Моё желание собралось в тугой узел, который хотелось одновременно распутать и затянуть сильнее. Толкнув Эрика на спину, я устроилась сверху и требовательно поёрзала, прежде чем наклониться к нему и снова поцеловать.
Он понял мой намёк. Его пальцы раздвинули обретшие особую чувствительность складки и так удачно надавили на самый возбуждённый участок, что я издала полувскрик-полувздох.
Смущённый неожиданным успехом, Эрик заколебался.
— Всё хорошо, продолжай, — подбодрила я, слегка приподнимая бёдра, чтобы ему было удобнее меня ласкать.
Осторожные прикосновения Эрика больше дразнили, чем подводили к финалу. Это было совсем не плохо, мне нравилась такое неспешное, вдумчивое знакомство, заставлявшее хотеть большего и одновременно наслаждаться моментом. Неопытность Эрика по-своему заводила, предавала нашей близости элемент игры, в которой я вела, открывала ему новое и смаковала каждый следующий шаг.
Когда я качнулась назад и медленно впустила его в себя, Эрик застонал. Я не насаживалась глубоко. Двигалась неторопливо, почти лёжа на нём, и постепенно Эрик подстроился под мой темп, подаваясь навстречу. Его ладони то обхватывали меня за талию, то спускались ниже. Лучше всего было, когда он, забывшись, совершил несколько жадных движений, и я прочувствовала его член до основания, а после уже и сама не отказала себе в желании распрямиться, устроиться поудобнее и как следует его объездить.
Надо отдать Эрику должное, он продержался достаточно долго, чтобы я получила законную порцию удовольствия, замешанного на каком-то восторженном наитии, снизошедшем на меня во время скачки. Под конец я уже не жалела ни его, ни себя, насаживаясь быстро и сильно.
Не знаю, как у Эрика, а моя голова была совершенно пустой, когда я рухнула на него, мокрая от пота. И только позже в ней возникла досадная мысль о том, что нам снова предстоит расставание. Почему каждая наша близость предвещала именно это?
* * *
Мы позавтракали в спальне вдвоём. Романтическую атмосферу, правда, подпортило начало завтрака, когда Ашта принесла нам с Эриком разные блюда.
На моей тарелке лежали кусочки разноцветного желе в подливе — уже ставшая привычной пища. Была здесь и другая, но на завтрак и ужин я обычно получала такую, если не заказывала чего-нибудь конкретного.
Завтрак Эрика состоял из одного прямоугольно брикета, по форме и цвету похожего на хозяйственное мыло. Только заводского штампа не хватало.
Я воззрилась на него озадаченно.
— Можно попробовать?
Мой вопрос вызвал у Эрика лёгкий шок.
— Госпожа, это еда для рабов.
— Я уже поняла. Так ты позволишь?
Он подвинул мне тарелку с оторопью. Вкус у брикета был всё же получше хозяйственного мыла, но ни капли удовольствия не доставлял. Очень отдалённо еда напоминала овсяную кашу, только на редкость пресную, со странным привкусом чего-то химического.
— Не понимаю, неужели нельзя приготовить вкусно, — удивилась я. — Или повар специально так сделал?
— В стандартном рационе содержится всё необходимое, и он оптимально сбалансирован, — объяснил Эрик. — Так проще и дешевле.
— Ксандру было нужно экономить на рабах?
— Нет, рабы просто не должны питаться иначе. На праздниках нам могут дать что-то другое, но это бывает нечасто. Нас не нужно баловать.
Меня коснулось ужасное понимание. С момента своего воскрешения я была так озабочена личными проблемами, что почти не задумывалась о самых простых вещах. В своём доме только спальни невольников осмотрела. Собиралась навести в них уют и прикупить ребятам побольше одежды, а о еде не подумала.
— Орланамонас кормит вас так же?
— Нами он не занимается. Готовит для вас и свободных слуг. Нашу пищу надо только распаковать и провести тепловую обработку. Это мы можем сделать сами.
— Вот чёрт... — я повесила голову.
— Госпожа, что случилось? — заволновался Эрик.
— Дрянная из меня хозяйка.
Несмотря на вольное прошлое, некоторые реалии рабской жизни настолько въелись в разум Эрика, что он смотрел на меня с искренним недоумением.
Я снова вызвала Ашту и приказала ей принести вторую порцию "господского" завтрака, чем снова шокировала Эрика.
— Если не нравится, не насилуй себя, — предупредила его, когда он завис над своей тарелкой.
— Что вы, госпожа. Просто я уже давно не ел ничего подобного.
Половину порции Эрик проглотил очень быстро, но после замедлился и последние кубики желе как следует посмаковал, собрав с тарелки всю подливу. Ни капли не осталось.
— Спасибо, госпожа, — поблагодарил он.
Я улыбнулась, старательно стирая с лица сочувствие и отмечая в голове ещё один пункт в бесконечном списке дел.
Встреча со следователями должна была состояться в середине дня. До этого времени я успела поговорить с Сарвисом, предупредив, что сегодня переночую в особняке Сабрины, и проводить тех родственников, которые разъезжались по домам. Совсем скоро владения Ксандра должны были освободиться от посторонних лиц, что давало мне возможность почувствовать себя хозяйкой.
Настораживало только поведение Лодвига, который никуда не собирался, а предложил мне прогулку по саду. Пришлось согласиться: лучше уж сразу узнать, что он задумал.
— Сложно поверить, что Ксандра больше нет, — тяжело вздохнул Лодвиг, вышагивая рядом со мной.
— Да, это так, — сдержанно промолвила я. — Благодарю за твои слова на поминальном часе и за участие при подготовке к погребению. Отец бы оценил всё, что ты написал о нём.
Обращаться к Лодвигу на "ты" было не очень комфортно, но он сам настоял на этом.
— Для меня было честью отдать ему дань памяти таким образом, — заверил Лодвиг. — При других обстоятельствах мне бы не удалось внести столь весомый вклад в памятный текст. Обычно его составляют прямой наследник или самые близкие родственники.
— Твоя помощь пришлась очень кстати.
— Надеюсь, что ты станешь обращаться к ней и впредь.
Вот тут появился повод напрячься. Лодвиг затеял разговор неспроста, причём незаметно подталкивал меня в нужном ему направлении.
Почувствовав мою заминку, он пошёл в наступление.
— Сейчас тебе нелегко. Для семьи Вангангер наступили непростые времена. Ты потеряла отца. Твой брат вернулся к жизни другим. Если бы не результаты тестов, я бы не поверил, что вижу Джерада. Поступок Ксандра был противозаконным, как бы мы ни пытались его оправдать. Проект чипов контроля под угрозой. Речь идёт о каких-то махинациях, и они тоже поставят пятно на репутации семьи. А ты, к тому же, нездорова.
Ага, добрались до главного.
— Я чувствую себя прекрасно.
— Память тоже вернулась?
— Восстанавливается понемногу.
Отчасти это было правдой. Время от времени я ловила воспоминания Сабрины. Ко мне приходили осколки знаний о семье Вангангеров, о Сфере и Коалиции сильнейших миров. Я испытывала нежные чувства к Джераду и несколько раз видела картины из их с Сабриной детства, однако не могла вспомнить всего и стать погибшей женщиной.
— Видишь ли, я готов задержаться здесь, чтобы стать твоим проводником и наставником. Помочь управиться с делами, — сказал Лодвиг.
Этого ещё не хватало!
— Рядом со мной будет Джерад.
— При всей моей любви у нему он сейчас не в том положении, чтобы стать опорой. Ему ещё тяжелее.
— Он обещал.
— Не знаю, Сабрина. Не знаю… — Лодвиг удручённо покачал головой. — Я стремлюсь поддержать тебя по нескольким причинам. Потому что любил и уважал Ксандра и его детей. Потому что и мы с тобой одна семья. Потому что сейчас твои решения и поступки будут влиять на всех нас. А ещё Ксандр странно себя вёл в связи с твоей болезнью.
— Странно это как?
— Тебе ведь рассказали, как совершаются наследственные дела? Один ребёнок умершего имеет приоритетное право на наследство, даже если в завещании указано иное лицо. В этом случае начинается тяжба, исход которой трудно предсказать. Шанс получить наследство имеют обе стороны, но если покойный оставил особые указания, то у наследника по завещанию они увеличиваются.
