спину. – Ллорские? В них магии, небось, столько, что на горячих углях спать можно.
Ульрих весело фыркнул.
– Ллорские, – согласился. – Я и не скрываю, мне ни к чему. И магия хорошая, еще с тех времен, как и твое колечко.
Ухмыльнулся криво.
И сам на руку Сандера кивнул. Кольцо у Сандера только одно, простое, старое, с данхарским узором. Которое в бою защищает? Или не в бою?
Сандер, я видела, только чудом удержался, чтобы не дернуться, руку не спрятать. Пальцы дрогнули и сжались в кулак под плащом. Меня отпустил.
Не в бою, значит. Что не так?
– Действует колечко, я смотрю, – сказал Ульрих. – На жену точно действует, она к тебе так и льнет. Что ж… Или ты хочешь сказать, что это исключительно твое личное обаяние?
Язвительно.
Глаза у Сандера полыхнули.
– Это не твое дело.
– А что за кольцо? – спросила я.
– С приворотом, – ответил Сандер, ноздри дрогнули. – Заставляет людей больше доверять мне, идти за мной, – он смотрел прямо мне в глаза. – Восхищаться мной. Особенно на женщин действует и на детей… дети особенно восприимчивы. Помнишь, как ты удивлялась еще там, по дороге, как хозяйские дети виснут на мне. Вот как раз потому.
Зубы сжал.
Вот, значит…
Очередной обман… Или не обман? Он просто не сказал мне. Но ведь на Ульриха его магическое обаяние не действует. На Тагира не действует. Потому что они взрослые мужчины, а не дети? Потому что огонь в их крови?
Я устала от этого. И, пожалуй, мне плевать. Я хочу, чтобы жизнь в Рёйгене стала снова спокойной и благополучной. Я знаю, что Сандер свою жизнь готов положить за это… пусть у него свои амбиции, но не важно. Цель у нас одна.
– На меня не действует его колечко, – сказала, повернувшись к Ульриху. – Я ему не очень-то доверяю. А если чем и восхищаюсь, то только количеством дури у него в голове, никогда не видела такой. Но у нас деловой договор, и я обещала поддержать его. Для обоюдной выгоды, не ради любви. И сдержу свое слово. А еще… – я чуть перевела дыхание, взяла Сандера за руку. – Трахается он хорошо. С кольцом это или без, мне плевать, просто нравится. Поэтому я с ним. Пошли… – потянула Сандера за собой. – Нам пора начинать.
Ох…
Шла, глядя под ноги. Щеки горели, и уши тоже.
И сердце колотилось.
Сандер послушно, молча за мной, мою руку не отпускал.
У меня за спиной, я слышу, ржет Ульрих, весело ему. Не ожидал? А чего он ожидал, говоря про кольцо?
Мы идем между кострами, в круг.
– Ты сам объявишь начало? Или я? – говорю, изо всех сил стараясь собраться с силами и глянуть ему в глаза.
Сандер склоняется ко мне.
– Объявляй, леди Ормхольма, – в его глазах синий огонь. – Я постараюсь тебя не разочаровать!
Первый танец только наш.
Сначала все просто – в кругу, взявшись за руки. Мы так же танцевали на нашей свадьбе. И вот – снова. Сандер обнимает меня, ведет так уверенно, что мне нужно лишь довериться ему… Да, на эту ночь я доверяю полностью.
И плащ отбрасываю в сторону, сегодня не замерзнуть. Когда вокруг горят костры, когда столько людей и ты не останавливаешься ни на мгновение – замерзнуть невозможно. И тот огонь, который внутри меня, – замерзнуть не даст. Огонь Сандера…
Я вижу, как в нем жарко разгорается огонь.
Он улыбается мне.
Он держит надежно и крепко.
И если ведет меня прыгать через костры – я буду с ним прыгать. Это легко. Потому что в прыжке он подхватывает меня, словно совсем без усилий поднимает, и мы летим вместе. Так высоко, что ноги мои совсем не касаются языков огня.
Двенадцать костров разложены кругом. И нам с Сандером нужно прыгнуть через каждый. Нам вообще сегодня ни разу не увильнуть. Но с ним, сейчас, я не боюсь.
Я помню, как год назад мне требовалось собраться с духом каждый раз, перед каждым прыжком. Как мы с Уиллом готовились, разбегались, чтобы прыгнуть выше, не обжечься. Как отцу хватило сил лишь на половину, годы уже не те. А тут…
Все двенадцать, не останавливаясь.
А потом танцы снова. Уже все вместе, взявшись за руки. Меня кружат, несут. И это весело, на самом деле, сердце наполняется радостью. Песни кругом.
Сандер так и не выпускает моей руки, даже когда девушки пытаются увести его в свой хоровод. Это просто игра, ради смеха, ради забавы… и ничего это не значит, просто игра… и меня пытаются увести тоже. И даже не просто нашу пару разорвать, а унести меня силой. Но у Сандера так просто добычу не уведешь.
И снова прыгать через костры. Новый круг.
По два круга я еще ни разу, и что-то чувствую, двумя кругами тут не обойдется.
Прикосновения Сандера почти обжигают, не хуже огня. Его глаза светятся, это отчетливо видно. Немного страшно. Словно он совсем не человек.
Он прыгает босиком, и ноги его иногда попадают на горячие угли, откатившиеся в сторону. У меня даже сердце сжимается, я стараюсь не смотреть.
Но вижу Ульриха. Он идет по самой кромке костра напротив, отбивая удары сапогом в такт музыке, искры взвиваются, сухие сучья ломаются под его ногами. Сандер смеется, принимая вызов, подхватывает меня на руки, и вместе со мной, так же проходит круг.
Нет!
И вот тут мне становится страшно по-настоящему, потому что я понимаю – это не остановить. Не будь Ульриха, Сандер, может быть, в огонь еще бы и не полез, но теперь… Босиком…
Вокруг одного костра, потом вокруг следующего.
– Не надо! – еще пытаюсь я.
– Ничего не бойся, – уверенно говорит он. – Я знаю, что делаю.
Очень хочу верить, что знает.
Музыка все громче. И многие уже не танцует сами, а смотрят на нас.
