устраивала:
— Страшная женщина. Но за тебя же порвет!
Оливер признался:
— Сам ее побаиваюсь. Как бы не за меня, а меня не порвала…
Роберт нахмурился:
— Чего?
Оливер поспешил вопрос замять:
— Шучу.
Роберта оказалось не так-то просто успокоить:
— Смотри там. Если что, давай сюда обратно!
Оливер слегка сжульничал, расслабляя Роберта магически:
— Ну-ну! Шутка это.
* * *
Как бы ни был Лукас лоялен к истории Алехандро и Аурелии на словах, в душе он нисколько не одобрял происходящее. И причиной служили их конкретные характеры. Другими влюбленными Лукас, вероятно, открыто восхитился бы, помня о волнениях, запретах и сложностях, которые пришлось пережить ему самому.
Большая настойчивость не равна большой любви, а любовь не единственное слагаемое счастья.
Аурелия как будто просто не умела проигрывать и не хотела отпустить Алехандро из принципа. Какая это нежность, если у нее даже не получается с ним не ругаться? Алехандро более реалистичный, но менее целеустремленный: то у него депрессия, то измены. Куда это зайдет? А в полный тупик зайдет.
Лукас предложил Дамиру:
— Найди кого-нибудь для сестры, а я раздобуду девушек, способных увлечь Алехандро. Разовая измена каждого роли не сыграет. Попробуем развести их всерьез.
Сплоченные беспрецедентными событиями, враждующие царевичи Дамир и Лукас вынуждены были действовать сообща.
Дамир хмыкнул:
— Не любишь ты проигрывать!
Лукас уклонился:
— Не люблю, но вполне умею. Но я не собираюсь проигрывать, не попытавшись выиграть!
— Я тоже.
Магнус ушел, веселье кончилось, и Селена расхотела быть жрицей. Неважно, остался бы у нее Дар Мага или нет, волнующих душу приключений этот Дар ей не сулил.
Селена лениво выслушала амбиции Диего, планирующего стать царевичем, на ее лице отражалась скука. Статус Диего не вдохновлял Селену, его шикарная внешность тоже — прошлое отучило бывшую оперативницу реагировать на подобные очевиднейшие раздражители.
Поскольку Диего никуда не уходил, Селене пришлось разомкнуть губы. Телепатический ответ вряд ли бы заставил его исчезнуть:
— Я встречала много сказок. Станешь царевичем, подрастешь, приходи. А пока мне не интересно.
— Горячая и наглая… — Диего надеялся на более радушный прием.
Селена рассердилась, но поспешила скрыть гнев:
— Пока тебе нечего мне дать.
— Это вызов?
— Это, — Селена не собиралась вступать в борьбу прямо сейчас, — мой каприз. Я хочу делиться грезами именно с царевичем!
— Хорошо!
Селена понимала, что раззадорила Диего, но думала, что он пришел к ней лишь из любопытства к ее талантам служительницы Магнуса.
Прямо после ухода Диего Селена собиралась пойти к Леону и умолять разжаловать ее. А затем Селена отправилась бы к Лукасу — ее личный опыт неизмеримо вырос, вряд ли военачальник откажется от столь сильного игрока!
* * *
Роберт был вынужден придумать себе деловую командировку в Город — обстоятельно, чтоб и Эрин не подкопалась — потому что невеселые мысли грызли его настолько сильно, что скрывать депрессию, связанную в том числе с Колетт, было уже невозможно.
Роберт уже массу раз укорил и проклял себя за несдержанность, вспоминая, как сам упрекал ветреного Оливера, но тоска, глухая и темная, не уходила.
Жизнь, устойчивая и благополучная, текла ровно в заданном им русле, дополнительные хобби и тренировки радовали, Антон рос…
А чувство, что главное проходит мимо, давило.
В прошлый раз он так остро чувствовал похожее во время беременности Колетт. Тогда Роберт списывал свои дурные мысли на физиологию.
Теперь же эти мысли взбунтовались словно на пустом месте, обжигая и бросая ему прямо в лицо страшные выводы.
Помимо брачного союза, Роберта и Колетт связывало бессмертие, испрошенное у богини.
Роберт совершенно не представлял, как им закончить отношения, и до ужаса боялся их заканчивать.
Он завидовал Оливеру, который всегда следовал велениям своего сердца, оставляя за порогом мораль. Оливеру было временами плохо, а временами прекрасно. Зато Роберт мучился, мучился, мучился.
Любовь его не спасала.
Роберт определенно любил и Котену и сына, впрочем, любил он и Кэйли, и Родрика. Отношение было само по себе, как и ощущение нехватки чего-то важного.
Делиться тревогами с друзьями Роберт не хотел, а сам выхода пока не видел.
* * *
Все случилось напрасно.
Никто не мог сказать, на сколько Маю пришла в обитель Магнуса, сбежав от своего жениха, но точно было известно, что Маю явилась за опытом, как и прочие.
Опытом божественных откровений или телесных радостей, Алекс, родной брат Лалии и Натальи, Двоюродный, не знал, но смятенный и очарованный прелестью Маю, решил принять меры.
Поразмыслив, что Маю могли интересовать жрецы Мага, Алекс создал облик, сходный с внешностью некогда главного из них, Оливера, и стремился находиться рядом с Маю, посещая те же занятия, что и она, жадно ловя минуты ее упоения.
Беспечная атмосфера веселья царила на этих встречах. Алекс являлся лучшим из лучших во многих областях и, хорошо разбираясь в характерах, подталкивал норовистую Маю очень мягко: она должна была оставаться в иллюзорной уверенности своей полной самостоятельности.
Долгожданное случилось: Алекс сыграл мужчину, попавшегося в сети Маю, и они сплетались в танце страсти. Больше Маю и не сумела бы ему дать, наверное, повязанная отношениями с Максимилианом, с уходом невесты скатившимся в безобразное поведение.
У Магнуса Маю отвлекалась от серьезности, не замечая или намеренно игнорируя задумчивые взгляды своего случайного любовника…
Теснейшее сближение обернулось бы полным крахом, и Алекс распоряжался доступным ему: впитывал Маю до дна, до точки, эгоистично и грубовато. Он и приходил теперь во владения Мага ради этой малышки, впрочем, изображая влечение к другим девушкам, чтобы Маю не спугнуть.
А потом она исчезла.
Не сказав Алексу ни слова, вернулась к жениху, впоследствии прошла с ним Церемонию.
И если ревновать к прихожанам было допустимо, то к Максимилиану глупо.
К сожалению, Алекс и Маю встречались на ассамблеях царской семьи, как полагалось обоим по статусу.
Разумеется, Маю не обращала на мужчину из прошлого внимания. Так полагалась и по закону, но Маю, скорее всего, просто не испытывала к Алексу никаких чувств.
Зато Алекс, обуреваемый своими чувствами к ней, старался ничем не выдать волнение, а затем наедине отдавался фантазиям.
Когда-нибудь ситуация изменилась бы, Алекс не планировал надолго зависать в положении невезучего влюбленного, но пока смело встречал порывы эмоций, выбивающие опору из-под его ног.
Глава 616. Беспокойный ум
Когда его отчаяние достигло предела, Роберт решился заглянуть на дно пропасти.
Можно было оставить все, как есть, с миллионом положительных моментов от взаимопонимания до налаженного быта и топота детских ножек по дому…
Кажется, Роберт жил иначе
