Чтобы никого не смущать загоревшимся в окне светом, прокралась через тёмную гостиную, распахнула дверь спальни и чуть не ослепла от сияния. А когда проморгалась…
Элор лежал на кровати. Читал книгу. И ел печеньки.
Точнее, он подавился, когда я вошла, и теперь катался по шёлковому покрывалу, откашливаясь.
У меня задёргался глаз.
– Что ты здесь делаешь? – сипло спросила я, пытаясь… осознать эту мирную картину: книги, сладости (судя по упаковкам, контрабандные в том числе!), смятая постель, замурованное окно, сквозь которое не пробиться ни лучику пылавших здесь сфер.
– Кашляю, – выдавил Элор.
На его руках, обвивая метки, темнели каменные змеи-блокираторы.
– Ты всё время тут прятался, да? – Не хотелось верить, что я не нашла его здесь – через стену от моей собственной спальни!
– Не прятался, а отдыхал, но да, здесь. – Прокашлявшись, Элор распластался на постели и снизу вверх посмотрел на меня. Щёки у него раскраснелись, глаза поблескивали. – А ты мне покрывало решил подарить? Или это для тебя – укрываться, пока спишь у меня под боком?
Последнее он лучше бы не говорил.
Во мне разгоралась злость.
Все эти дни я беспокоилась о нём: принимает ли лекарства, не стало ли ему хуже, не попал ли в передрягу. Я разгребала его дела, отбивалась от его любовниц, а он… он… просто лежал здесь, жрал вкуснятину, читал и плевать хотел на все мои тревоги! Плевать хотел, что я за него боюсь!
Белое мягкое покрывало затрещало под моими когтями.
– Идиот! – выплюнула я.
Элор нагнал меня возле моей двери. Швырнула в него белоснежным покрывалом и, пока он путался, заскочила к себе и заперла дверь.
Он мог выбить её, но держал слово не входить без разрешения. А я, кипя от гнева, пронеслась сквозь комнаты.
Меня испугала моя ярость. Боль в сердце. И облегчение от того, что Элор жив.
Эти эмоции были яркими непозволительно, я не должна так переживать! А мне хотелось рыдать.
Элор же…
На следующий день как ни в чём ни бывало явился в административный корпус раньше меня, забрал с отдельного стола все переадресованные мне документы и принялся их разбирать. При моём появлении (сказать по правде, не обнаружив его утром в комнате, я испугалась, что он сбежал, и подёргала его за метку) просто спросил:
– У тебя будем спать или у меня?
– Знаешь, что? – процедила я в ответ.
– Что? – Элор так странно смотрел на меня, так… обречённо.
И весь мой боевой настрой куда-то делся. Я пригладила волосы:
– Тебя отец хочет видеть. Приказал доставить к нему, как только увижу.
– Спасибо, что дал спокойно догулять мой самопроизвольный отпуск. У отца уже побывал, всё в порядке. Продолжаем работать.
Я запоздало вспомнила, что так и не сходила к Дариону, а вечером Элор стал подогревать мою метку, приглашая спать – и было уже не уйти, ведь как соректор Элор мог узнать моё текущее местоположение в Академии.
Отвлечь от меня его не могли даже соскучившиеся Вейра с Диорой и Сирин.
На следующий день просьбы Элора для крепости его сна мне полежать под его боком или его к себе под бок положить продолжились.
И вот теперь, улизнув от любовниц, он висел на отливе моего окна.
Или не висел?
С час я вертелась в постели, возмущаясь выходками Элора и финтом с отдыхом, прежде чем задалась этим вопросом.
Сразу стало интересно.
Выругавшись, вылезла из тёплой постели и по холодному полу прокралась к окну, хотя таиться необязательно: ничего не слышно снаружи, да и Элор, скорее всего, ушёл…
Портьера мягко сдвинулась под давлением моего пальца, в комнату скользнул тусклый свет уличного фонаря.
Элор висел на отливе и преданно смотрел мне в глаза.
Отдёрнув палец, я вернулась к кровати. Постояла немного.
Бледное лицо Элора так и маячило перед глазами.
Он ведь ранен, ему плохо, а он там висит.
И в комнате спрятался ото всех, чтобы восстановить силы – почти наверняка причина этого странного поступка в его нежелании афишировать тяжесть своего недомогания.
В груди разливался холод, щемящий страх.
Элор может скоро умереть…
Обругав себя последними словами, я вытащила из-под подушки флакончик с изменяющим запах зельем и прошла в гардеробную за кальсонами и плотной рубашкой. Там же упёрлась ладонями в стену и перестроила тело под мужскую фигуру.
«Слишком слабая, слишком глупая, слишком жалостливая!» – ругала себя, раздвигая портьеры, снимая защитные чары и раскрывая окно.
Таким счастливым Элора я давно не видела.
Глава 27
Он ввалился в комнату, принеся с собой запах ночной свежести и корицы. Взмахнул крыльями, поднимаясь, нависая надо мной. И прижал, обхватил крыльями и своим теплом.
– Так! – Я упёрлась ладонями ему в живот, борясь с ненужной сейчас расслабленностью и нежностью. – Я на это не подписывался. Ложись в кровать, а то выгоню.
– Прости-прости. – Элор порывом ветра захлопнул створки и, отпустив меня, рванул ко мне в постель, шумно плюхнулся на неё. Втянул крылья.
– Эй, стой! – я запоздало вспомнила, что не побрызгала постель зельем и тоже рванула туда, свалилась на одеяло прежде, чем Элор успел его поднять и учуять мой запах. – Ты лежишь поверх покрывала. Никаких поползновений интимного характера!
– Совсем никаких? – разочарованно спросил Элор.
– А ты на что рассчитывал? – почти прорычала я. – Я женатый дракон, между нами только дружба.
– Да-да. – Элор вздохнул и откинулся на вторую подушку. – Только дружба, я понял.
И зачем я его жалею? Зачем меня трогает грусть в его голосе? Это не моё дело!
Сунув руки под подушку и нащупав флакончик, я тихо спросила:
– Зачем ты пришёл? Зачем так упорствуешь в своём глупом желании переночевать со мной?
В темноте я прислушивалась к дыханию Элора и едва уловимому шелесту от моих движений под подушкой.
– Мне страшно, – внезапно признался он, и я замерла, настолько устало и искренне это прозвучало.
Он собирался поговорить о своей ране? Собрался открыться мне?
– Мне просто страшно, – повторил Элор и перевернулся на бок. В темноте он смотрел на меня, и я не двигалась. – Я не знаю, что со мной происходит. Точнее… А, это не имеет значения. Я просто хочу спать, а с тобой точно буду спать спокойно.
Элор сполз ниже и обхватил меня за ноги, уткнулся лбом в колени, сворачиваясь калачиком. А я от растерянности не знала, что делать, просто лежала и пыталась понять, о чём он не договорил.
Непохоже это было на признание в смертельной опасности его ранения, он о чём-то другом хотел поговорить – очень его волнующем… и пугающим, действительно пугающим.
– И если споёшь колыбельную, – шёпотом продолжил Элор, – я усну очень быстро и не буду тебе мешать.
Да мне всё равно не спать, раз он здесь.
Можно было выменять песню на честный ответ, что он хотел сказать, но… мне это надо? Надо ли лезть в его личное, привязываться ещё сильнее, особенно сейчас?
Нет.
Поэтому я просто начала петь колыбельную.
***
– Почему заведующим хозяйством назначена женщина?
Честно говоря, ждала этого вопроса, и даже интонации точно так же полны возмущения и недоумения, как я и представляла.
– Я оставил тебя делами заниматься, а ты… как ты мог не уследить? – ворвавшийся в мой кабинет Элор всплеснул руками. – Как ты мог допустить это?
– Это всё принц Арендар виноват, это он её на должность устроил. С него весь спрос!
Задрал рукав, Элор коснулся золотой метки на коже. Хмуро смотрел на меня, а я только плечами пожала и вернулась к очередной жалобе на нечестное разделение кабинетов и аудиторий между преподавателями: у некоторых они комфортнее, чем у других, и это, конечно, серьёзный повод обратиться ко мне с просьбой правом дракона восстановить справедливость.
Мне начинало казаться, что над нами просто издеваются. Причём самым злостным образом и с подачи засевшего в сокровищнице Дегона. И пока мы тут заняты бумагами, этот старый дракон валяется на золоте и смеётся над нами.
