Поразившись любви лейдцев к родной земле, София к собственному удивлению сама чуточку прониклась симпатией к этим суровым, но прекрасным как первый снег, краям.
* * *
На Военный Совет собрались после полуночи.
Кроме Великого князя Романа, князя Святослава, воеводы Добрыни (воинского учителя и первого, и второго), были приглашены главный казначей, верховный судья, командующий лейдской армии и глава Колдовской ложи Стифополя конворд Владислав.
Святослав кратко обрисовал ситуацию в Арге и намекнул на возможный мятеж. Сообщил о сведениях, полученных от невидимки в Бурге, куда их занесло никак по воле самого Властелина Небес.
— Дом Железного Вепря не разрывал перемирия, — возразил командующий. — Я не верю, что Андрогаст готовится к войне!
— И, тем не менее, вам придется, — отрезал Святослав.
После, он в двух словах изложил историю Милонега, восхитившись его бесстрашием и желанием служить Дому Серебряного Волка. Великий князь заверил, что устроит мальчика в Военную Академию Стифополя.
Дальше Посланник упомянул о предательстве Семеона, которое чуть не стоило жизни заложницы, и снова вернулся к назревающему в Арге мятеже.
— Сведения придут через месяц, полтора. Тогда можно судить наверняка.
— Проклятье, — бросил Роман. — Я знал, что этим кончится. Зря отец отказался садить на аргский трон Наместника. Сейчас всё было бы иначе.
— В чем заминка, государь? Вышлем войска и возьмем Дом Огненного Орла под контроль.
— Поздно. Это не спасет ситуацию, — возразил Святослав. — Бессмысленно вторгаться в уделат накануне большой войны.
— А что? Сидеть и ждать, когда они ударят первыми? — Рыкнул Роман. — До того, как стать уделатом, Арга была нашим протекторатом и никогда не действовала самостоятельно…
— Напомни об этом Будишу! Он очень удивится, — съязвил Святослав. — Или ты забыл, с недавних времен Арга признает только ту правду, которая выгодна его княжескому Дому. Мало нам их беженцев? Каждый год прибывает по несколько десятков тысяч! И это только в Стифополь!
— Резонно, мой лейэр, — согласился командующий. — Лучше повременить.
— Или использовать заложника перемирия. Пригрозим Будишу казнью сестры, в случае начала мятежа? — Предложил главный Судья. — Хоть на это она сгодится.
Роман нахмурился. Предложение Судьи тому не понравилось.
— Будиш и пальцем не пошевелит, чтобы спасти сестру, — процедил сквозь зубы Святослав.
— Зачем же мы вывезли ее под залог мира? — Удивился казначей.
— В Арге девушке грозила гибель. Я спас ее. Считайте это правом Посланника Верховного Правителя.
Роман вздохнул и, подумав, заметил:
— Если София бесполезна, мы остались без козыря в рукаве.
— Пока ей об этом лучше не знать. Пусть верит, что служит меж нами хрупким мостом перемирия.
— Зачем спектакль? — Командующий поскреб подбородок.
— Затем, антер Дан, что Будиш должен и дальше пребывать в неведении о том, как легко мы раскусили его завуалированную стратегию. Он давно вел двойную игру. Пусть играет дальше. Посмотрим, как далеко заведут его мечты, а в подходящий момент их пресечем.
— Я подчиняюсь вашему указу, князь Святослав.
Тяжесть происходящего давила на северян. А Святослав еще подлил масла в огонь.
— Если бы не смелость сударыни Софии, мы бы сейчас не разговаривали, Роман. Она отважна. Доблести в ней не меньше, чем в каждом из нас, — подвел итог княжеский Посланник.
Роману показалось: в его глазах мелькнул отблеск тоски. А еще глубокая недосказанность.
Святослав помолчал и добавил:
— Она заслуживает лучшей доли, Ваша Светлость.
— Она ее получит, — пообещал Роман.
Более того, теперь он сам искренне ею заинтересовался.
… Небо стало темней, угасающий месяц разгорелся серебром. Суровые мужи севера откланялись, оставив Великого князя и его Посланника наедине.
Роман долго молчал, слушая сонную полудрему дворца, и, наконец, печально произнес:
— Знаю, о чем ты думаешь.
— Тогда не придется объяснять, почему я это сделаю. — Несмотря на хладнокровный ответ, Роман почувствовал, как тяжело дались Святославу слова о скором отъезде.
Он стоял у окна, оперевшись руками о подоконник, исподлобья всматривался в Стифополь, залитый светом звезд, но его взгляд был невидящим и отсутствующим.
— Добрыня поедет со мной, если не возражаешь, — произнес вполголоса.
Уже не Посланник, но князь и командир. Не он избрал путь воина, но путь войны призвал его.
— Своим людям я дал увольнительную на месяц.
— Святослав, послушай, — Роман разозлился. — Прошу, не уезжай. «Северный Ветер» не канет в бездну, если ты задержишься при дворе на пару недель. Ты принес дурные вести и нужен в столице.
— Сейчас они вряд ли пойдут в наступление. А к тому времени, как начнется что-то серьезное, я вернусь.
— Но ты нужен мне здесь! — Роман вскочил с кресла и заполнил тенью б о льшую часть Соборного Зала. — Твой долг быть здесь!
— Нет! — Святослав развернулся. — Это твой долг быть здесь! Мой — стоять плечом к плечу со своими людьми у подножия Туманных гор.
— Почему там?
— Если демоны доберутся до «Сокровища под Горой» все будет кончено. Падет не только наш Дом, Роман. Падут все Девять Домов.
— Только поэтому?
— Я не могу бросить тех, кого когда-то сам призывал на службу.
Роман сгорбился, осел в кресло и уронил голову на руку.
— Неужели нет ничего, что заставило бы тебя оставить «Северный Ветер» и встать на службу в столице. Рядом со мной?
— Есть, — твердо ответил Святослав, и его глаза блеснули гневом. — Мы это уже обсуждали. Неоднократно. И каждый раз я слышу только одно.
— Я отвечу точно так же, если спросишь. — Верховный правитель ударил кулаком по перилам. — Я не дам согласие на завал подгорного прохода, не позволю замуровать «Сокровище» в недрах Туманных гор.
Святослав бросил в гневе:
— Ты против, чтобы замуровали проход. Но не против, чтобы защищая его, гибли мои люди?
— Они и мои тоже!
— Скажи, почему ты не хочешь лишить демонов цели? — Голос младшего князя звучал холодно и резко.
Роман молчал. Даже голову не поднимал.
— Вот как, — Святослав легко уловил его мысль. — Надеешься когда-нибудь использовать безграничную силу «сокровища» сам.
— Ваши подозрения оскорбительны, князь.
— Так прошу, развейте их решительными действиями, мой государь, — жестко потребовал Святослав.
— Позже. Клянусь памятью нашего отца.
— Когда?
— Приму решение после празднования Дня Обретения Свободы, — заверил владыка.
Святослав дернул плечом и плотно сомкнул губы, но Роман не заметил.
Он спешил обменяться рукопожатием с самым верным и преданным другом и советником. В суровом мире Девяти Княжеств, где день ото дня росло и ширилось зло, враги набирали мощь, а друзья хранили угрюмый нейтралитет, ни Святослав, ни Роман не имели права усомниться в надежном плече другого. Не могли друг друга подвести.
— Я вернусь к празднику, — устало молвил Святослав.
Великий князь улыбнулся и только сейчас заметил, каким изнуренным и измотанным выглядит его «Великий Голос». Черты бледного молодого лица заострились, под глазами залегли темные круги, лоб расчертили складки, а, потерявшие блеск глаза, утонули в тяжести государственных проблем.
— Береги себя. — Роман знал, что все равно не переубедит упрямого мальчишку остаться при нем и потому просил только об одном: — Прошу, береги себя, брат.
* * *
Покинув Соборный Зал, Святослав отправился не в собственные покои, а свернул в восточное крыло — в котором на закате разместили Софию. На корабле они почти не разговаривали: он был занят обеспечением безопасности, она, кажется, злилась на весь белый свет. Между ними вновь разверзлась пропасть.
Князь догадывался, что застанет гостью спящей, но с пути не сворачивал, надеясь еще раз взглянуть на девчонку перед отъездом. Каждый шаг, приближавший к ней, заставлял сердце биться быстрее. Это удивляло его, наполняло душу смятением, а всё тело жарким желанием. Прежде с ним такого не случалось.
