так раз за разом, один за другим, снова и снова повторяли они, любезно приглашая на неизвестную сторону. С чего бы это им? Разъедающий хрупкие ткани мира пар согревал покрасневшие от холода пальцы, нос и ресницы, растапливая кристаллики льда на них. Метели кончились, но всё ещё до дрожи было страшно видеть то, невидимым называют что. Куда бы спрятаться? И Лиза чуть ли в кружку не прячась, держась за голову, страшится холодной руки смерти, – следующий, пожалуйста, войдите! – и вновь и вновь они напоминали, четвёртого, пятого и шестого подгоняли они. Пытались ли они утешить? Непонятно. С чего бы это им?
– Девушка! – донеслось откуда-то сзади, – вы слышите? Проходите!
– Что?
– Следующий, пожалуйста, войдите!
И вот она, стало быть, минута постоянно оттягиваемого момента, устрашающий дверной проём, краски, свет и неугомонная попытка бега. Всё, казалось, почернело, побледнело и исчезло на глазах у всех живых и мёртвых, у всех уже давно прошедших через этот круг людей и не людей. Отразилось. Абсолютный мрак перед вечной тьмой, столкновение единиц и взлёт перед падением. Так вот он какой, оказывается, конец? Перепады волн, частиц и всех полей, шаг навстречу своему финалу делает она сейчас, шаг за шагом приближаясь к амнезии, приближаясь к миру без него. Что ей дорого? Что сейчас отдёргивает её руку? Или… Кто?
Руки были никак не заняты, они были свободы. И она взмыла вверх над головами их, шагала по скользким стенам, будто так и надо, смеялась им в лицо, указывая на сброшенный ею на пол якорь. И никаких цепей, никаких рамок навязанного формата, отнюдь. Она взлетела, и, летая наверху, была свобода. Но… Ненадолго. Ледяная струя на секунду выбила душу из Лизы, также быстро предпринимая попытки вернуть её на, пусть и мрачную, но Землю, люди со шлангов окатили её водой для дезинфекции. Только и всего.
– Следующий, пожалуйста, войдите! – всё закончилось, пора уходить. Но куда?
На полу, на удивительно красивых тёмных столах, в размокших от стекающей с потолка воды коробках, повсюду были новенькие автомобильные колёса. Запах свежей резины стоял ещё на парковке, но не настолько ярким он был, чтобы представить всё то количество, что складируют его буквально под ногами.
"Принять горячий душ впервые за всё время блужданий в дыму было нечто совершенно удивительным: доведение своего тела чуть ли не до ожогов стоя под струёй практически кипятка выбрасывало из тела все сомнения по поводу существования, дай Бог, следующий час, жить хотелось намного дольше только ради постоянного душа. Сверкающие капли на моём обнажённом мокром теле возбуждали меня саму на какое-нибудь глупое действие, блики на груди и ногах, мокрые волосы, во всё я влюбилась по-новому. Обыкновенная горячая вода вывела с меня не только засохшую грязь, но и нежелание продолжать свой путь, то, находясь под влиянием чего, я теперь, кажется, в безопасности. Отсутствие постоянной угрозы, господи, душ, в конце концов, я снова хочу ко всему прикасаться своими сияющими руками, снова хочу дотрагиваться до себя и окружающих вещей, снова хочу… Жить!"
– Мы это совсем скоро уберём, но не нужно здесь ко всему прикасаться, прошу. – сказал ведущий нас по коридору военный. "мне же, приходилось постоянно перешагивать через хромированные детали, упавшие после неаккуратных движений людей впереди. Если пару раз это возможно было назвать случайностью, то, кажется, уже после четвёртого и пятого случая люди просто кричали таким образом о своём недовольстве, сбрасывая журналы, кружки и другие предметы со столов на ковёр. А что же до меня, то мне было любопытно видеть, во что за несколько суток пару десятков военных смогли превратить обычный автосалон".
– Куда мы идём? – недовольных с открытым ртом стало значительно больше после протеста с бросанием канцелярии, они не стеснялись выбегать из строя и махая руками буквально раздражать людей в форме, столько сделавших для них.
– Всё в порядке уважаемые, благодаря нашим большим усилиям здесь, в автосалоне, нам удалось обустроить настоящий лагерь для помощи людям, пережившим эту ужасную катастрофу.
– У вас тут повсюду разные стройматериалы, коробки, вещи повсюду разбросаны, ладно вы, спартанцы, но нам-то где отдыхать?
– Не волнуйтесь дедуль, мы постарались создать для вас самые удобные условия для пребывания здесь, пока что, бессрочно. Знали бы вы, сколько раз мы успели друг с другом переругаться, пока с нуля строили здесь комнаты, – он подошёл к двери в фанерной коробке и указывая на неё искренне улыбался, – это немного, но это всё, что в наших силах. Спальный мешок, тумба, но, к сожалению, пока, что без цифрового телевидения… – "что-то никто даже не посмеялся", – шутка! – сказал он, неловко отступая в сторону, – столовая по главному коридору налево, туалет и душ туда же, но направо. Вопросы? – "он ещё спрашивает, их миллион!"
Волосы уже потихоньку высыхали, превращаясь во взъерошенный ужас без расчёсывания, что так активно пыталась сделать руками Лиза, встав позади всех. Её тени под глазами растекаясь создавали впечатления живущий тьмы внутри неё, что вырываясь наружу, разрушала тело девушки. Такими же пустыми, как и обитающая за стенами этого замка темнота были её заплаканные красные глаза. Она могла заплакать снова, но уже в этот раз без слёз. Тело после душа вскоре остыло, принимая залетающую с дыр в потолке прохладу. "Старая одежда смотрелась уже каким-то пережитком, неуместной и неудобной после расслабляющего чистого кипятка, рукава кофты так вообще стесняли движения, настолько неприятно было её снова видеть. Наверное, нужно отдохнуть и переварить новые обстоятельства и этот приют".
– Проходите в ваши комнаты, пожалуйста, занимайте любую, но только одну. – "ладно". Девушка смотрела на исчезающих людей в фанерных коробках через маленькую щель в двери её нового дома. Ей было знакомо провожать людей, сидя далеко от них в пустой, но неприступной крепости, вспоминая о каких-то моментах и событиях из её жизни, которые уже произошли. Почти вот уже пару минут она наблюдает за белым светом в коридоре, просто наслаждаясь моментом. Ей это нравилось.
Лиза лежала в своей кровати из пары досок и спального мешка, наблюдая за бродящими тенями на потолке. Погрузившись полностью в свои раздумья, она уже и забыла, что держит край занавески у нарисованного окна, постоянно перебирая её из одной руки в другую. Ей сегодня как-то не спится, может быть, потому что она никак не могла перестать просто думать, или потому что игралась с цветными мелками, которые были разбросаны по всей комнате. Стучащие по дереву капли. Лёгкий ветерок проскакивающий в комнату через открытый потолок игрался
