— Давно не встречались, — произносит он наконец и садится в ближайшее кресло.
В его движениях угадывается привычная вальяжность и самоуверенность, но этот кабинет словно накинул на плечи Алана тяжеленный, мокрый плащ, который сковывает его в движениях и не позволяет вдохнуть полной грудью. Лаборатории всегда сбивали с него спесь, ведь это совершенно чужая территория, а быть чужаком он не любит.
Я невольно усмехаюсь: видеть самодовольного Алана растерянным — не самое противное зрелище.
Услышав мой смешок, он подозрительно прищуривается.
— Ты всё такой же, — замечаю я мрачно, отвечая на его немой вопрос. — Гора мышц, а лицо доброе.
— Тебе бы стать моделью, а не военным, — с печальной усмешкой вспоминает Джонс слова, которые я однажды ему сказал. — Я помню. Как видим, тебе суровое лицо не помогло.
Уверен, что он просто хотел разрядить обстановку, но шутку не назовёшь удачной. Алан делает глубокий вдох и, словно смирившись с неизбежными неприятностями, встречает мой взгляд.
— Я пришёл, потому что также участвую в проекте, — сухо предупреждает генерал-лейтенант и чуть склоняется вперёд, словно присматриваясь ко мне, однако я не просто молчу — на моём лице не шевелится ни одна мышца.
Что должно было меня удивить? Правая рука генерала не отсохла и до сих пор приходит в движение, стоит Бронсону ею дёрнуть. Алан словно может прочитать эти слова в моих глазах: он недовольно сжимает губы и откидывается на спинку кресла.
— Ты понимаешь, о чём речь, — говорит он устало, и я продолжаю молчать, ведь это не вопрос. — Мы знакомы очень давно, — Алан складывает ладони, сосредоточенно наблюдая за тем, как сталкиваются пальцы. — Я не хочу, чтобы призраки прошлого мешали сосредоточиться…
Ах вот в чём дело… Я улыбаюсь.
— Боишься, что я не потерял сноровку?
— Давай просто сделаем, что нужно, — Алан игнорирует мой комментарий, но его глаза темнеют. — Ты уже видел объект.
Снова не вопрос.
Снова «объект».
Я вновь улыбаюсь, и генерал-лейтенант догадывается, почему: столько лет прошло, а он не разучился понимать меня без слов. Любопытно.
— Её, — исправляется он, не желая быть тем слугой, который даже слова своего хозяина повторяет точь-в-точь. — То, как она исцеляется, — это… — Алан замолкает, подбирая слова, а потом говорит, — неожиданно.
Это невероятно и невозможно. Но хорошо, пускай будет неожиданно.
— Чтобы выяснить, как она это делает, будет достаточно времени и ресурсов, — добавляет Алан, и я решаю воспользоваться ситуацией:
— Неплохо бы знать для начала, чем были нанесены ранения.
— Ожог, — с готовностью сообщает Джонс, с вызовом на меня глядя. — Объект оказался в эпицентре пожара.
Я криво улыбаюсь.
— Это я слышал. Но не думаю, что правда, — лицо генерал-лейтенанта удивлённо вытягивается, но, прежде чем он начал лгать, я говорю: — Избавь меня от этого. Хотелось бы узнать настоящую причину.
Будь на месте Алана кто-то другой, я не решился бы так себя вести. Но это Джонс. Он может пытаться навести страх, но со мной это не пройдёт: я его слишком хорошо знаю, а люди не меняются.
Мы сверлим друг друга взглядами, но в итоге генерал-лейтенант отвечает:
— Когда медуза шла на посадку, откуда не возьмись, запрыгали искры и начался пожар. Генерал Бронсон считает, что его устроила землянка. Не знаю, — задумчиво говорит Алан, заметив удивление, которое наверняка отразилось на моём лице. — Огонь не оставил на теле никаких следов. Но когда Бронсон встряхнул её за плечо, по коже расползлась дорожка из цветов.
«Видимо, плечо и шею», — думаю я, но на этот раз молчу.
— Прямо на глазах кожа вспыхнула огнём на несколько секунд и опалила наших ребят, на самой девушке тоже остались раны.
— Так это всё-таки ожоги, но не от пламени, — рассуждаю вслух, понимая, почему генерал сказал, что это защитная реакция организма.
Если, конечно, Алан говорит правду. Он будто читает мои мысли и тихо произносит:
— Уверен, что Сьерра не стала бы лгать.
Я успеваю взять себя в руки прежде, чем брови подпрыгнут на лоб. Значит, генерала-лейтенанта, в отличие от майора, не посчитали необходимым взять с собой на планету?..
Наверное, я всё же не сдерживаю улыбки, потому что Алан, вновь с лёгкостью догадавшись, о чём думаю, угрожающе шепчет:
— Я был нужен здесь.
— Разумеется, — откликаюсь я, уже открыто улыбаясь.
Чувствую, как те самые призраки прошлого, о которых начинал говорить Джонс, обступают со всех сторон, хоть я и гоню их прочь.
— Вы пытались обработать рану.
— Да, — соглашается генерал-лейтенант, — но стало только хуже.
— Возможно, лекарства действуют на неё не так, как на нас, — думаю вслух.
Алан смотрит на меня едва не виновато.
— Не в этом проблема. К ней даже подойти толком было невозможно: каждый раз возникал огонь, правда, слабее — видимо, много сил потеряла.
Джонс вдруг меняется в лице и осматривается. Знаю я этот взгляд.
— Здесь нет прослушивающих устройств, — усмехаюсь печально. — Можешь проверить каждый угол.
Алан бросает на меня недовольный взгляд, но больше не осматривается, как персонажи дешёвых детективов. его слова выбивают из меня остатки веселья:
— Исследования проведём в Сфере.
Я замираю.
— В Сфере?
— Там есть всё, что нужно. Или у тебя с этим какие-то проблемы? — генерал-лейтенант бросает на меня вопросительный взгляд.
«Ты говоришь мне, что я окажусь в самом таинственном месте в городе, в котором наверняка бывали лишь единицы, и буду изучать… кого?..»
Я молчу и отрицательно качаю головой.
— Что ж, — Джонс неловко проводит руками по коленям, словно от волнения вспотели ладони, а потом вдруг спрашивает: — Она действительно необыкновенно красива?
Его замечание застаёт меня врасплох…
Он действительно сказал именно это? Именно мне?..
Так теперь генерал-лейтенанта не только в экспедиции не берут, но ещё и трофеи не показывают?
— Похоже, я что-то пропустил, — бормочу я растерянно.
Под моим взглядом — даже не знаю, каким — Алан не дожидается ответа и стремительно вскакивает с кресла. Я не успеваю спросить, зачем он всё-таки приходил, ведь едва ли сказал что-то действительно важное, как Джонс уже оказывается у двери, резко открывает её, и в лабораторию вваливается Коди.
— Практикант? — изумлённо спрашивает генерал-лейтенант, а потом его тон становится угрожающим: — Ты здесь что забыл?! Что ты слышал?!
Коди пожимает плечами и отрицательно качает головой — слишком быстро, так что сразу становится ясно: услышал он более чем достаточно…
— Чёрт бы тебя побрал! — ругается Алан и едва не за шиворот закидывает парня в комнату. Потом поворачивается ко мне и спрашивает: — Это он работал в секретном отделе?
Коротко киваю, надеясь, что не ухудшу и без того отвратительное положение Практиканта.
— И выгнали его не из-за болтовни, — задумчиво произносит Джонс, а затем резко поворачивается к Коди. — Не нервничай, ты всё равно в деле.
— Что?! — одновременно восклицаем я и мой друг, а Алан, явно наслаждаясь нашим откликом, сообщает:
— Я приходил за ним, — кратко поясняет он мне и оборачивается к Коди. — Ты теперь с нами.
— С вами? С кем — вами… — заикаясь, произносит парень, а я отталкиваю друга в сторону, приближаясь к Алану.
— Нужен учёный, — предупреждает генерал-лейтенант, а потом бросает короткий взгляд на Коди. — Хотя бы лаборант, — с усмешкой добавляет он.
— Я говорил с Бронсоном, — предупреждаю я. — Он позволил мне разобраться самому.
— Бронсон? Позволил? — насмешливо повторяет Алан и смотрит на меня прямо, когда снисходительно объясняет: — Он договорился с Натаном Дэвисом раньше, чем решил впутать в это дело тебя. Просто позволил думать, что ты можешь разобраться сам. Не льсти себе. Как далеко ты продвинулся в своих исследованиях?
Во мне начинает подниматься злоба, а мы стоим достаточно близко, чтобы перейти от слов к делу: руки так и чешутся, и я сжимаю кулаки.
