— Знаю, — сказала я.
— Я сделал так, чтобы ты в меня влюбилась. Ну, или, по крайней мере, начала мне доверять. Я использовал тебя. Планировал за твой счет сделать карьеру.
— Знаю. Ты псионик, это твоя работа. Я не сержусь. И… это уже не важно.
— Уже нет, — покачал головой и долго глядел на меня. Удивительный покой в его глазах. И отрешенность. — Соле, будь счастлива.
Потом он как-то резко, судорожно сглотнул, отвернулся, зажмурился на секунду. Быстро и ничего не объясняя, вышел, взял карабин Ил-Танки в нашей комнате, заглянул на кухню, махнул рукой.
— Пошли.
Ил-Танка встал.
Я хотела было спросить, но Лан опередил.
— Соль, а ты подожди пока тут. Хорошо? Ты… Соль, ты кашу пока разогрей. «Прошай, Солька», — мне показалось, я услышала.
Они вышли.
Я взялась было за кастрюльку, но поняла, что у меня трясутся руки. Не могу. Не могу и все. Я так и стояла с этой кастрюлькой в руках, замерев, вытянувшись, прислушиваясь к вою ветра за окнами. К каждому звуку.
Замирало сердце.
Тихо.
Бесконечно долго тихо…
Я успела.
Успела.
Ил-Танка уже взвел курок.
Лан стоял напротив, шагах в десяти.
Я с разбегу бросилась к нему.
— Нет! Нет-нет-нет! Стойте!
Я обнимала Лана, рыдала. Он даже не двигался. Я только слышала, прижавшись к нему, как бьется его сердце.
Его лицо… у него было совершено каменное лицо. В глазах — ужас. Ужас — из-за меня.
— Соле… не надо. Отойди, — глухо сказал он.
— Нет!
— Соле… ты не понимаешь. Я больше не могу… Лучше так, чем… ты видела, как во сне… Проще. Соле…
— Нет. Я поеду с тобой. В Салотто. В Литьяте. Я поеду с тобой.
Его белое безжизненное лицо пошло красными пятнами. Он схватил меня за плечи, с силой тряхнул.
— Соле! Что ты несешь! Ты с ума сошла?
— Нет, — твердо сказала я. — Мы найдем выход. Что-то придумаем. Обязательно. Так нельзя, Лан. Я не позволю тебе. Не позволю, слышишь?! Что я буду делать без тебя? Ты думаешь, меня не найдут? Они придут за мной, и никого не будет рядом. Ты мне нужен.
Я крепко зажмурилась, обнимая его.
— Она права, — сказал Ил-Танка за моей спиной. — Твоя смерть ей ничем не поможет. Тебе — возможно, так проще. А ей — нет.
— Мы что-нибудь придумаем, Лан. Мы что-нибудь придумаем, — едва слышно шептала я, словно заклинание.
Лан тяжело дышал.
— Пойдем, — сказал Ил-Танка.
Мы сидели на кухне, за столом. Горела керосинка. Где-то на полу у плиты валялась моя кастрюля с кашей, никто к ней так и не притронулся.
— Тебя нужно спрятать, Соле, — говорил Лан.
Он уже немного пришел в себя, но руки все равно дрожали, поэтому он засовывал их под стол, чтоб не было видно.
— Куда? Разве можно от них спрятаться?
— Можно. Если ты не носишь кольцо и не пользуешься магией, тебя не так просто найти. Не выследить. Мне уже не спрятаться, а тебе можно.
— И прятаться всю жизнь?
— Уехать куда-нибудь подальше, совсем на север или в Ригдел, туда Литьяте тоже не очень дотягивается.
— А ты?
Лан покачал головой.
— Сейчас мы говорим о тебе, Соле.
— Нет, — сказала я. — Без тебя не поеду.
Лан начинал злиться.
— Да я сдохну раньше, чем доеду хоть куда-нибудь. И они всегда будут знать, где я нахожусь. Что толку от всего этого? Рядом со мной ты не будешь в безопасности.
— Давай так, — сказала я. — Мы поедем вместе до какого-нибудь крупного города, например Фессо. Ты не будешь отказываться выполнять приказ, я просто сбегу от тебя. Ты отвернешься и я убегу. Сяду на другой поезд. Ты же сам говорил, что если просто не справишься, это не карается так сурово. Для наказания — нужно отказаться. А отказываться ты не будешь. Ты даже будешь искать меня.
— Соле, в Литьяте не дураки. Они все поймут.
— Не важно. Все равно будет шанс. Хоть какой-то, но будет.
— Спрятаться в Илитрии намного сложнее, чем здесь. Тебя найдут.
— Все поезда в Ригдел идут через Илитрию. Все дороги. А в Эторе я не останусь.
— Тебе лучше ехать без меня.
— Нет, Лан. Без тебя я не справлюсь.
Я старалась говорить очень твердо, очень уверено. Я не отпущу его так. Не оставлю. Если у нас будет время, значит, будет возможность что-то придумать, изменить. Нужно попытаться. Мы еще придумаем что-нибудь. Нужно время.
Лану все это не нравилось.
Я знала, что он не видел для себя возможности уйти от наказания. И он смирился. Но он видел опасность для меня.
— Лан, если я поеду одна, они схватят меня прямо на границе. И я уже ничего не смогу сделать. Пожалуйста, Лан. Ты должен поехать со мной.
Он вздохнул, облизал губы. Решиться было не просто.
— Хорошо, — сказал, наконец. — Но только когда ты соберешься сбежать, я не должен знать даже направления. Не говори ничего. Обсуди лучше с Ил-Танкой все пути, все варианты. Реши. И ничего не говори мне. Даже не думай об этом, чтобы я случайно не услышал.
— Почему?
— Меня будут спрашивать, — сказал Лан спокойно. — И у меня не должно быть возможности все разболтать.
Разболтать… В Литьяте знают толк в допросах.
Они, конечно, узнают, и о нашей договоренности тоже. Мое бегство не спишешь на случайность. Они узнают.
Пытки и смерть в любом случае. Ни в какой шанс Лан не верил.
Я крепко зажмурилась.
Ничего. Зато у нас будет время. Если есть время, значит, есть надежда.
Джара говорила — если есть хоть какой-то шанс, надо действовать.
* * *
Лан ушел за билетами на утренний дилижанс, на котором можно было доехать до станции в Варне, а оттуда уже поездом до Одле, потом до Салотто.
— Я не вижу во всем этом смысла, — честно сказал Ил-Танка. — Но кто знает. Попробуй. Я бы потом советовал тебя вернуться в Этор, может быть даже в Одле. В большом городе проще затеряться. А если поедешь через всю Илитрию и Хисир — тебя заметят.
Ил-Танка сидел рядом с Джарой, не отходил.
Оставлять Джару в таком состоянии мне очень не хотелось. Но и ждать… Мы не могли ждать.
Я видела, что Лану очень плохо. И чем дальше, тем хуже. И физически — несмотря ни на что, приказ выполнять он не очень-то собирался, серебряные нити давали о себе знать. Да и морально тоже, моя идея ему не нравилась. Однако сил дергаться и спорить у него не осталось. Он три ночи не спал, едва держался на ногах.
Я все думала, что если он возьмет билеты, если мы поедем, то будет легче. Очень на это надеялась.
Гости пожаловали к нам ближе к вечеру, но еще не стемнело. И Лан вернуться не успел.
