Чимре вскочил, растирая слёзы по лицу, и заметался. Занавески тут были куда проще, чем те, в которых ему доводилось прятаться в покоях Гатэ, и он схватил Камайю за рукав.
- Умоляю… Спрячь!
- Ты чего боишься?
- Расскажет кому… Высекут…
- Она не расскажет…
Дверь приоткрылась, и Чимре в одно движение кинулся к кровати и закатился под неё, пнув наружу пустой ночной горшок. Камайя покачала головой и повернулась к Туруд, которая обеспокоенно оглядывалась, ожидая, пока закроется дверь.
- Госпожа, я хотела предупредить. Девушки-прачки сказали мне, что Йерин сегодня заходила к ним и справлялась насчёт твоего нижнего платья и простыней. Ну, ты понимаешь. Она подозревает, что ты носишь дитя.
- Она обсчиталась… Погоди. Йерин интересуется… Какого чёрта? - взвилась Камайя. - Что за дела?
- Госпожа, я лишь передаю то, что знаю сама.
- Ладно. Я поняла. - Ярость обожгла щёки и уши и остудила губы. - Поняла.
- Я пришла, чтобы предупредить, что она может прийти к тебе. Она вроде собиралась. Госпожа Камайя, она сегодня прямо спросила меня, храню ли я верность ей… - Улсум сцепила пальцы рук, и её лицо побледнело. - Я боюсь, что она обратит свой гнев на меня… Госпожа!
За дверью послышались голоса, и Туруд побледнела ещё больше. Прежде чем Камайя успела что-то сказать или сделать, улсум кинулась к кровати и в одно движение скользнула под неё, и оттуда раздался сдавленный возглас.
- Да что ты будешь… - воскликнула Камайя, шагая к приоткрывающейся двери. - Заходи уже! Госпожа Йерин, какая…
Тагат переступил через порог, склонил голову набок и с интересом смотрел на Камайю. Она вздохнула и показала ему на кресло.
- Какие-то новости? - спросила она, косясь на кровать. - Я видела вас с Руаном сегодня.
- Ничего особенного. Зашёл справиться о самочувствии. Ходят новости, что Улхасум готовит господину Аслэгу бесценный дар.
Камайя слегка дёрнулась, потом прищурилась.
- Это не так. Откуда новости?
- Жаль, очень жаль. Господин Аслэг в таком возрасте, когда от Ул-хаса уже ждут сыновей. Поэтому слух и разлетелся так быстро. Жаль. Да и он давно мечтает... Слух пошёл из прачечной, куда сегодня заглядывала нам обоим известная особа.
Камайя покосилась на кровать, потом на Вирсат, которая стояла в углу, и служанка пожала плечами и развела руками.
- Я тут ни при чём, - тихо прошептала девушка. - Прачки всегда болтают…
- Ясно. Ладно. Нет, я не ношу дитя. Йерин, видимо, очень беспокоится из-за такой возможности.
- Естественно. Как только Ул-хас обретёт наследника, вероятность того, что Бакан или Нада в будущем отщипнут хотя бы кусочек власти, уменьшится до одной восьмой рисового зерна. А с каждым последующим сыном и каждым годом их взросления будет стремиться к ничтожной. Легче всего решить эту проблему, так сказать, в зародыше. - Лицо Тагата перекосило от гнева. - Госпоже теперь в любом случае стоит поберечься. Я, со своей стороны, тоже послежу, чтобы Улхасум была в безопасности.
- Ясно. Тагат, но неужели ничего нельзя сделать?
- За Йерин стоит Соот, хасэн из семи десятков человек, и ещё несколько таких же многочисленных, в том числе Лымай, который теперь настроен против господина Аслэга, что отверг такую прелестную невесту. - Тагат прищурился, хитро глядя на Камайю. - Это вызовет смуту и проблемы с поставками пряностей и ачте, и не только, потому что Соот и другие близкие ко дворцу хасэны почти присвоили себе единоличное право возить многие иноземные товары в Халедан. А ещё владельцы питейных подвалов могут взбунтоваться, и, если они прикроют заведения, народ поднимет гвалт. Улхасум понимает, к чему я клоню? Любое поползновение в сторону Йерин сейчас вызовет по меньшей мере смуту. Сейчас это крайне нежелательно. Йерин знает о своей неприкосновенности и действует осторожно, и мы должны быть осторожны.
- Улхасум, - донеслось из-за двери, и Камайя в отчаянии закрыла лицо ладонями. - Досточтимая, к тебе Йерин.
- А-а-арр! - рыкнула Камайя. - Тагат, тебе…
Она вытаращила глаза: Тагат по-кошачьи гибким движением встал с кресла, подмигнул и в одно мгновение нырнул под кровать.
- Хочу послу… Малк талдаазнууш! - хрипло воскликнул он из-под кровати. - Руух ал лыс! Что это за…
- Заходи! - обречённо крикнула Камайя, сжимая виски. - Чего уж там! Давай!
38. Кам.Змея не укусит
Йерин презрительно глянула на неё и махнула рукой Вирсат. Та дождалась кивка Камайи и вышла за дверь, беспокойно оглядываясь. Камайя уселась в кресло, удручённо качая головой.
- Прими мои соболезнования, Йерин. Мы так и не виделись с той печальной ночи.
Высокомерно задрав подбородок, Йерин прошла к креслу и опустилась в него, не дожидаясь приглашения. Она какое-то время молча оглядывала Камайю, потом отвела взгляд.
- А вот тебя, как я понимаю, можно поздравить, - сказала она, оглядывая покои. - Ну что ж. Твои неустанные труды дали свои плоды. К сожалению, раздвигать ноги у тебя получается лучше, чем думать. Ты высоко взлетела, но, как говорят, с высокой горы больнее падать. Устранила всех соперниц и гордо сидишь на вершине.
- Я не понимаю, о чём ты говоришь, госпожа. - Камайя взяла керме с блюда и обхватила его ладонями. - Моих соперниц с дороги устранила именно ты, собственными руками. Чем я разозлила тебя?
- Вместо того, чтобы как следует взвесить всё, ты решила воспользоваться возможностью занять место, которое тебе не по росту и не по разуму. У меня в твоём возрасте уже было два сына и две дочери, а ещё преданная любовь мужа, сторонники в мужском шатре и знатный, хороший род. У тебя здесь нет ничего. Лишь купленная за безделушки любовь нескольких слуг. Да мимолётное влечение к тебе этого глупца. Он ещё тупее, чем казалось! Отказаться от жены из хорошего рода ради стареющей иноземной женщины с тёмным прошлым и слишком длинным языком... Знаешь, чем женщина старше, тем сложнее ей выносить дитя. - Йерин повернулась к Камайе, и её взгляд был тяжёлым. - С каждой новой неудачей отчаяние растёт в душе, и ты начинаешь проклинать Мать Даыл за то, что она даёт тебе надежду, чтобы вновь и вновь отнимать её. Ты просыпаешься на окровавленных простынях и в голос воешь, но никто не в силах помочь тебе. А потом ты начинаешь скрывать каждую редкую удачу, потому что знаешь, что всё равно обречена на очередную потерю. Потому что не в силах вынести презрительных взглядов служанок, которые даже отдалённо не представляют, как это - раз за разом лишаться надежды.
Йерин поджала губы. Её тонкие ноздри расширились, а пальчики с полированными ногтями сжались на расшитом подоле, сминая его.
- Ты могла тогда прийти ко мне, и, возможно, я позволила бы тебе родить это дитя, и даже оставить его в живых… если бы это была девочка. Но ты солгала мне. Ты солгала мне открыто и нагло. Сказала, что поступила в моих интересах, уже зная, что мой глупый муж лежит там мёртвым рядом со стервой, убившей его. У тебя нет детей, и ты не понимаешь, каково это… Ты никогда не поймёшь теперь. Я позволю тебе насладиться надеждой, как позволила той, что была до тебя. Наслаждайся ею, потому что тебе не дано теперь знать, сколько у тебя осталось таких дней. Я позабочусь, чтобы ты никогда в своей долгой жизни не узнала, как это - передавать на руки мужу бесценный дар, его плоть и кровь, его наследника. Я не дам тебе, грязная безродная девка, обойти моих детей, наследников высокого рода.
Камайя сидела, и ледяные волны накатывали попеременно с обжигающими. Руки мелко тряслись. Она на миг представила, что действительно носит дитя во чреве, как Илтэн, и вспомнила, как Руан смотрел на жену, сколько нежности было в его взгляде, сколько тепла и заботы. Она представила Аслэга, которому сообщают, что его надежда снова разбилась, и перед глазами на миг разлилась чернота, но тут же воздух словно посветлел, а запахи и звуки стали ярче, чётче и ощутимее. Грязная безродная девка… Всё прояснилось. Всё действительно прояснилось. Она бережно положила нагретый в ладонях керме на стол, встала, ведомая каким-то странным наитием, ощущая покалывание во всём теле, мелкое, злое, и прижала руки к животу.
