— Двойня, — сдавленно выдохнул он. Не верил.
Мы, наверное, сейчас были очень похожи, не зная, что чувствовать. Радость от принятия в Совет? Да гори оно огнем!
— У нас будет двойня… — прошептала я.
— Да, — также тихо согласился он.
И мы продолжали что-то искать в глазах друг друга, забыв обо всех на свете.
— Позовите Мирослава, — негромко попросила Кира, — пусть забирает своих котят…
Дорогу в гостиницу я помнила слабо. Алекс так и донес меня до номера на руках, рассеянно отвечая на вопросы отца. Оставшись со мной наедине, он содрал с меня одежду, разделся сам и улегся со мной в кровать.
Мы казались сейчас друг другу невероятно хрупкими, одно слово — и все разлетится в пыль. Не хотелось нарушать магию этого странного дня, который вдруг дал такую невероятную надежду обоим.
Кажется, я задремала.
— Анна звонила, — услышала его голос и обнаружила себя в неизменных объятьях. — Я сказал, что все хорошо, и мы спим.
Он помолчал какое-то время:
— Мирослав тоже звонил… Нас ждут на вечер в Совете, хотят представить остальным.
Кажется, это значило, что Алекса приняли. Но каким же все это было неважным!
— Аля, поговори со мной… Тебе плохо? — скользнул он носом по виску.
— Мне хорошо, — улыбнулась я, глубоко вздыхая.
— Я еще не дал им ответ.
— Что? — подскочила я. — Мы ведь выдержали…
— Мы узнали кое-что важное, — пронзительно глянул на меня Алекс. — И я не собираюсь этим рисковать.
Я расслабленно опустила плечи:
— Стоило мне повиснуть на тебе на полдня, ты уже посчитал меня немощной? Алекс, я иногда буду не в силах, но это не значит, что мне необходимо жить у тебя в руках…
Я вдруг всхлипнула, давая волю эмоциям, и разрыдалась, повергнув своего мужчину в панику. Он беспокойно пытался вглядеться в мое лицо, которое я прятала в руках, и что-то понять за всхлипами:
— Я беременнааа…
— Да, — кивал он осторожно.
— Двойней!
— Мальчик и девочка… Кира сказала.
— Сучка крашеная! — рявкнула я, и он рассмеялся. — Предложила мне гнусь такую!
— Но ты же не согласилась, — скалился он довольно.
— Почему ты не сказал? — настроение менялось так, будто я была пьяная. Или беременная.
Он перестал улыбаться:
— Боялся, что ошибаюсь, — усадил меня на себя сверху, заглядывая в глаза. — Мать говорила, что… — он усмехнулся горько, — ведьма нас прокляла, и у меня не будет детей…
— Вас прокляла бабка, — мягко парировала я, выдерживая его настороженный взгляд. — Ольга Михайловна ненавидела моего отца… Но все проклятья нередко возвращаются в собственную семью, Алекс. И их приходится смывать кровью.
Он тяжело дышал, осознавая мои слова, а я решила все же закончить начатое:
— Ты и Никита расплатились сполна… Поэтому у нас с тобой будут дети.
Он молчал долго. Я оставила его одного, отправилась в душ, потом заказала еду и позвонила родителям.
— Аля, поздравляю, — только и успел сказать отец перед тем, как мама заполучила трубку, и я улыбнулась.
Мальчик и девочка…
Мама что-то говорила, спрашивала, а я стояла у окна в гостиной и улыбалась, глядя на снегопад. Снежинки бились в стекло, срывались вниз, кружились в рваных потоках ветра, а у меня, наконец, начиналась жизнь. Горячие руки оплели сзади, на этот раз осторожней, и в затылок ткнулся растерянный выдох.
— Ты в порядке? — видела его в отражении стекла. Глаза тигра, что так пугали совсем недавно, теперь казались светом в одиноком окне. Долгожданным, самым любимым и желанным.
— Теперь да, — улыбнулся он.
Еще предстояло много всего — вечер, Совет, Мария, которую нужно будет отвезти в Питер…
Но главное — у меня настоящая семья.
Эпилог
За панорамой привычно расстилалось облачное море, перекатывая воспаленные закатом туманные волны. Но впервые от них начинало мутить…
Он слабел. Давно. Только никогда так явно этого не чувствовал, отвлекался, уходил с головой в дела, а дел всегда было много. Он будто растворялся в других, забывая о себе. Тот момент, когда осознал себя, стоящим на кухне с каким-то котом в руках, он запомнит надолго… И нахрена только на самом деле забрал у Карельской эту животину? Ведьминский кот, леший бы его побрал, будто содрал пелену с его глаз, обозначив, что мерзкое «мяу» — единственное, что он заслужил по утрам. После стольких лет.
Вторая бутылка настойки явно не шла на пользу, перед глазами уже колыхалось алым. Того и гляди, обернется и разнесет тут все к чертям, как уже бывало…
Но, чем больше всматривался в море облаков, тем яснее понимал — ему не кажется. Вокруг действительно все колышется миражом. Воздух стал горячим, будто, кроме вопля мерзкого кота, его реальность в сухом остатке — выжженная пустыня. Невозмутимо плеснув себе еще, он поднял бокал и глянул в одну из граней.
— Все не научишься стучаться в двери? — усмехнулся криво.
Возле окна материализовался незваный гость и брезгливо осмотрелся:
— Все не научишься себя ценить?
Темный костюм, черные волосы и такого же цвета глаза. На руках золотые кольца и перстни — будто без них замерзнет здесь в Питере!
— Мне не нужны дворцы, чтобы чувствовать себя главным, Джинн.
— Даже похоронить тебя негде будет, Дракон, — он уселся без спроса на соседний стул.
Привычный обмен любезностями, как всегда, оставил равнодушным.
— Не стыдно ябедничать? Как в детском саду. — Невозмутимо сделала большой глоток и осушил стакан.
— Ну, за все хорошее… — пожал плечами собеседник.
— Все хорошее? — брякнул он стаканом. — Какого черта ты решил заселить мою границу своими надсмотрщиками? Кто тебе давал такое право? Своих душ не хватает, за моими приперся?
— Зул, душ сейчас не хватает всем и везде…
— Гадко, Аршад, низко и гадко.
Хотя, благодаря помощи Джинна Алекс смог вернуться в тело своего зверя, планы на него были далеко не такими великодушными. Джинн планировал сделать из Алекса своего ловца душ. Побывавшие за гранью однажды не могут отделаться от ее притяжения. Если только не создать им надежный якорь.
Зул улыбнулся сам себе.
Хоть Алису и пришлось отдать, он не жалел. Пусть теперь наслаждается нормальной жизнью, она заслужила! Да и Алекс будет теперь под надежной охраной. Она никогда не позволит грани забрать ее мужчину, а значит, Джинн его не получит.
— Как тебе только удалось «ходоком» обзавестись? — процедил завистливо Аршад.
Не особо благим способом, что уж греха таить! Метка Кирилла способствовала появлению у Ани ребенка — своеобразного антидота для матери. Поэтому он ее и не убрал в свое время. Не смог не воспользоваться такой возможностью. Прощение? Никогда он его не получит, даже просить не будет.
А спасенные веды — лучшая цель, которая частично примиряла со средствами.
— Ее, кстати, тоже жаждут увидеть…
Он позволил себе победную улыбку:
— Нет ее больше.
Алису он убрал вовремя. Кифар стер с нее следы «ходока». А он расплатится за все сам.
— В чем секрет, Зул? — прищурился Аршад.
— Вы там у себя на востоке сильно недооцениваете силу женщин, — оскалился он.
— Да? — недобр усмехнулся Джинн и что-то извлек из кармана пиджака. — А давай посмотрим…
И он бросил на стол две створки скорлупы размером с обычное яйцо, холодно блеснувшие перламутровыми боками.
— Ох уж эти ваши сказочки. Зайцы, утки… — он закатил глаза. — А хорошенькая она… твоя слабость.
— Его улыбка перетекла в звериный оскал. — Думаю, ты в ближайшее время будешь очень занят. А я присмотрю за ней…
Аршад поднялся и, картинно поклонившись, растворился, а его взгляд заволокла пелена такой ярости, что уже не совладать с ней. Кто кого переиграл, вдруг стало неважным. Джинн отнял самое дорогое — надежду.
Зул только успел подумать, что бутылка осталась всего одна, как весь кабинет разлетелся в пыль осколков, а из горла вырвался животный рев. От одного взмаха больших крыльев панорамное стекло вылетело, и он рухнул в открывшееся пространство. Было бы можно, не раскрыл бы крыльев, ну у грани нет дна…
