«Никто не придёт и не заберёт меня домой. Здесь — твоя могила», — подсказывает внутренний голос, и у меня нет причин ему не верить.
ГЛАВА 18 (ДЭННИС). СКВОЗЬ СТЕЛО МИКРОСКОПА
— Не позволяй ей вставать у него на пути, — шепчет она, сжимая мои руки. — Она должна жить. И сам не противься его приказам, чтобы он не видел в тебе угрозу. Если он скажет не приближаться к ней, так и поступай. Если скажет забрать к себе, умоляю, сделай и это. Сделай всё, что потребуется. И никогда — слышишь меня? — никогда не признавайся, что ты знаешь правду.
* * *
Как и пообещал генерал, в кабинете нет ни Коди, ни Натана Дэвиса — его начальника. Я нахожу небольшой ящичек. Цифровые надписи говорят, что это образец цветка, его пыльцы, участка здоровой кожи, обожжённой и той, что начала исцеляться.
Бронсон прав, здесь есть всё, что нужно: такого микроскопа, какой можно найти в этой лаборатории, с высокой разрешающей способностью, вполне достаточно, чтобы проникнуть в микромир. Отдел обеспечения экосистемы альтернативными источниками энергии — не только красивое название, но и неплохое оборудование. Жаль, что вместо серьёзных вопросов отдел нередко занимается всего лишь разработкой фруктовых и овощных гибридов, а ещё других особенно привлекательных продуктов, способных заинтересовать капризных богачей Тальпы. Ведь им зачастую отчаянно хочется поставить на стол гостям экзотику, которую больше нигде не найдёшь.
Помню, как иногда я оставался с Коди в этом кабинете чуть ли не на всю ночь и работал с ним перед визитом динатов в Третье крыло или каким-нибудь другим важным событием.
Если бы тогда я не помогал другу, сейчас не смог бы даже разобраться с программой, которая обрабатывает результаты исследования. Коди уже втянули бы в опасный проект, однако если от меня Бронсону будет избавиться нелегко, то наказать рядового сотрудника Стеклянного дома за какую-нибудь провинность — ничего не стоит.
Кабинет прямоугольной формы, а стол, на котором расположен микроскоп и связанный с ним компьютер, стоит в углу перед панорамным окном на всю стену, так что я вынужден сесть спиной ко входу. Любой, кто войдёт сюда, довольно скоро обратит внимание на экран, в то время как я буду ещё не в курсе, что кто-то вообще появился в комнате. Не очень удобно, вернее совсем не безопасно, и, хотя я догадываюсь, что никто меня не потревожит, всё равно то и дело оглядываюсь на дверь.
Ладно, нужно сосредоточиться. Начнём с лёгкого.
Я включаю компьютер, надеваю перчатки, вытаскиваю из-под линзы микроскопа стёклышко, пинцетом кладу на него образец цветка с кожи землянки и возвращаю стёклышко на место. Открыв программу, ввожу данные и ожидаю, пока машина отсканирует материал. На экране возникает изображение, отдалённо напоминающее букет цветов, только вот все бутоны в нём — от нежно-розового до фиолетового цвета — плотно закрыты.
— Образец растительного происхождения, — довольно скоро сообщает голосовой робот, и я делаю звук тише. — Установить биологический вид невозможно. Наблюдается совпадение с Phacelia из семейства Водолистниковых, однако имеются существенные отличия.
Я просматриваю таблицы с процентным соотношением, изучаю многократно увеличенное фото, но не нахожу чего-то подозрительного, кроме самого факта, что это действительно цветок, который неизвестно как прикреплялся прямо к коже и тогда выглядел вполне живым. Кладу под микроскоп пыльцу и проделываю всё то же самое. На фото ничего необычного — светло-лиловые овалы испещрены отверстиями. Ожидаемо, что голосовой робот вновь указывает на сходство с фацелией, но более ничего важного не говорит. Образец с названием «участок обожжённой кожи» тоже не обладает какими-то особенностями и представляет собой привычный ожог. А вот образец здоровой кожи оказывается куда интереснее…
По фото на экране видно, что кожа имеет бледный оттенок и слишком шершавую структуру, как поверхность озера, с которой испарилась вся влага. Видимо, кожа пересушенная: в организме девушки наверняка не хватает воды, а, может быть, каких-то важных веществ, возможно, всему виной внешнее воздействие, ведь не хочется даже задумываться о манерах генерала и о том, в каком соотношении в его сознании находятся понятия «пленник» и «насилие». Но в целом это фото показывает лишь десятки слоёв плоских ороговевающих эпителиальных клеток. Привычное строение человеческого эпидермиса.
— Обнаружено совпадение со структурой кожи человека… — вторя моим мыслям, сообщает голосовой робот, но вдруг резко замолкает, а в моей голове в ту же секунду воцаряется кратковременная тишина, потому что на фото я вдруг замечаю нечто очень странное.
Я вижу клетки с неравномерно утолщёнными стенками, которые по форме напоминают бобы.
Изображение сбивает меня с толку, и я поспешно прикладываю глаз к окуляру. Смотрю сквозь стекло микроскопа на образец, но лишь убеждаюсь, что фото на экране не было ошибкой.
Однако клетки, напоминающие бобы, — это то, что у покровов растений обычно называют устьицами… У человеческой кожи их, насколько я знаю, быть не может. Тем более, светло-бежевого — а не зелёного — цвета.
— Процент совпадения с человеческим эпидермисом низкий, — сообщает голосовой робот, доказывая, что я не сошёл с ума.
Если это устьица, а это они, то передо мной либо не человеческая кожа, как заявлено, либо это… вообще не человек…
— Что она такое… — шепчу я обескураженно, и вдруг за моей спиной раздаётся отчётливый голос:
— Обещаю, что сам не буду стремиться что-либо предпринимать.
Моё тело сковывает льдом. Я поспешно закрываю на экране все окна и оборачиваюсь к Ребекке.
— Ты неплохо меня пародируешь, — замечаю я, понимая, что слова неубедительны и не отвлекут начальницу от темы разговора.
— Мы ведь договорились, — она говорит и смотрит жалобно, и этому мне трудно противостоять, тем более, когда Ребекка добавляет: — Дэн, я не хочу видеть, как ты…
— Не начинай, — прерываю я, вновь открывая папки, ведь скрывать уже нечего, и возвращаясь к микроскопу, но, хотя смотрю на образцы, будто ничего и не вижу.
— Я понимаю, почему ты согласился. Правда, — пытается Ребекка зайти с тыла, но я готов к удару и прекрасно знаю, что она скажет. — Потому что ты поверил Бронсону, — доверительно сообщает начальница, пользуясь тем, что я молчу. — Ты ему поверил, потому что речь идёт о землянке…
Отлично, это важное признание.
— … но это того не стоит, потому что всё закончится плачевно, в том числе для тебя. Ты и сам понимаешь, насколько непросто Бронсону будет тебя наказать, но, не сомневайся, он найдёт способ, при котором…
— Ты видела её? — как можно мягче спрашиваю я, пока Ребекка не начала описывать, как именно генерал меня убьёт.
Поднимаю голову и смотрю, как начальница моргает слишком часто, выдавая себя.
— Думаю, что нет, — прихожу я к выводу после долгой паузы, наблюдая, как Ребекка складывает руки на груди, явно готовясь к словесной перепалке.
Пока гневная тирада не начала, поднимаюсь и подхожу к начальнице, замечая, как мученически выгибаются её брови, а в глазах отражается непоколебимая вера в мою скорую и неизбежную кончину.
— Верит генералу только глупец, — говорю я и осторожно отнимаю её руки от груди.
Ребекка тяжело вздыхает, но не двигается с места. Наши взгляды встречаются.
— Потом, даже если я захочу, уже не смогу тебе помочь, — с ещё одним, но теперь уже по-настоящему тяжёлым вздохом признаётся она.
Искренность в её взгляде меня убивает.
— Я знаю, — признаюсь в ответ, потому что это как минимум справедливо. — Я тебя и не попрошу.
— Я обещала Ньютону! — тихо, но с жаром говорит она. — И я… сама хочу, — произносит она и торопливо объясняет, — чтобы с тобой… ничего не произошло.
— Со мной ничего не произойдёт, — обещаю я, однако её взгляд не меняется.
— Пока генерал тобой доволен, — замечает Ребекка, и я стараюсь улыбнуться, но почти уверен, что получилось не слишком убедительно.
