Так, настраивая себя на боевой дух, я оставила машину на специальной стоянке, предназначенной для этого, и двинулась по улице. На автомобилях по самому поселению ездить запрещалось, это я помнила еще из прошлой поездки. И снова ощущение дежавю. Местные с любопытством поглядывали на меня, хотя в этот раз не так неодобрительно. Видимо, моя одежда, не вызывающая, а вполне себе скромная, вызвала у них более теплые чувства. И все же каждый шаг давался с трудом. А чем ближе подходила к дому альфы, тем сильнее колотилось сердце. Открытие того, что я взволнована не на шутку, неприятно поразило.
Прежде чем войти в распахнутую калитку, с минуту постояла, унимая бешеный стук сердца. Только потом двинулась дальше. Вздрогнула, когда на осторожный стук в дверь вышла жена бывшего альфы. Та самая, что в прошлый раз не скрывала неприязни ко мне. Губы поневоле стиснулись, пытаясь сдержать язвительные реплики, грозящиеся с них сорваться. Вместо этого я сдержанно поздоровалась:
– Добрый день. У меня назначена встреча с Виданом Яровым.
– Да, сын говорил, – последовал спокойный ответ, и цепкие темно-карие глаза, такие же, как у младшего Ярова, оглядели меня с ног до головы. Угадать, к какому выводу на этот раз пришла женщина, не представлялось возможности. Я поневоле восхитилась. Мне тоже стоит научиться таким вот образом держать эмоции при себе. – Входите. Я провожу вас в его кабинет.
Проходя по дому альфы, я с невольным любопытством оглядывалась. Дочери в этот раз нигде не было видно. Может, замуж вышла и, по обычаю оборотней, сразу покинула отчий дом? У них тут с этим делом не затягивали, а девица и тогда уже была достаточно взрослая. Старше меня тогдашней точно. Но судьба незнакомой девушки-оборотня не вызывала особого интереса, и я тут же выбросила ее из головы.
Мы дошли до добротной массивной двери, слегка приоткрытой. Правда, в оставленную щель виднелся только краешек стоящего напротив шкафа, и ничего больше. Зато слышался голос Ярова, повелительный и жесткий, от которого в этот раз вместо привычного томления возникли ледяные мурашки. Я рассердилась на себя за то, что невольно оробела.
Мать нынешнего альфы деликатно постучала и заглянула в кабинет, не впуская туда, однако, меня.
– Приехала дочь Деяна.
– Впусти, – немедленно послышался ответ. Показалось, или голос Видана смягчился?
Мать Ярова вышла из кабинета и махнула мне рукой, приглашая войти. Сама же отправилась по своим делам. Я поразилась возникшему желанию броситься за ней следом и попросить не бросать. Глупости! Мотнув головой, решительно переступила порог и замерла, оглядывая кабинет, который меньше всего ожидала увидеть в жилище оборотня. Оборудованный по последнему слову техники. Мебель, правда, оставалась немного громоздкой и построенной явно своими руками. Но это даже придавало своеобразного шарма как самому помещению, так и его владельцу. Представить себе Ярова сидящим за более хрупкой современной офисной мебелью было трудно.
Видан сидел за столом, вальяжно развалившись в кресле. С момента нашей последней встречи он, казалось, еще больше разросся в плечах. Настоящая глыба мышц, что не добавляло мне уверенности. Никого, кроме нас двоих, в кабинете не было, и я поняла, что услышанный разговор наверняка происходил по телефону. Об этом говорило и то, что Яров до сих пор держал мобильный в руке. Правда, сейчас небрежно отбросил его на столешницу. С того момента как я переступила порог кабинета, он не сводил с меня пристального взгляда. Оглядывал с ног до головы, не упуская, казалось, ни одной детали. Я не могла понять, о чем он думает – по суровому мужественному лицу разгадать это было сложно.
– Спасибо, что согласились встретиться, – холодно сказала, чтобы прервать гнетущее молчание, заставляющее нервничать еще сильнее. – Не хочу долго отнимать ваше время. Так что, надеюсь, решим дело быстро…
Осеклась, стоило ему подняться из-за стола. По телу пронеслась предательская дрожь, а сердце снова зачастило, словно при тахикардии. Но еще хуже стало, когда он, не говоря ни слова, медленно приблизился. Пришлось задрать голову, чтобы теперь смотреть в его лицо. Тут же нахлынуло ощущение собственной хрупкости и слабости, а такое ощущение я ненавидела. Даже ходила на курсы по самообороне, чтобы стать сильнее. От этого мужчины больше, чем от кого бы то ни было из встреченных мною по жизни людей, исходило ощущение силы и опасности.
Видан склонился надо мной, не прерывая зрительного контакта, отчего стало не по себе еще больше. Когда же Яров томительно медленно провел носом по моей щеке, опускаясь к шее, сердце и вовсе едва из груди не выпрыгнуло. А с телом снова начало твориться нечто невероятное. Такой мощнейший отклик, что у меня даже ноги стали ватными. Я стиснула зубы, а потом из последних сил процедила:
– Что вы себе позволяете?
– Ничего из того, на что не имею права, – губы альфы дрогнули в ироничной ухмылке.
А это уже вообще ни в какие рамки не лезет! Я уже подбирала слова, чтобы выразить всю степень возмущения, когда Яров более миролюбиво добавил:
– Запаха других мужчин от тебя не чувствую. Это хорошо.
У меня даже щеки запылали от стыда и возмущения. Да по какому праву?! И вообще, моя личная жизнь – это моя личная жизнь! Его она интересовать должна меньше всего. Пусть в последний год у меня вообще никого не было. Да и до этого связи были нерегулярными и беспорядочными. Но Ярова это вообще не касается!
Возмущение застряло в горле, когда Видан разогнулся и снова вернулся за стол.
– Присаживайся, – спокойно обратился ко мне.
Стараясь справиться с дрожью, колотящей тело, я села в кресло напротив стола и нервно перекинула ногу за ногу. Руки тоже скрестила на груди, инстинктивно защищаясь от проникающего до основания взгляда этого мужчины.
– Ну, давай, гляну твой контракт, – он небрежно откинул со лба прядь волос и его глаза на краткий миг полыхнули золотистым.
У оборотней особая пигментация глаз, такие вот игры цветов происходят довольно часто. Но меня почему-то зрелище заворожило. Я попыталась представить, как выглядит его звериная сущность. Наверняка громадный и свирепый волчара. Такой же самоуверенный и непримиримый, как и его человеческое воплощение. Но почему-то мысль об этом снова вызвала непонятный глубинный отклик внутри. Я лихорадочно напрягла память: не забыла ли сегодня принять ликапин? Вспомнила, что привычно выпила за завтраком таблетку, и немного расслабилась. Волчица упрятана далеко и надежно, на этот счет волноваться не следует.
Я зашарила в портфеле и с неудовольствием заметила, как дрожат руки. Потом нервно вытащила нужный документ и протянула Ярову. Для этого пришлось перегнуться через его стол. Он сделал то же самое, слегка улыбаясь, и его пальцы, принимая бумаги, словно невзначай погладили мою руку. В месте прикосновения будто током ударило, распространяя по телу обжигающие волны. Я поспешила отпрянуть и вжаться в кресло, с неприязнью глядя на смущающего меня мужчину. Тот, казалось, прекрасно знал о том, что со мной происходит. С чувственных губ не сходила легкая улыбка.
Просматривая контракт, он то и дело поглядывал на меня, не позволяя успокоиться. Каждый раз взгляд словно обжигал, переворачивая все внутри.
– Мой отец был слишком поблажлив к вам, – наконец, нарушил Яров молчание. – Тебе не кажется, что условия выгодны в первую очередь для вас?
Я ожидала такого поворота, и как ни странно, меня это успокоило. Разговор перешел в деловое русло, а здесь я чувствовала себя уверенно. Мигом нацепив на лицо привычное любезно-официальное выражение, стала излагать ему преимущества, какие дает клану Яровых сотрудничество с нашей фирмой. Немного смущало, что слушал Видан это со снисходительной улыбочкой и чуть приподнятыми бровями. Но я старалась не обращать на это внимания. Когда уже казалось, что он благосклонно относится к выдвинутым доводам, Яров вдруг сменил выражение лица. Холодный взгляд из-под густых бровей и чеканный голос:
