Элор как-то странно на меня посмотрел. Вдруг резко развернулся и вышел.
Я осталась в недоумении: да, принц Арендар сглупил, это плохо, но Элор воспринял это слишком уж эмоционально. Или я просто не знала чего-то важного, поэтому его гнев казался странным? Хотела пойти и спросить, что там случилось, но почти сразу отказалась от этой идеи: сталкиваться с наверняка расстроенным принцем Арендаром не хотелось.
А узнав, что расстроенные чувства он так бурно выплеснул, что неподалёку от Академии и Нарнбурна теперь новое озеро появилось, поняла, что правильно сделала, оставшись в кабинете с документами.
***
Моей ошибкой было то, что на окно заглушающие чары я не наложила.
Теперь в стекло премерзко и непрерывно стучали.
Застонав, села. Муторные тревожные сны ещё не покинули голову, занимали мысли: Элор в крови, Валерия эта в крови, принц Арендар тоже, горящий дворец Аранских и толпы вестников Бездны в Столице – кошмары этой ночью были удивительно осязаемыми.
Накинув на плечи одеяло, я поднялась и всё же подошла к окну, приоткрыла портьеру.
Зацепившись за подоконник, с той стороны стекла на меня смотрел Элор. Свет фонарей нимбом озарял его рыжую голову.
Собственно, а кто ещё мог среди ночи лезть ко мне в окно, кроме старшего принца империи?
Помахивая крыльями, Элор серьёзно смотрел на меня, проникновенно так.
У меня всё холодело внутри. И кипело.
Более мягкая часть меня напоминала «Ему плохо, ему нужна поддержка», но более жёсткая требовала провести чёткие границы, осадить его порезче, не подпускать слишком близко.
И жалко. И чувство самосохранения требовало защитить себя.
А если пускать – это опять мазаться зельем, перестраивать тело, постоянно в напряжении ждать разоблачения.
К тому же обида… обиду никто не отменял.
Но сильнее было просто нежелание лишний раз ломать тело.
Я закрыла портьеру, наложила на окно звукоизолирующие чары и в темноте вернулась в постель, уютнее устроилась под одеялом.
Обида…
Поделившись негодованием на неумелое обращение брата с потенциальной избранной, Элор исчез на семь дней.
На целых семь дней!
Заблокировал метку, так что я не могла его вызвать, а император Карит притянуть к себе властью главы рода.
Не отвечал на письма (лишь мне коротенькое «Не беспокойся, я в безопасности и недалеко, лекарства пить буду по расписанию» черкнул да отцу чего-то такое, после чего тот прислал мне официальный приказ доставить Элора к нему, если увижу).
Бросил меня разбираться со всеми проблемами.
И если руководство следователями было привычным и понятным: без вмешательства соректора Дегона мы в штатном порядке закончили допрос всех обитателей Академии, провели следственный эксперимент проникновения в запасники целительницы. Вывели рабочие версии: попытка ограбления не удалась или целью изначально была порча запасов; в механическом големе-помощнике целительницы произошёл сбой, из-за чего он лихорадочно метался по кладовке и сносил всё с полок. На подозрении оказался и местный демонокот – потому что он демонокот, а они любят пакостить.
То всё остальное стало головной болью: бесчисленные послания чиновников, которые начали переадресовывать все запросы к Элору мне (в кабинете пришлось завести под эту документацию отдельный стол), ежедневных писем императора Карита (ему ведь срочно вынь да положь старшего отпрыска), бытовых вопросов самой Академии и, конечно, принц Арендар.
Он хоть и проводил много времени на дипломатических сборищах в Озаране, но по несколько раз на дню (а что, дракон правящего рода может позволить себе и каждые полчаса телепортироваться) одолевал меня требованием подписать назначение мисс Анисии на должность заведующей хозяйством, чтобы к пробуждению Валерии «всё, что возможно, было так, как она хочет». И с огоньком плевать ему было, что назначение кого-то на должность в Академии – не моя компетенция.
Принц Арендар страдал из-за собственной нечуткости, а я мешала ему выполнить данное его драгоценной обещание.
На третий день, правда, я сдалась, перестала отсылать его к соректору Дегону или профессору Эзалону, подписала документы. И… мисс Анисию оформили на должность.
Когда из чистого любопытства сходила узнать, как такое возможно (я же просто секретарь!), пожилой мужчина, отвечающий за документацию, взглянул на меня устало:
– Вы же дракон, кто вам возражать станет?
Ну да, в самом деле… зачем кого-то на должность назначать, должностные полномочия прописывать, может, позвать драконов с улицы, пусть всё решают?
И эти существа ещё удивлялись, как у них на территории оказалось порождение и вестник Бездны? Да с таким подходом удивительно, что в Академии открытого филиала Культа до сих пор не появилось!
И Вейра с Диорой, оставшись без Элора, пытались донимать меня (обе ведь были уверены, что это я его где-то прячу!). Их я без зазрения совести осаживала голосом, но скука их была велика, желание пообщаться со мной тоже, так что установки они сбрасывали до безобразия быстро.
Но несмотря на постоянную суету вокруг, в Академии драконов мне было одиноко. Тревожно. И как-то тяжело. Из-за Элора: без связи метки я могла и не узнать, попади он в беду! Не могла помочь! Не знала, что делать!
К рассветным кошмарам трижды примешивались кошмары о смерти Элора – с каждым разом всё ярче.
Напряжение и усталость нарастали. Нужно было что-то с этим делать. Спасением виделся Дарион. Я хотела и не хотела пойти к нему, а едва оказывалась в спальне и пыталась что-то обдумать, меня накрывала усталость и больше ничего не хотелось.
Если бы точно знать, что Дарион снимет амулет и позволит мне отдохнуть, я бы, наверное, отправилась к нему сразу.
На седьмой день я зашла к нему в своём обычном мужском виде. Посмотрела, как гоняет студентов: мягче, намного мягче, чем меня. И, чтобы оправдать свой визит, вернула книгу с теориями о протоцивилизации драконов.
Мы обменялись внимательными взглядами.
Я не понимала, что делать и как.
– Ещё что-нибудь интересное почитать есть? – спросила неуверенно и тихо, пока парни обменивались простейшими магическими ударами.
– Да, можешь заглянуть ко мне сегодня вечером, я подготовлю несколько книг.
Теплота в его голосе и взгляде, когда он, такой огромный, гордо расправивший плечи, стоял спиной к подопечным и смотрел на меня, обнадёживали, успокаивали, и я кивнула.
Но в обед задумалась об Элоре, а в связи с ним и о своих сокровищах. Последнее пропахшее Элором покрывало из дворца я себе забрала, а новых не было и, если по возвращении Элор останется здесь, не появится – тут ведь шелками постели накрывали.
Мои коллекционные покрывала были прекрасны, я знала все их различия: где-то узелок в шве чувствовался, где-то мех чуть посветлее или темнее, волоски тоньше или жёстче. Бесспорно, каждое моё сокровище глубоко индивидуально, но это не отменяло того, что в целом они однотипны, ведь Элор не менял покрывало на новое (ну и что, что последнее подменённое сто тридцать седьмое по счёту).
Теперь у меня появилась уникальная возможность завести сокровище другого цвета и размера! Если, конечно, Элор продолжит соректорствовать и не воспротивится небольшой смене интерьера. Я прямо загорелась этой идеей и отправилась в Нарнбурн. В первой же лавке у меня за спиной стали скапливаться самолётики с посланиями, но я рассматривала меха, представляла их в своей коллекции и отмахивалась от летающих записок.
Выбирала часа два, гладя и нюхая покрывала, обнимая их, фантазируя… Остановилась на роскошном белом полотне с пятнадцатисантиметровым ворсом. Очень мягкое, с серебряным отливом… как же я мечтала о моменте, когда эта длинная шерсть пропитается терпко-острым ароматом Элора, и я заныкаюсь в уголок, прижму эту пушистую пахучую прелесть к себе, уткнусь в неё лицом, замотаюсь в неё и заурчу от удовольствия…
Моя мечта была так близко, так… Не описать словами, как трепетало моё сердце, когда поздним вечером седьмого дня с исчезновения Элора я, прижимая к груди белое покрывало, бесшумно выскользнула из своей комнаты и провела ладонью по двери в комнаты Элора, чтобы совершить подмену. Защитные чары, как и дома в его башне, пропустили меня внутрь.
