, как Мазикины, — она встретилась со мной взглядом. — Я верю в силу иного рода.
Я взглянула на Анну, которая пожала плечами.
— Я ей верю, — сказала она мне. — Она могла убить меня после того, как столкнула в унитаз. По пути вниз я сломала руку и чуть не утонула.
