к нашему общему прошлому? – предположила я, и Винсент коротко кивнул.
Сколько сил у него отнимает опекать меня всякий раз, решать, что ранит, а что будет безобидным знанием, держать все себе. Я бы уже с ума сошла от такой жизни.
– Тогда и это отложим до лучших времен, – погладила его напряженную руку, и он ослабил хватку.
– Прости меня, Нана.
– А я и не злюсь, – я почти не врала, конечно, мне хотелось узнать все и сразу, но Винсент и так сегодня был даже слишком щедр на признания, а я вот ему почти ничего не рассказываю о своих чувствах. Не мне его винить в чём-то.
Но все же…
Я бросила прощальный взгляд на футляр. Непременно разузнаю, что там. Меня окружает столько тайн, что соблазн слишком велик. Винсент и плавание, футляр и секретная пьеса, мои стертые воспоминания и билет до Клостер-ам-Зее.
– А теперь играй!
Мы выбрались наружу через единственную незаблокированную дверь. Ветки и листья хрустели под ногами, а к машине вела свежая колея. Глядя на неё, я слегка покраснела, вспоминая, каким образом я проделала этот путь и что чувствовала.
Мы добрели до поваленного дерева. Винс смахнул с него сухую кору и пригласил меня сесть. Сам же осторожно достал из чехла гитару. Змеиный гриф больше не пугал меня, но добавлял вопросов. Почему именно этот образ? Я-то понятно считала его гадом ползучим, но сам-то он, реально ассоциирует себя со змеёй, или это тоже часть нашей общей истории?
Он достал из кармана медиатор, задумчиво покрутил его между пальцев и убрал обратно.
– Всё-таки ощущения не те, когда с защитой, – рассмеялся он, и я поняла эту пошлую шутку, и она мне даже смешной показалась, словно это я её сама когда-то выдумала.
Легкое прикосновение, и незнакомая мелодия без магии и надрыва. Этому месту и моменту не нужны были красивые картинки. Лес сам был похож на волшебную иллюзию: солнечный свет сквозь листву, журчание воды где-то вдали, постукивание дятла по дереву. Винс не заглушал их своей игрой, а впитался во всю эту идиллию. Ласковые и спокойные переборы. Я ворошила ногой сухие листья, казалась в такт и была в этот миг самой счастливой на свете.
– Надо записать, –Винсент закончил игру, и словно сам был под гипнотическим влияние собственной музыки. – Это, конечно, не стиль Парамнезии, но пригодится для чего-нибудь. Как думаешь?
– А я все записала. Прости, не удержалась и включила диктофон, пока ты играл. Можем переслушать!
Советовался со мной. Просил замечаний, но всё было и так идеально и сказочно. Пусть этот момент останется без правок.
– Замечание только одно, – шкодливо сказала я. – Называй группу правильно. Мы же теперь Парамнезия Елены!
– Мы, – только и повторил Винсент, затем посмотрел на время у себя в видеофоне. – На отборочные, кстати, ещё успеваем. Или обратно в академию?
– Вот ещё. Я что зря у Зибахера отпросилась! Едем в Аунсбрук! Хочу посмотреть на неудачников, которые встанут на пути моего талантливого парня.
Я впервые сказала это вслух. Винсент тоже заметили и улыбнулся одними глазами. Что ж секса у нас не случилось, но очень важный этап наших обновленных отношений мы перешагнули. У меня есть парень. И это официально.
Когда мы добрались до Аунсбрука, уже начало темнеть. Вечерний город озарился сотнями огней, а огромный оперный театр имени Святой Габриель играл светом прожекторов и зазывал горожан и приезжих на шоу. На такое событие билеты наверняка нужно было покупать заранее, вот смотрю я на забитую машинами парковку и понимаю, что поездка сюда не могла быть спонтанным решением, а когда Винсент проверил у себя в кошельке два билета, я в этом только убедилась.
– Ты хотя бы пытался позвать сюда Виви, или справлялся о здоровье Ласло? – спросила его, а он лишь глаза закатил.
– Курочка, ты как маленькая, честное слово, конечно, я изначально хотел позвать тебя сюда и купил два билета заранее.
– Я могла не предложит тебе свою компанию, и дорогие билеты бы просто пропали!
– Я все рассчитал. Забыла, я знаю тебя лучше, чем ты себя. Плюс, я бы нашёл тысячи других способов заманить тебя в Аунсбург. Ты даже не представляешь, с каким опасным гением ты связалась!
Винс вручил мне билет, но повел не к центральному входу, а куда-то в обход. Хвала Музам! В такое шикарное место я бы не рискнула пойти через парадные двери в грязных штанах и ботинках. Стряхнула с задницы остатки коры. А я-то искренне полагала, что отборочный будет происходить в каком-нибудь учебном заведении, как наш. Но чтобы здесь!
– Даже я тут не выступала. Представляю, кто будет проходить отбор, явно не простые студенты, – с благоговением изрекла я, разглядывая витражи на окнах. Все они изображали известных муз. Даже рыжеволосый Михаил тут был. Клянусь, он подмигнул мне, хитрый мерзавец. Им бы с Винсентом встретиться, они бы точно нашли общий язык.
– Ну спасибо за поддержку, курочка. Я и так нервничаю перед четвертьфиналом, а ты ещё масла на сковородку подливаешь.
– Ты и нервничаешь? Пффф. Брось, – посмотрела на его искусанную нижнюю губу, да он такими темпами серьгу себе отгрызет! – Ладно. Верю. Но с тобой же я. Елена ден Адель, дочь той самой Софии Хаслингер. Со мной успех неотвратим!
Винсент не оценил моего юмора, зато его оценил кое-кто другой.
– Так вы решили пробиваться не талантом а связями? Я рад, что Винни Вестерхольт, наконец-то, осознал, что ничего представляет без своего папочки.
Знакомый голос лидера “Ночных Шутов” нарушил нашу идиллию, и я обернулась.
Мне потребовалось мгновение, чтобы уловить, что сейчас сделает Винс, он молча рванул на Иштвана, и я лишь в последний миг повисла, как обезьянка на него руке.
– Не надо. Не стоит он того! – кричала я, пытаясь остановить мордобой.
– Уж мы-то с ребятами точно стоим больше вашего.
Он кивнул на стоящих
