разного, а я и говорю – сейчас крик-то подниму, а до мужа с братьями рукой подать, прибегут. Оно им надо?
– Спасибо. Скажите свекру, чтобы после праздника приехал в Дин Эйрин, наш профессор или кто-то из старшекурсников осмотрят его и сделают сердечных капель. И предупредите пока девушек и молодых женщин, чтобы одни в лес не ходили. Да, еще. Вы не знаете, как давно пропал туман над родником?
Молодуха задумалась.
– С неделю назад был – мы ходили воды набрать, так у самого родника чуть не ощупью шли. А вот вчера-то и не было. Спасибо вам, господин магистр. Свекор-то ворчливый, да славный. Скажу ему.
Напавшие на Эшлин явно не были ши. Но разбойников тут давно не бывало, и появление их было не к добру. Особенно в праздник. Брендону все меньше нравилась эта история.
Зеленый же туман когда-то с незапамятных времен метил родник и чащу за ним. Даже сказки ходили, будто то ли ши, то ли фоморы бросили в воду под камнем зачарованную вещь, чтобы вода давалась только добрым гостям – а иных, дескать, туман не пропустит. Сказка сказкой, но странно.
Брендон прорвался мимо коменданта, пытавшегося изложить ему историю бесславной гибели одного из витражей и пожаловаться на чрезвычайно дорогие сливки для Длинного Пирога, и нашел Эшлин в саду. Там же она ждала его, впервые появившись в Университете, пока шло испытание Фарлея Горманстона. Много ли времени прошло? Или мало? Казалось, что целая жизнь, и всю эту жизнь они друг друга знали.
Эшлин плела венок, что-то тихо напевая, и Брендон мог поспорить, что цветы становятся от ее голоса ярче. Он хотел строго отчитать ее за такое опасное дело – вдруг кто заметит необычную магию, – но растерял все слова, едва она подняла взгляд.
– Господин всезнающий магистр?
– Как ты? Коннор Донован мне рассказал.
– Нет, не всезнающий, – рассмеялась она, видимо, растеряв утренний запас злости, – иначе бы знал, что железное ведро причинило мне больше зла, чем эти грубияны.
Эшлин протянула Брендону ладонь, по которой растекалось яркое красное пятно заживающего ожога. Он сжал ее запястье и легко прикоснулся губами к тонким, испачканным травой пальцам, сам от себя этого не ожидая.
– Надеюсь, ожог никто не видел?
– Подумаешь… мало ли где я могла обвариться, здесь сегодня костры на каждом шагу. Щекотно.
Брендон сел рядом, все еще пытаясь взглядом разыскать какие-то увечья, в которых она не призналась. Но Эшлин выглядела как обычно.
– Как они выглядели?
– Как люди, – пожала плечами Эшлин, – обычные. Если ты все еще ищешь в окрестностях ши, то это точно не они. Я не поняла, чего они хотели.
– Насчет ши… мне надо тебе кое-что показать. Очень важное.
Эшлин заинтересованно посмотрела на него, и тут в их цветочное уединение ввалилась компания из Аодана и Кхиры. Они выглядели так, будто следом гналась толпа воинов с мечами наголо.
– Господин магистр! – голос Аодана гудел как из бочки. – Там Эдвард… в гробу. То есть в этом…
– В склепе Дойлов, – добавила Кхира срывающимся голосом, – и он не открывается. Может, мы сломали уже?
Брендон побледнел и резко вскочил со скамьи, едва не опрокинув Эшлин в клумбу.
– Кхира, найди Мавис, пусть срочно отправляется туда за мной!
К склепу Дойлов мимо веселых компаний празднующих студентов неслась удивительная по своему составу компания. Возглавлял ее ныне исполняющий обязанности ректора Брендон Бирн, следом за ним, ничуть не запыхавшись, бежал огромными прыжками Аодан и едва поспевала Эшлин. Чуть дальше бежал почти полный состав новеньких из женской коллегии. За Кхирой и Мавис увязалась Эпона Горманстон, избавиться от которой можно было и не пытаться. Она обогнала девушек и бежала наравне с Аоданом.
Калитка, ведущая на кладбище, поскрипывала на петлях, свободно покачиваясь. Ее вскрыли и не удосужились задвинуть засов. В узких окнах склепа Дойлов сквозь витражи виднелись всполохи света. Мощные деревянные ворота, защищавшие склеп от чужого вторжения, были умело открыты с помощью магии, но тот, кто это делал, был не до конца аккуратен и оставил на досках пару подпалин. Хорошо, хоть ничего не поджег.
Первое, что увидел Брендон, – пляшущие по стенам и потолку тени. Сквозь затейливый дырчатый узор на крышке «Ковчега вечности» поднимались лучи света, будто бы вместо Баллиоля внутри лежал фонарь. Нет, целая куча фонарей. Спорщики разбежались, живых, кроме тех, кто сейчас сюда вбежал, больше не было. Считать ли живым Баллиоля, пока никто не знал. Но если он был уже мертв – учитывая его семью, магистр Брендон Бирн мог бы заодно заняться и собственными похоронами тоже.
К его чести, беспокоился он все же о незадачливом Эдварде.
– Аодан, попробуем снять крышку! Замотай руки тканью, может обжечь, – Брендон и сам бросился помогать студенту, но, как они ни силились, сдвинуть плиту не выходило. Но как-то же Дойл выбирался из этого каменного ящика?
Эшлин и Эпона присоединились к их усилиям. Еще через пару минут в крышку вцепились Мавис и Кхира тоже. Бесполезно. Это была магия, а не просто тяжесть.
– Мавис! Что делал Финн… профессор, когда хотел выбраться? – у запыхавшегося Брендона был очень хриплый голос. По лбу катились капли пота, хоть здесь было совсем не жарко. Этот непонятный свет был холодным.
– Откуда я знаю, он изнутри это делал. Я не подглядывала, – отозвалась Мавис, – но при мне оно так не светилось. Я вот только думаю, быстро он не умрет. Там воздух есть.
Брендон смотрел на растерянных студентов и понимал, что воздух, может, и есть, а вот времени нет. Кто знает, что происходит внутри. Даже если вместо этого высокородного идиота там остался один прах, они должны попытаться его достать.
Ритуалист он или нет?
– В круг, быстро, и возьмитесь за руки! – скомандовал он, подхватывая ладонь Эшлин. Оставалась надежда, что ритуал, проведенный таким количеством магов, поможет. Больше всего он надеялся на себя самого и ши.
И Аодана, лучшего друга Эдварда.
И Мавис с ее выплесками силы.
И Эпону, как ни крути, связанную с Эдвардом родительским сговором.
И Кхиру с ее неунывающим характером.
У каждого своя сила.
Когда все взялись за руки, Брендон закрыл глаза и крепко сжал руки Эшлин и Аодана. Перед его мысленным взором маленькая искра проскользнула через пальцы, чуть обжигая кожу, и понеслась по цепочке, пробуждая в ведомых магического круга силу. Теперь перед каждым из учеников и перед самим Брендоном на уровне солнечного сплетения – «среднего даньтяня», сказал бы профессор Тао – быстро рос маленький световой шарик цвета бледного золота, он
