«Твои слова — да Богу в уши, ублюдок!»
— …А еще со зверем, гуляющим на воле, ой как много всего может произойти, — вкрадчиво проговорил мне на ухо.
— Нет! — сорвалось с губ.
— Что «нет»? — Он провел носом между моих дрожащих лопаток. — Или, может, ты научишься говорить мне «да»? Я готов сохранить ему жизнь, если будешь умницей.
— Ты врешь, — прошипела я, кривясь от омерзения, — он разорвет тебя, когда вернется!
— Пусть найдет сначала, — горячий выдох опалил кожу на пояснице. — Мы с тобой будем далеко, а он пусть возится и дальше со своими волками… Ну, что скажешь? Будем слушаться? — Кир положил руки на мои бедра, оглаживая кругами, и с каждым приближаясь к внутренней поверхности. — Или украсить нашу спальню головой снежного барса?..
Я всхлипнула, а его пальцы рванулись к промежности, резко и болезненно врываясь внутрь.
-69-
— …Я готов на все ради тебя, — прохрипел он, игнорируя мою дикую агонию.
Чем больше вырывалась, тем сильнее он вжимал меня в кровать, продолжая причинять боль рукой. Мысли о том, чтобы стерпеть его насилие и попытаться убить после, сразу вылетели из головы. Я выпустила когти, пытаясь выдраться уже с их помощью, как вдруг во дворе раздался душераздирающий вопль, потом звук удара и звон стекла.
Кир подскочил с кровати и кинулся к одежде, но едва успел натянуть штаны, дверь слетела с петель, и внутрь ворвался Мир.
Наверное, нет ни одного существа на этой земле, столь опасного в гневе даже без оружия. Его было непросто узнать. Казалось, что он обернулся лишь наполовину и сейчас смахивал на оборотня из сказок — необыкновенно длинные клыки и когти, горящие глаза, острые черты и вздыбленный шерстью загривок.
Я бы на месте Кира умерла от сердечного приступа, если бы по мою душу пришло нечто отдаленно похожее. Но ему так не повезло. Мир легко отбил пару нервных ударов брата, методично полосуя когтями открытые участки тела, а когда обезумевший от боли Кир бросился на него со звериным рыком, со всей силы ударил ему в солнечное сплетение. Кир рухнул, как подкошенный, и Мирослав тут же уперся коленкой ему в поясницу. Обхватив брата за шею, он начал медленно тянуть его вверх, усиливая давление коленом на позвоночник. Кир заверещал, беспорядочно размахивая руками перед собой, пытаясь отсрочить неминуемый хруст, как вдруг в комнату вбежал Зул.
— Мирослав! — вскричал он, подскакивая к братьям. — Стой! — ладони Магистра легли Миру на плечи: — Не бери такое на душу, не надо… Не надо! — он повис на его плечах, видя, что его не слышат: — Для таких, как он, есть суд! А тебе еще жить… Ты нужен Ане!
Мир тяжело задышал, ослабляя хватку.
— Давай, ты нужен своей девочке! — закреплял успех переговоров Магистр. — Я разберусь…
Последние слова сработали быстрее — Мир стремительно принимал свой привычный облик, втягивая когти с зубами. Наконец, отпустив горло брата, он отшвырнул его с дороги и направился ко мне.
— Мир, — дернулась я навстречу, но тут же зашипела от боли — браслеты до крови вонзились в запястья.
К счастью, Зул быстро нашел ключ и забрал мои наручники для Кирилла.
— Набрось на нее что-нибудь, не зверь она, Мирослав, — окликнул его Магистр, когда Мир уже схватил меня и собирался нести на улицу голышом. Прекрасной мы были бы с ним парой в лютую карельскую ночь…
Соображали мы оба с трудом: он вернул меня на кровать, но оторваться все не мог, скользя подушечками пальцев по опухшей скуле, вглядываясь в лицо, прижимая к себе свободной рукой…
— Все хорошо, — накрыла его ладонь на своей щеке.
— Я… чуть… не опоздал… — выдохнул он с трудом незнакомым низким голосом.
— Ты успел, все хорошо…
Все было далеко не хорошо. Я чувствовала себя так, будто Кир закончил начатое, меня тошнило и трясло, но я знала точно — справлюсь. Мне нужно было продержаться до дома, а потом я неделю не вылезу из объятий Мирослава и обязательно все забуду. Обязательно…
Вокруг царила суматоха. Кирилла куда-то утащили, всюду сновали мужчины, слышались грозные крики и стоны. Но нам с Миром было не до них. Одевшись во что-то, принесенное испуганной Иоанной, мы, к счастью, больше не задержались. Зул взял на себя командование, отправив нас домой с Владом, который был здесь же. Впервые видела его таким растерянным и взъерошенным.
-70-
Вскоре дача Кирилла осталась далеко позади. Я сидела, уткнувшись в шею своему зверю, и все еще дрожала. Мы не говорили ни о чем, погрузившись полностью в эмоции друг друга. Я чувствовала, как он кипит внутри — какого самообладания стоило не убить брата. Хорошо, что Зул невесть как оказался рядом вовремя и уберег его от убийства…
Вскоре показался наш дом — темный, холодный, но такой родной! Мир занес меня внутрь на руках, как кошку, которую следует пускать в дом первой, и усадил на диван. Оперся руками с обеих сторон, замер… И мы, как по команде, рванулись друг к другу, без слов благодаря судьбу, что оставила нас вместе, дала шанс, не растоптала в пыль, оставив догорать по отдельности. Слезы катились по моим щекам, и он собирал их губами, жадно целуя, скользя носом по шее…
— Тварь… — рычал глухо. — Какая тварь…
— Тш… Не надо, пожалуйста…
— Расскажи… — сдавленно потребовал он. — Я не обещал ублюдку жизнь… Просто скажи, что… он успел…
— Ничего, Мир, просто… — я всхлипнула, — …лапал везде.
Он застыл, тяжело дыша, но не мог взять себя в руки, успокоиться, а я сама была в таком состоянии, что едва ли могла успокоить. Снова начинало трясти, но тут он подхватил меня на руки и понес наверх:
— Все, хватит. Есть более важные вещи, и тебе нельзя думать о плохом. Что может тебе помочь? Позвонить Зулу?
— Ты, — вцепилась в его плечи и шею, — просто будь рядом. Просто обещай, что не уйдешь больше.
— Не уйду, Аня. Ты не отпустила и не отпустишь теперь.
— Я?
— Ты. — Он опустил меня на ноги на коврик перед ванной, прижав к себе спиной, и вдруг положил руку на живот: — И он.
Сжал сильнее, порывисто выдохнул, а я вообще перестала дышать. Раскрыла только рот, как рыба, и пыталась вдохнуть.
— Он? — прошептала, осторожно впуская в легкие воздух, а по телу уже покатился импульс дикого счастья, проливаясь на лице новой порцией слез. — Я беременна?
Мирослав замер, прислушиваясь к моей реакции на новость. Не поставил к зеркалу, чтобы смотреть в глаза, а предпочел почувствовать.
— Да, — я слышала, как оттаял его голос, ощутила, как расслабились мышцы, — мы ждем ребенка.
Не знаю, как это произошло, но прошедший день безвозвратно померк — я превратилась в один сплошной и урчащий сгусток счастья.
Мир и я…
…Мы отогрели друг друга и отмыли, затопили камин, приготовили вместе ужин, зажгли светильники и свечи, притащили в гостиную одеял и подушек и, наконец, замерли под боком друг у друга, глядя на огонь. А вместо прошлого говорили только о будущем. Причем не о том, в котором нужно было принимать тяжелые решения относительно стаи, Совета и всего прочего…
— А мне надо куда-то встать на учет?
— Черт его знает…
— А анализы сдавать?
— Надо спросить — я не думал еще об этом.
— А давно мы беременны?
— С последнего раза.
— Что?! — приподнялась я на локте. — Как?
— Ммм… ну, чем более сильный оргазм и эмоции ты испытываешь, тем с большей вероятностью залетишь.
— Черт, я не об этом! — прыснула я, и тут же закатила глаза: вот откуда это маниакальное доведение меня до полуобморочного состояния во время секса! А я думала — оборотни по-другому не могут! Хотя… а кто проверял? — Как ты узнал?
Я приподнялась на руках и села сверху на него.
— Ты сразу изменилась для меня, — насторожился Мир, не спуская с меня взгляда. — Я… просто чувствую.
— Экономно, — улыбнулась, откидывая одеяло с его груди и склоняясь ниже. — На тесты тратиться не надо.
— Ань, — прошептал он, — что ты делаешь?
