Слава вслушался в тишину. Часы… Почему же перестали тикать часы?.. Дом будто погрузился в странное безвременье, где есть место всему, нет только логике и здравому смыслу, что защищают человека.
Поняв, что неизвестно почему встали часы, Слава испугался еще больше. Он лежал под одеялом, собирая мужество для того, чтобы встать и включить свет, как вдруг заметил странную тень, метнувшуюся за окном.
«А вот и паук».
Купаясь в лунных лучах, за окном грациозно и игриво порхала летучая мышь, словно танцевала и шутила с ветром.
И снова смех…
Рассыпчатый смех…
Звон.
Разбили бокал?..
Нет. Это звенит лунный луч.
Ведь по нему скользит ночная гостья.
Вместе с ним через стекло — и прямо в комнату.
Славе показалось, что он сходит с ума. Крик замер где-то на полпути в горле. Не моргая, безумно расширенными глазами, он смотрел на жуткий полет нетопыря.
Пусть умолкнет этот лунный звон!!!
ЭТО НЕПРАВДА! ТАК НЕ БЫВАЕТ!!
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
Посреди комнаты стояла Элли.
Элли?..
Что за перемена? Возможно ли быть настолько прекрасной?..
Гибкий тростник над пропастью…
Всю ее будто пронизывал свет, холодный и ровный: его испускала кожа, сияли волосы лунной тишиной…
…и почему красоту называют притягательной?!.
ЭТО ЖЕ СТРАШНО!!!
И откуда это белое шелковое платье с алмазами?.. Или это волосы зацепились за старую ткань, и переливаются драгоценными нитями?..
— Элизабет?.. — сумел наконец выдохнуть он. — Что ты здесь делаешь?
Она улыбнулась.
— Ты пригласил, я пришла…
— А-а! — преодолевая дрожь, протянул Слава, пытаясь улыбнуться. И — отчаянно! — найти логическое объяснение происходящему, ухватиться за любую соломинку! — Ты пришла… Ты спряталась в доме с вечера?..
Она запрокинула голову и засмеялась. Ее смех рассыпался, как мягкая искрящаяся пыль, вкрадчивый и удушливый, обещающий… А потом заговорила, и ее речь струилась плавно, как темный ручей под сводами тайных подземелий: тихо, мелодично и пугающе.
И такая странная улыбка… Нехорошая.
— Ты беспокоился о моем аппетите. Я пришла поужинать…
Девушка медленно подходила к постели, двигаясь неслышно, как неупокоенная душа — среди лунных лучей.
— Поужинать?.. — Слава в панике сыпал словами. — Поужинать?!. О, конечно, Элли, подожди! Сейчас организую! Я в таком виде… Элли… Элли! Ты чудесно выглядишь… Какое вино ты предпочитаешь?!.
Он кричал, вжимаясь в мягкую спинку дивана, прижимая к себе одеяло, словно защиту.
— Ты мне нравишься… — нежно промолвила она, но с такой холодной жестокостью в глазах, какая бывает во взгляде убийц.
Перед Славой была его смерть, он понял это непреложно и отчетливо. Пикнув, он отчаянно замотал головой, из горла вырывались только испуганные, протестующие хрипы.
— Ты мне нравишься… — она встала коленями на диван, и изящные руки с острыми ногтями неожиданно сильно сжали плечи перепуганного подростка, еще глубже вдавливая в предательски-податливую спинку кровати.
Сияющие глаза оказались совсем близко, нечеловечески яркие.
В последней, отчаянной попытке все исправить, перекинуть в шутку, Слава всхлипнул:
— Отлично! Я рад! Элли!.. Давай обсудим это позже!.. В школе, завтра?.. Ладно?!. Элли! Элли!.. УМОЛЯЮ ТЕБЯ!!!
Ее губы тронула легкая усмешка.
И вот тут Слава не выдержал:
— ПОМОГИТЕ!!!
Он увидел их!..
Два острых и тонких клыка!
Придававших неизъяснимое очарование улыбке…
А в следующую секунду девушка припала к его шее — и вопль ужаса перерос в вопль боли: клыки пронзили артерию… Элли кинулась внезапно и безжалостно. Миг укуса сознание Вячеслава отметило уже постфактум…
Мальчик кричал недолго: вскоре его вопли перешли в слабые протестующие стоны, а потом смолкли и они.
Их сердца бились в унисон, слившись в каком-то немыслимо рафинированном ритме: как если бы пытались танцевать менуэт в темпе рок-н-ролла. Извращенно и тем не менее упоительно… Волны удивительной легкости накрыли их с головой золотистыми облаками, рассеянным лунным светом — и уже не было ничего. Слава позволил ей завладеть его душой, его мыслями, вести его в этом немыслимом танце…куда?..
А есть ли разница?..
Как в той эпитафии…
Эта мысль мелькнула, но ее плавно и решительно отвели нежные холодные руки, уносящие юношу в темное море бездумности, где растворялось все: судьба, мечты, он сам.
Танец кончился. Остался лишь убаюкивающий шум.
Шум темных волн…
Крови…
Или шороха девичьих волос?..
Элли издала негромкий удовлетворенный стон — и оторвалась от шеи своей жертвы.
И осторожно, словно боясь порезать ногтем, провела пальцами по щеке Славы.
— Какой юный мальчик… — полузакрыв глаза, прошептала она. — Какой теплый, нежный, мягкий… Хорошенький… Мой сладкий…
Щеки ее порозовели; чистые, правильные губы наполнились жизнью, их четкий изгиб стал соблазнительно алым, светящимся… Рубиново прозрачным. А в уголках рта притаились капельки черной в лунном свете крови.
И она аккуратно слизнула их кончиком языка.
Зажмурившись, как большая довольная кошка…
И перламутровый ореол пушистых волос струился светом вокруг ее лица.
Вампирка отпустила Вячеслава, и, обняв за плечи, гладила по голове почти с материнской нежностью — и шелк рукава холодил кожу его шеи.
— Всё прошло, мой маленький, — заботливо успокаивала она. — Не бойся ничего… Я никому так не хотела добра, как тебе, а живу я уже шестьсот лет. Не дрожи так, я же сказала, что не причиню тебе вреда… Ну, успокойся, успокойся, малыш! Хочешь, я пообещаю?.. Клянусь родовой честью, как баронесса Елизавета из рода Попрушнек! Но для тебя я — Лиза. Просто Лиза… Теперь тебе будет приятно, хорошо… Хорошо только со мной… Ну что ты так трясешься?.. Разве я страшная?.. Скажи, ты боишься меня?.. — девушка с очаровательным недоумением вскинула брови, и улыбка ее была улыбкой самой невинности!
— Нет… — прошептал Слава, сам не веря себе. — Ты прекрасна… Днем ты другая…
Похоже, эти слова позабавили ночную гостью.
— У вампиров гардероб не богат! — сокрушенно вздохнула она, пожимая плечами, и вновь вкрадчивый снегопад ее смеха закружил серебристой метелью по комнате. — Что раздобыла, то и ношу. Маленький, я познакомлю тебя с моими друзьями, к которым я и приехала из Венгрии…
— Почему ты не осталась там?..
— О! В Венгрии сейчас так неспокойно!.. — вампирка очаровательно поморщилась. — Переворот, кризис, экономическая неразбериха, разделы власти… Мы, знаешь ли, любим стабильную жизнь. Я не разбираюсь в современной политике…потому что совсем недавно освободилась от заклятья, продлившего мой сон на двести пятьдесят лет.
