В Морию возвращаться не хотелось. Вообще расставаться с ним с каждым разом становилось все труднее и труднее. Он — моя персональная, любимая грелка, мой сдерживающий фактор, мой стимул жить дальше. Он — все, что я хочу. Не его титул, вся та власть, что таится где-то внутри, прячется от меня, когда мы вместе. Иногда я вижу ее, и любопытство, с которым она на меня смотрит. Присматривается. Конечно это бред. Плод моего воображения, но так легче для меня. Я люблю и принимаю того Рейвена, которым он был, и совсем не знаю нового. Наверное, и этой новой части его я дам шанс, попытаюсь понять и принять. Потом. Но не сейчас.
Рейвен ушел готовиться к помолвке. Договорились на следующий месяц. Мы решили обойтись без связующего ритуала, так как уже были связаны. Но для людей, адеонцев, совета, всего мира надо было устроить такую показательную, грандиозную и очень пафосную церемонию, с нами в главной роли. Что ж. Я потерплю, если так надо. Вот только ускориться бы не помешало. И для начала надо завершить начатое с моей подопечной дело. А то что-то я совсем расслабилась и забыла об этой неугомонной девчонке, которую ни на минуту нельзя одну оставить, чтобы не влипла в неприятности. Вот и сейчас, стоило оказаться в темноте своей комнаты и зажечь светлячка, как обнаружила ее и какого-то незнакомца, который как муху прибил ее к стене и нагло рассматривает.
— Какого черта здесь творится? — грозно спросила я, собираясь если не драться, то натравить на ночного вора своего анвара. Но, когда он повернулся, я с удивлением узнала в нем…
— Яр?!
Он мгновенно отпустил девчонку. Обнял даже. Весь заросший, усталый какой-то, а в глазах тоска, которая сменилась лихорадочным блеском, стоило ему только прикоснуться. А потом с неохотой отпустил и поглядел в глаза Эйнара.
— Авалес енс? — спросил он на незнакомом мне языке.
— Норхес, — почти равнодушно ответил Эйнар, а вот руки в кулаки сжались.
— Поссар, — презрительно почти плюнул Яр и отвернулся.
— Мне кто-нибудь объяснит, что это за обмен любезностями?
— Нет, — синхронно сказали оба. А я настаивать не стала. Не маленькие. Сами разберутся.
— Эйн, ты не проводишь девушку до ее комнаты?
— И оставить тебя с ним? — скептически хмыкнул анвар.
— И это говорит «преяр»?
— Заткнись, — прошипел Эйнар и так страшно посмотрел. Вот-вот набросится. А это слово я уже слышала, и совсем недавно. Вот только не вспомню, что оно значит.
— Так, давайте не будем кричать, а то стража сбежится. А это никому из нас не нужно. Так что, Эйнар, сделай как прошу. Пожалуйста.
Он нехотя кивнул, но продолжал сверлить взглядом побратима.
— А ты… — обратилась к совсем запуганной девушке, — С тобой мы утром поговорим.
Они ушли. А я устало села на подлокотник кресла.
— За камнем пришел?
— Отдашь?
— Ты чувствуешь в нем силу?
— Да. Этот камень — один из семи. По легенде, если собрать их воедино, то Тринон снова обретет величие, которое потерял.
— Что-то я не поняла, разве Тринон не стерт с лица земли?
— Анвары постарались, чтобы так и было. Но… некоторые из нас, горстка, выжили. Мы построили новый дом. Я буду рад показать тебе его. Твое наследие.
— Я не знаю, будет ли у меня время и возможность.
— Боишься? — догадался он.
Ну, еще бы. Нет, я знала, что где-то остались побратимы, но не думала, что смогли создать сообщество и как-то жить, существовать, прятаться.
— Рано или поздно тебе придется вернуться к истокам. Пусть не сейчас, но когда ты завершишь слияние.
— Может быть, — согласилась я, не желая развивать тему, — Как ты?
— Лучше, чем ожидалось, — ответил Яр, — Иногда хуже. Но она счастлива. Мне достаточно.
— Врешь?
— Вру. Но и поделать ничего не могу. Люди непостоянны. Они могут в течение жизни уходить и возвращаться, любить и терять любовь, забывать, изменять, предавать.
— Ты так это воспринимаешь, как предательство?
— Она женщина. Я не могу ее винить за то, что любит другого.
— Мне очень жаль.
— Да. Мне тоже.
Мы помолчали, каждый думая о своем. Я видела в его глазах, нервных движениях, то и дело сжимающихся кулаков, что он хочет пойти туда, увидеть ее хоть одним глазком. Видела и молчала. Ему хватит и своего понимания. Да и жалость, какой бы благородной она не была, не примет.
— Эта девушка…
— Илана?
— Она… есть что-то странное в ней.
Я насторожилась.
— Что?
— Не знаю. Я даже не могу выразить этого чувства. Будь осторожна с ней. Будь очень осторожна.
Меня проняло. Не сколько его слова, сколько та убежденность в голосе, с которой говорил.
— Говорят, она наследница Легории.
— Хотите убедиться, коснувшись камня?
— Да. Я провожу ее в Легорию.
— Глупо.
— Возможно. Но это мой выбор.
— И как этот анвар тебе позволяет? А главное, твой побратим.
— Попробовали бы они мне запретить, — хмыкнула я.
— Тогда легче через пустыню. Там границы менее охраняются. Хочешь провожу?
— Нет. Мятежники обещали помочь с этим.
— Значит, этот… — он поморщился, — Освободил Марани?
— Он тоже умеет идти на уступки, — туманно ответила я. Он понял. Взял с меня обещание, что я позову его, если понадобится помощь. Не знаю, как? Сказал, что услышит. Я не очень поверила в это, но кивнула. А потом он исчез. Растворился в темноте ночи. Одинокий воин, побратим. Я еще долго стояла у окна, пытаясь увидеть хоть одну звезду, но их все заслонили тучи. Но и они были обманом, пустые, без капли воды. Просто пугающие облака. Ведь над Морией почти никогда не проливает дождь. И я, наконец, вспомнила, что значит «преяр». И над этой загадкой мне еще предстояло подумать.
* * *
Утром я объявила Миле, что мы уходим. Она порывалась со мной, но ее снова начала подводить магия. За завтраком ее ложка сама собой заледенела, и вода на столе. Мы посмеялись, а Лестар насторожился. Дальше больше. Во время обеда все жители Моравии смогли впервые в жизни наблюдать настоящий снег. А Мила лишь простонала, глядя на все это безобразие, и вконец разозлила короля. Он даже накричал на нее, причем прилюдно, если считать посторонними нас с Жанной и Илану, за отказ обратиться к врачу. Да уж. Мы то в курсе, с чего это у нашей принцессы магия шалит вместе с гормонами. А вот Лестар едва сдерживался, чтобы не схватить за шкирку и не отволочь к лекарю.
Я не очень хотела оставлять Милу одну, тем более сейчас, но она заверила, что справится. Мне показалось даже, что она выпроваживает меня. Или что-то задумала, или у меня паранойя разыгралась.
Вечером мы покинули столицу. Артур и его люди сопровождали. Магия Иланы больше не проявлялась, но она все еще боялась всего на свете, вздрагивая каждый раз, заслышав ночные звуки природы, местных хищников, морийских ветров, далеких раскатов пустого грома, воющих где-то в глубине и пробирающих до самых костей. Вот тебе и наследница. Трясется от каждого шороха. Может, в своем одиноком путешествии она потеряла чуточку больше, чем уверенность в себе?
