Мужчина дышал все тяжелее, не сводя с моего лица потемневшего взгляда.
– Отвечай… – почти рыкнул он.
Я даже съежилась, невольно испытав долю страха.
– Венда Ланова, – процедила, ненавидя себя за то, что проявляю невольную покорность.
Эта злость на саму себя немного уняла полубезумное состояние, в котором находилась.
– Дочь предателя? – губы парня раздвинулись в неприятной усмешке.
Значит, он из тех, кто к отцу относится с неприязнью, – резюмировала я, и это тоже помогло немного погасить градус желания. Снова рванулась, но и в этот раз никакого эффекта мои усилия не возымели.
– Я не чувствую в тебе волчицу, – проговорил оборотень, снова втягивая воздух.
– Вот и замечательно, – обрадовалась я. – А теперь, может, отпустишь? Может, у вас, оборотней, так и принято зажимать девушек по углам, но у нас за это и схлопотать можно!
– Угрожаешь? – почти ласково проговорил он, и я с ужасом поняла, что совершила ошибку.
Большинство оборотней реагируют на угрозу однозначно – лезут на рожон. И этот вряд ли исключение! Иначе они ведут себя только с доминантными особями стаи. Но я-то к ним уж никак не отношусь!
– Хоть ты и не одна из нас, но пахнешь умопомрачительно, – обескуражила его следующая реплика. И в подтверждение своих слов он провел носом по моей шее, опускаясь к вырезу футболки. – Так что, пожалуй, готов сделать исключение.
– Это ты о чем? – пытаясь справиться с мощной реакцией на этот жест, сдавленно пробормотала я.
– Обычно я не трахаю человеческих девок. Но ты уж слишком аппетитная.
– А ну пусти! – я из последних сил дернулась, с ужасом понимая, что если немедленно не избавлюсь от его общества, он сделает то, чего втайне уже прямо-таки жаждало мое тело.
Но даже несмотря на то, что мышцы влагалища уже сами собой сокращались от предвкушения, я заставляла себя сохранять способность мыслить. Он собирается разложить меня тут, как дешевую шлюху. Просто потому, что я ему понравилась! Без учета того, как я сама к этому отношусь. Ему на это просто плевать! Проклятый оборотень! Наглый самец, привыкший без труда получать все, что захочется. Ну нет, со мной такой номер не пройдет!
– Я буду орать так, что сюда все поселение сбежится! – процедила я. – Если немедленно не отпустишь!
– И почему мне кажется, что твоя бравада показная? – усмехнулся он, верно разгадав то, что творилось в моей душе. Для меня закричать и этим признать свою слабость – недопустимо. Я привыкла считать себя сильной, знать, что сама могу справиться с чем угодно. И вот так публично проявить слабость – тяжелый удар по самолюбию.
А потом оборотень и вовсе лишил меня возможности выбора, накрыв мой рот своим и сминая вялое сопротивление. Хотя какое там сопротивление? У меня даже губы заныли, когда я ощутила этот поцелуй. Казалось, их поверхность стала вдвое чувствительней прежнего, настолько прилила к ним кровь. Пол медленно, но верно уходил из-под ног, коленки подкашивались.
Черт! Даже во время буйства гормонов таких ощущений не было! Даже тогда я кое-как, но контролировала происходящее. Просто брала свое и уходила, не задумываясь о сантиментах. Но тут… Голова отказывалась повиноваться, в ней все превращалось в кисель. Мозг отключился напрочь, остались одни инстинкты.
Поцелуй становился все настойчивее, а наглые руки уже задирали футболку, проникая под нее.
Я даже не успела понять, когда мы оказались лежащими на каком-то старом покрывале в углу сарая. И на мне уже не было футболки и бюстгальтера, а руки и губы парня творили с моим телом нечто невероятное. И сейчас вообще было плевать на то, что в любую минуту кто-то может войти и увидеть происходящее. Хотелось одного – поскорее освободиться от чудовищного напряжения, тугим комком сгрудившимся в моем женском естестве.
Я жалобно застонала, когда он расстегнул мою ширинку и стал стягивать джинсы вместе с трусиками. Горячие длинные пальцы нетерпеливо скользнули внутрь, где все уже сочилось влагой и пылало.
Мужчина, похоже, тоже слетел с катушек. Может, вначале он собирался только поддразнить и помучить немного – все-таки у оборотней законы гостеприимства святое, а мы с отцом у них в гостях – но сейчас я явственно ощущала его возбуждение. Сильное, мощное, дикое!
Я отдалась бы ему прямо там, позабыв напрочь о своих принципах не связываться с оборотнями, как жалкая самка сильному самцу, если бы снаружи не послышался встревоженный голос отца:
– Венда, ты где? Венда!
Меня словно холодным душем окатило, мигом погасив разгоревшееся безумие. Парень тоже замер, продолжая пригвождать к полу своим сильным телом. Потом издал совсем уж невменяемый утробный рык, больше напоминающий звериный, и отпрянул. Поднявшись на ноги и избегая смотреть на меня, глухо выдавил:
– Мы что-то заигрались с тобой. Одевайся и уходи.
Ко мне вернулась прежняя злость. Нет, я и сама хотела того же – убраться отсюда как можно быстрее! Но его слова, прозвучавшие приказом, вызвали протест.
– Ублюдок! Ты чуть не изнасиловал меня!
Некоторое время царила тишина, он словно переваривал услышанное, пока я лихорадочно приводила одежду в порядок. Потом с губ мужчины сорвалось язвительное:
– Насчет изнасилования еще большой вопрос. Да ты тут прямо истекала вся передо мной! Что ж, детка, раз ты такая горячая штучка, можешь прийти снова. Уже без папочки. И мы довершим начатое.
– Да я скорее с пожирателем плоти* (*примечание – пожиратели плоти – почти полностью истребленная во время Великих войн, агрессивная раса. Некоторые ее представители все еще обитают среди людей, но скрывают свою принадлежность к этому виду) лягу, чем с тобой! – кипя от нарастающего гнева, выпалила я.
Гнев лишь усилился, когда оборотень в ответ расхохотался и, больше не глядя на меня, двинулся прочь из сарая. Я вышла лишь через несколько минут, когда смогла немного обуздать целый шквал эмоций, бурлящих внутри.
Непонятно, что увидел на моем лице отец, ищущий меня во дворе вместе с женой альфы, но его взгляд стал встревоженным.
– Венда, что-то случилось?
– Ничего. Мы можем уехать отсюда? Прямо сейчас? – процедила я, подходя к нему и стараясь говорить тихо, чтобы жена альфы не услышала.
– Сначала мы должны принять угощение за столом хозяина, – возразил отец. – Так тут принято, дорогая. Иначе мы обидим этих людей.
– Они не люди! – вырвалось у меня едкое.
– Эй, ты чего?
– Ничего, – буркнула я, отворачиваясь, чтобы скрыть выражение лица. – Долго нам придется торчать здесь еще?
– Хотя бы час, – отец обнял за талию и двинулся к двери, у которой уже ждала хозяйка.
На меня она опять взглянула неодобрительно, что только усугубило положение. Я все сильнее убеждалась, что правильно сделала, что отказалась от своей волчьей половины. Оборотни – сволочи, а их обычаи дурацкие я соблюдать не собираюсь! Никогда в жизни! Сегодня последний раз, когда посетила одно из их поселений. Ради отца сейчас, конечно, смирю себя и выдержу этот час, но выводы свои уже сделала.
Но если думала, что выдержать будет по силам, то глубоко заблуждалась. Когда мы вошли в кухню, где за широким дубовым столом уже собрались все приглашенные, пол начал стремительно уходить из-под ног. На почетном месте, напротив самого альфы, сидел тот самый темноволосый мерзавец, что только что едва не взял меня в сарае. И смотрел он с особым лукаво-многозначительным выражением, от которого у меня горели от стыда даже уши.
Отец представил меня всем присутствующим, а затем коротко назвал имена собравшихся. Альфа гостеприимно предложил нам занять места за столом, а в моей голове набатом продолжало звучать одно лишь из названных имен. Видан Яров. Этот ублюдок – сын альфы, будущий глава клана. Теперь понятно, откуда такое непрошибаемое самомнение и стремление показать, что он один принимает решения, не считаясь ни с чьими иными.
