Темновит улыбался.
– Ты так ничего и не поняла… – прошептал он отчетливо, и морок вокруг него будто ожил, затрепетал. – Предлагаешь освободить сестру? Но тогда мне придется убить тебя… Ведь темница Недоли – ты…
У Кати распахнулись глаза.
– Ты бредишь, да?
– Велес и Макошь решили обдурить всех, спрятав одну дочь в другой, будто матрешку, наделив магией одну. Скрыли, чтобы не отдавать обещанное. – Черный бог будто не слышал ее, продолжал шептать всё более исступленно и жарко, желтые глаза горели огнем. – Стоит надавить на это место, и Недоля выльется из тебя угольным туманом, соединится с черным мороком. Неистовая. Злая. Взбешенная. У которой ты украла не только свободу и жизнь, но саму возможность мечтать и думать о них… Как думаешь, что сделает она с тобой и с твоими родителями?
Катя почувствовала, как меч стал сильнее давить на горло, а морок, лизнув пальцы, скользнул по плечам вниз, к запястьям, накрепко сковав их. Медленно, словно погружаясь в ледяную трясину, она погружалась в черный морок. Его узкие языки уже тянулись к горлу, пытаясь сомкнуться вокруг небольшой ранки и через нее проникнуть внутрь.
Ничего не осталось.
Только голос Черного бога.
Только тьма, разрастающаяся внутри, первобытная и дикая, как необъезженный скакун. Сила всех несчастий мира.
«Велес и Макошь решили обдурить всех, спрятав одну дочь в другой, будто матрешку, наделив магией одну», – пульсировало в висках, разъедая смертельным ядом.
«Скрыли, чтобы не отдавать обещанное», – убивало изнутри.
Это не может быть правдой.
Это так жутко, что к этому не могут иметь отношения ее родные.
Мама.
Только не это.
Даже если настоял отец, а она молча согласилась, позволила… Это слишком страшно, чтобы быть ложью.
Катя задыхалась.
И готова была принять смерть, лишь бы не чувствовать эту боль и холод в груди.
Лишь бы перестать понимать, что это сделали отец и мать.
* * *
Берендею снился песок. Бескрайняя пустыня, дрожание воздуха и горячий ветер. Место, в котором время останавливалось. Место, где он становился равным ему, времени.
Темно-синее небо без облаков и широкая линия Млечного пути поперек него.
Юноша вздохнул, внезапно почувствовав себя очень старым. Будто тысячи лет, которые он был духом посоха, в один момент навалились ему на плечи.
Время знало всё.
Время знало его желание стать иным.
Как и те, за которыми он наблюдал столько лет.
Как и те, которые рождались, стремились к небу, чтобы обжечься и умереть.
Его беспокоило несбывшееся видение. Когда-то его подопечная окажется в сумрачном коридоре. Коридор времен однажды подчинится ей как равной. Времени тоже нужна удача. Что приготовлено для подопечной Берендея?
– Что ты задумал?! – прокричал он в темноту.
И тут же отчетливо услышал шаги. Легкие, девичьи. Осторожные.
Он оглянулся. Но его окружали только горячая пустыня и тишина. Липкая и склизкая. К ней добавился запах сырости и – отдаленно – серы.
– Вот холера…
Он поторопился назад, вынырнул из сна, почувствовав, как затекла спина. Приподнявшись в ванне, прислушался: вроде все тихо.
Он вылез из импровизированной кровати, уперев кулаки в бока, замер в коридоре.
Увиденное не отпускало. Пустыня. Мертвенная тишина. И запах серы.
Пройдя по коридору, он заглянул в комнату Ярославы – та безмятежно спала. На цыпочках прошел до комнаты Кати – Данияр посапывал в кресле. Кровать Катерины оказалась пуста.
Берендей торопливо развернулся, прошел по коридору до кухни, надеясь, что Катя пошла попить чаю. Распахнув дверь и не обнаружив девушку, тихо выругался. Заметив на столе кухонный нож со следами крови на лезвии, бросился назад. Ворвавшись в комнату к Данияру, растолкал его:
– Вставай, поводырь. Она ушла!
Данияр подскочил. Бестолково захлопал сонными глазами.
– Что? – он посмотрел на опустевшую постель Кати. – Что случилось, где она?
– Я надеюсь, что она ушла не к Темновиту, – Берендей сказал «надеюсь», хотя понимал наверняка: его подопечная у Чернобога. Он спросил у времени в недавнем видении, что оно задумало. И оно ответило тишиной, запахами сырости и серы – верными спутниками Темновита.
Данияр рванул на кухню.
Обратил внимание, что куртка лежит иначе. Потянулся к внутреннему карману и, не обнаружив карты, прошептал:
– Она пошла на встречу с ним.
– Вы чего шумите? – на звуки пришла сонная Ярушка. – Чего приключилось у вас?
Берендей обернулся к ней:
– Катя ушла к Темновиту… Данияр, что делать?
Вместо ответа поводырь отчаянно замотал головой подобно псу, отряхивающему воду с шерсти. От волос, разлетаясь брызгами во все стороны, летели стрелы темного морока. Данияр стал выше и шире в плечах, набираясь силы. От одежды его темными клубами поднимался дым, окутывая фигуру и заполняя собой крохотную кухню.
– Ой, мамочки, – Ярослава отшатнулась, прикрыла рот ладошкой.
«Так вот как он выглядит на самом деле?» – мелькнуло в ее голове.
Морок собрался вокруг Данияра живым плащом. В его волшебном узоре открылись реки и долины, озера со всей их живностью, а перед ним распахнулось пространство.
Сквозь расстилающийся темный морок Ярослава увидела сводчатый потолок, по которому струился черный морок, искрился белыми всполохами.
Данияр повернулся к Берендею, бросил:
– Не дай ему убить Долю. – Берендей кивнул. – Если не останется выбора, убей сам.
Ярослава ошалело смотрела на них. Услышав последнюю фразу, увидев, как Берендей согласно кивнул, закричала:
– Да вы сбрендили?!
Данияр сделал шаг в коридор, бросил ей через плечо:
– Ты остаешься здесь.
– Еще чего!
Стараясь не отставать и идти след в след, она смело шагнула за поводырем, в одно мгновение будто провалившись в непривычно сырой холод, тяжелый и плотный.
* * *
Пронзительный птичий визг рассек темноту и оглушил на мгновение. Катя зажмурилась и затаила дыхание. Нет, не ожидая спасения. Встречая смерть.
Порывом ветра в одно мгновение сдуло морок, оголив серые неприглядные камни, покрытие тонким ковром мха. В нос ударил отчетливый запах серы и сырости. Тень за спиной Темновита зарычала, оскалившись на кого-то, выросшего за спиной Кати.
В темноте мелькнуло что-то серое, пролетев у нее над головой. Черный бог отшатнулся, будто его оттолкнула неведомая сила, и машинально отставил меч от горла Кати. Но волосы не отпустил, потащив девушку за собой. Вырвавшись из тисков черного морока, она смогла перехватить его руку и немного ослабить хватку.
Тело яростно хотело жить. Катя дернулась вперед и в сторону. Но меч Темновита преградил дорогу, опустился прямо перед ней.
Ошалело оглядываясь, Катя пыталась понять, что происходит. Дышать было нечем. Казалось, морок заполнил легкие и готов вырваться изнутри. Перед глазами все плыло, а руки – Катя видела это отчетливо – покрылись черными язвами, будто тело тлело на огне. Крохотные горящие крупицы отделялись от кожи и тянулись вверх, как испаряется вода с поверхности земли.
Из глубины коридора к ним приближался человек. Разглядеть его в полумраке не получалось: фигуру надежно скрывала плотная накидка с капюшоном, будто сотканная из морока, – мягкая клубящаяся ткань бесшумно струилась вдоль тела, укутывая с ног до головы.
– Как смеешь ты? – гневно крикнул ему Темновит.
В отличие от Кати он, очевидно, узнал неожиданного гостя.
– Оспорить хочешь? – спокойно ответил низкий голос со знакомыми интонациями. Катя не узнала его, но чувствовала, что уже где-то слышала его, и поэтому смотрела во все глаза. – Это мой удел, моя ноша.
Першило в горле, будто от начинающейся простуды, хотелось откашляться. То, о чем говорил Темновит с незнакомцем, было похоже на абракадабру: оспорить, удел, моя ноша. Что здесь вообще происходит?
Неизвестный встал в нескольких метрах от них, замер. Рука выскользнула из-под накидки, мелькнули длинные пальцы и кольцо – простой ободок с серебряным шипом. У Кати округлились глаза, а рот приоткрылся в немом крике: это что, Данияр? Но как?
