– Ты уж определись, – сказала она, и кот спрыгнул во двор, гордо задирая хвост, удаляясь по серому заборчику под серым пасмурным небом.
Створка скрипнула, отгораживая от серого маленького двора мутноватым стеклом, и Аяна посмотрела в миску Ишке. Ненасытный. Вечно голодный. Куда только что девается? Ест и не толстеет. Хотя вон Конда тоже ощутимо отъелся за эти четыре месяца. Он стал очень тяжелым, но не растолстел, а окреп.
Аяна прижала руки к щекам, присаживаясь к столу и вспоминая горячее, тяжёлое тело Конды. Кимат выковыривал изюм из каши, складывая его кучкой на стол. Ачте чуть остыл, но всё равно согревал, очаг мерцал, за стеной бабушка бранилась на невестку, которая сожгла рыбу. Аяна вздохнула. Вовремя она закрыла окно. Сейчас пойдёт незабываемая вонь. В прошлый раз она сожгла овощи...
Однажды юная вдова задумала... Интересно, что принесут на обед? Конда сказал, что оставил это на усмотрение стряпухи, и Аяна не стала ничего менять, лишь передала с Арчеллом, что в доме есть маленький ребёнок. Ах, как без свежих овощей прожить всю зиму я смогу... Песенка крутилась в голове, Кимат ковырял ложкой кашу, и время мерно текло над очагом, поднимаясь с жаром углей к горшкам, тарелкам, расставленным на полотенце. И потянулась укусить зубами белыми бочок... Ишке сидел тогда с ней на лесенке Иллиры, стряхивая с лапы кабачок, который вытащил из горшка вместо кусочка мяса.
Аяна распахнула глаза. Горшок... Иллира передала ей с Бертеле горшок! В тот вечер она ходила в "Морского барана" пить с парнями, и Конда привёз её сюда, а до этого она сидела на лесенке...
Она встала и подошла к полке с посудой. Да. Это тот горшок, который она обещала вернуть Саорин на следующий день. Вот он, стоит у неё на полке спустя почти четыре месяца. Надо вернуть! Арчелла посылать не хочется. Мало ли, что подумают в доме. Томилл и так спрашивал, что за дела у неё с камьером безумного кира... Да ну. И Ташту надо размять, а заодно проведать Саорин, если она ещё там, в не уехала в эйнот с киром Эрке и Илойте.
– Я хочу размять Ташту, – сказала она, открывая дверь Арчеллу. – Тут Кимат грустит над кашей. Поможешь ему доесть?
– Это что, изюм? – скривился Арчелл. – Кира, это отвратительно. Это преступление против добра.
– Но-но.
– Забываюсь.
– Я пошла, – сказала Аяна, запахивая плащ.
Скользкая мостовая блестела лужицами воды на месте выщербленных камней. С неба сеялось так мелко, что капли были больше похожи на крупный туман, но облака обещали скорое солнце.
– Здравствуй, Дитос. Он никого не грыз? – спросила Аяна, одёргивая камзол. – Не досаждает вам?
– Нет. Только два раза пытался, но не дотянулся. Передай Арчу спасибо за коваля, севас, – сказал Дитос. – Хороший мастер.
– Хорошо.
Ташта рысил упруго, и чувствовалось, что он слегка застоялся. Аяне поначалу казалось, что он начнёт брыкаться и козлить, но он лишь чуть быстрее бежал, неся её по берегу кирио к дому Эрке.
Кипарисы смирно стояли вдоль дороги, похожие на статуи неопределённых однообразных форм, завёрнутые в одинаковые зелёные чехлы. Мелкая серая рябь залива отражала широкое серое небо с редкими просветами и выглядела так, что не возникало ни малейшего желания проверить, насколько она пригодна для купания. Ташту пару раз обогнали солидные двуколки, и Аяна гадала, куда они направляются, но сдалась, так и не придумав. Вряд ли в парк... Там наверняка сейчас пусто и уныло, лишь вездесущие птички пасси прыгают по дорожкам, хватая вылезших на каменные плиты сонных червей и редких жуков.
Аяна подъехала к боковым воротам дома Эрке и спешилась, потянув на себя створки. "Врэ-э-у-у-у" – басовито скрипнули ворота.
Ташта пошёл к знакомому деннику. Аяна не стала заводить его внутрь, просто прикрыла створку ворот конюшни, и направилась к дому, запахивая плащ. Если вот так придерживать края, не показывая штаны, то она вполне себе Аяна, тем более что борода, которую дождь мог отклеить, так и осталась в кармане камзола. Арчелл, конечно, выглядел потешно тогда, у бухты,, но Видана вряд ли выдержит превращения Анвера в Аяну прямо на её глазах.
Скромная дверь для катьонте в торце дома была закрыта. Аяна постучала, потом ещё раз и ещё, и, наконец, услышала шаги, приглушённые створкой.
– Видана, – широко улыбнулась она, увидев немного заспанное лицо экономки. – Как я рада тебя видеть!
– Ах, батюшки!
Видана кинулась обнимать её, охлопывая по плечам, всматриваясь в лицо.
– Только не выдавай... Я тут у брата одолжила штаны, – шепнула Аяна, проходя и усаживаясь за стол. – Хорошо?
– Да я помню твои короткие панталоны для... Ну...
– Это что-то вроде того. Для удобства. Видана, где все?
– Саорин с Томиллом в эйноте, и Илойте, конечно, тоже. Лерт уехал на восток, его забрал в эйнот кир оттуда, – показала она пальцем вверх по склону. – Ланта ушла к подруге в дом Варикте, вечером приедет. Уителл в городе. Тут Бетилла, я и Луси, но она спит.
– Бетилла?
– Луси. Да погода такая, немудрено. Мы все тут сонные, видишь... Ты повидаться приехала, Аяна? Я так рада!
– Саорин мне дала горшок... В июле, – смущённо сказала Аяна. – Вот.
– Ох ты ж... А я думала, где он...
– Аяна! – воскликнула Бетилла, выходя на кухню. – Кого я вижу! А ну давай по кружечке ачте!
Беседа текла плавно, погружая Аяну в покой, качая на волнах памяти. Она вспоминала все свои дни в этом доме, начиная с самого первого и заканчивая тем, когда её кирью посадили в красную клетку свадебной повозки и отвезли к Мирату.
– Что теперь будет с домом? – спросила она. – Кир Эрке не будет тут жить?
– Может, будет приезжать, – пожала плечами Бетилла. – А может, перепишет на мужа Гелиэр, чтобы она могла тут жить, когда из Тайкета будет приезжать. Там у них в доме Пай опять неспокойно. Я в лавке встретила их кухарку, Равалиту, она там с их управляющим была, так что поболтать не удалось, но она намекнула, что безумный кир опять вообще дома считай что не появляется. Она-то знает, кому что наверх несут, ну.
Аяна прикусила язык. Конечно, не появляется. Она прекрасно знала, в каком доме он появляется, и это был точно не дом Пай.
– А как Гели? Мы с ней пока всё ещё не виделись.
– Здравствуй, Аяна, – сказала Луси, зевая. – Не ожидала, что навестишь.
– Добрый день! – улыбнулась Аяна.– Да вот, заехала...
– О кире Гелиэр новостей нет. Но, если появятся, мы, думаю, сразу узнаем, – подмигнула Видана.
– Ты о ребёночке? – спросила с улыбкой Бетилла.
– Да. Думаю, Равалита сразу сообщит, если вдруг госпожа какие-то особые пожелания выскажет, – так же широко улыбнулась Видана.
– Ну, не у всех так проявляется. – Аяна вздохнула, вспоминая маму и Шоша, который слишком громко сопел. – Я дома ходила помогать при родах с нашей гватре, так это всегда по-разному. Кто-то, да, требует необычного. Кто-то просто ест за троих, кого-то от запахов мутит... Это вам вряд ли кухарка скажет. Даже самого главного признака иногда не бывает, что уж там...
– Ты о... – спросила Бетилла. – Когда перестаёт...
– Я смотрю, ты более подкована в этих вопросах, чем многие кирио, – рассмеялась Аяна. – Да. Я тут, к слову, обнаружила потрясающий рецепт от этих болей... ну, ежемесячных. Моя старшая сестра, помню, нашла средство, но у вас травы другие... Если вдруг нужно кому – скажите. У меня теперь книга о ваших местных травах. Наконец-то.
– Да... ты нам все уши прожужжала об этих твоих травах, гватре. Ну, мне уже поздно, Это вон, девушкам нужнее, – улыбнулась Видана. – Там что-то есть от суставов?
– Да. Есть. Могу передать тебе. Заехать?
– Я пришлю. Где ты работаешь теперь?
– Я пока не работаю. Я живу в доме на Венеалме. Дом Нелит, там подскажут.
– Во ты какая, – удивилась Бетилла. – Надо же. С рекомендациями Эрке и Атар, и не работаешь! Это ж можно было и за пятнадцать в месяц найти!
– Ну, я хотела отдохнуть, – сказала Аяна, потягиваясь. – Я смотрю, сад у вас зарос, и ворота скрипят.
