Рэтар обнял её и закрепил ремень на поясе, как тут все носили — кинжал оказался на спине, немного наискосок.
— Жаль ковырять им корешки.
— Хэла, — кажется уже с невероятной титанической обречённостью в голове произнёс феран. — Ничего с ним не случится, это очень хороший сплав хилдской стали, прочный и добротный. Он не испортится и не затупится от ковыряния в земле. Но если тебя это смущает, и нужно что-то более внушительное, то я подарю тебе кинжал из тонга, таким можно и ветки рубить, и кости, и…
— Нет! — она положила руку ему на грудь и попросила: — Не надо мне больше ничего дарить! Всё, достаточно этого.
Но Рэтар рассмеялся.
— Хорошо, несносная моя ведьма, — согласился он, хотя было понимание, что так просто она не отскочит. — И не забудь, про еду.
— Приду я, приду, если время не перепутаю, — Хэла повела головой и плечом, потом мысленно себя за это отругала, потому что в глазах мужчины опять полыхнуло желанием.
Надо бежать! Чёрт, а так не хочется!
— Ушла, — встав на мысочки она поцеловала его в губы и вывернувшись из уже пошедших в наступление рук выбралась из кабинета ферана.
Дом только начинал просыпаться и Хэла решила сначала погулять с харагами, а уже потом проведать серых, которые как раз проснуться к её возвращению и будут собираться на работу.
Погуляв в поле, она устроилась на ветке дерева и увидела возвращающегося с реки Тёрка, махнула ему рукой.
— Братец? — улыбнулась она, когда он подошёл. — Река в такое время плохой признак. Что случилось, дорогой?
— Ведьмочка моя, — ухмыльнулся мужчина, приветствуя её. — Ничего такого, моя хорошая, просто сегодня подпираю собой дверь ферана нашего любимого, и считаю, что подпиралка должна быть чистой.
Она залилась смехом. Вот уж кого Хэла всегда любила видеть — Тёрк был невероятным.
Он был честным, простая грубость его дарила ей какую-то возможность не думать о том, что нужно себя сдерживать и думать о том, что говоришь и когда. Но мужчина не был глупым или простаком — она точно знала, что он достаточно образованный, разносторонне развитый человек. И ещё она была так счастлива, что его можно было обнимать, когда вздумается и ничего не было в этом такого, потому что Хэла была из тех кому был до невозможности необходим физический контакт, она кажется “подзаряжалась” им и, если бы не Тёрк, то она давно бы уже в этом мире ноги протянула.
Мужчина сел рядом с ней.
— И всё же тебя что-то волнует, милый, — заключила она, видя его внутренний огонь, который сегодня горел нервно, яростно и угрожающе, в отличии от привычного сильного, дарящего тепло, основательного пламени, похожего на вечный огонь.
Тёрк вздохнул.
— Шера? — осторожно спросила Хэла, понимая, что скорее всего Тёрк всё знал.
И тот глянул наискосок, с аккуратностью. Наверное пытался понять, что именно известно ведьме.
— Я вчера почувствовала смерть, — пояснила она. — Рэтар сказал, что это Шера.
— А что говорить об этом нельзя не сказал? — поинтересовался старший брат ферана.
— Я уверена, что ты в курсе, — пожала плечами Хэла. — Кто ж кроме тебя?
Тёрк усмехнулся.
— Ну, давай подумаем, — предположил он, — Роар, Элгор, Мирган, Гир…
Она наморщила нос:
— Не думаю, — ответила ведьма. — Роар слишком горяч, только если он сам узнал. Элгор, ну такое себе, Рэтар ему не доверяет. Мирган может быть, а вот Гир нет, он больше с Роаром водится, чем с фераном. Ты единственный на кого Рэтар может положится.
— И единственный, кто может за всеми прибирать, — невесело добавил Тёрк.
— Скажи мне на кого вы думаете?
— Ты же только что сказала, что я единственный на кого он может положится, — и мужчина пожал плечами. — А я его доверием дорожу. Если он тебе не сказал, то значит не надо тебе знать.
— Я ведь могу найти, — ответила на это Хэла.
— Мне кажется, что он об этом подумал и предусмотрел, предупредив твои необдуманные и упрямые действия.
— Брат от брата, — вздохнула она, понимая, что понятно дело ничего ей не светит узнать, а лезть в его голову она не может, потому что слово дала.
— Не надо тебе это, ведьмочка моя, не надо, — вздохнул Тёрк. — Боги с ней, красивая, но глупая. Жизнь была сытая, а чего-то хотелось ещё, ну, хоть смерть быстрая.
Они помолчали, глядя на то, как бегают в поле хараги — даже странно, что к Тёрку они её не ревновали.
— Расскажи, Тёрк…
— Что? — он посмотрел с удивлением, но оно было такое неестественное.
— Ты плохой актёр, скажу я тебе, — повела головой ведьма. — Хотя когда ты всем улыбаешься, а внутри убить хочешь, отлично выходит. Очень убедительно.
— Я никогда не хотел тебя убить, Хэла, — ответил он.
— Нет. Но вот на реку тебя понесло сегодня, — склонила ведьма голову на бок, — расскажи. Ведь не только в Шере дело. Не верю, что ты настолько расстроен из-за смерти наложницы ферана, что в реку полез почти в темень.
Он ухмыльнулся её проницательности.
— Сцепился с Мирганом, припомнил он мне кое-что, а тут эта девка ещё, — ответил Тёрк. — Я же тоже не каменный, Хэла. И ты вот сердце мне расколотила.
Они улыбнулись друг другу.
— Как её звали? — спросила ведьма.
— Геса, — ответил мужчина и Хэла видела, какой тоской наполнился его взгляд. — Из домашних была. Простая такая, вообще ничего в ней не было, во внешности. Вот увидел и через мгновение забыл. Но какая у неё улыбка была, а как она смеялась. Как вода журчит, знаешь, я до сих пор иногда слышу её смех.
Он нахмурился, тяжело вздохнул.
— Он у меня в голове наверное навсегда останется и я до смерти буду его помнить и улыбку её эту, до костей пробирающую, — прошептал Тёрк. — И шутить с ней хотелось, потому что она смеялась, а мы все заслушивались. Помню с Мирганом сядем и давай колоть друг друга, а она слушает и смеётся, а мы таем от неё, как курнаты становимся. Она меня выбрала. Ох, Хэла, какая она была, ух… Горячая, я даже сначала и не знал что делать с этим, тут редко такое бывает, и у меня не было таких женщин как она, знаешь, не до, ни после… ни разу.
Тёрк замолчал и ведьму полоснуло его горе. Такое ощутимое, даже несмотря на то, что прошло столько времени.
— Что случилось? — спросила Хэла шёпотом.
— А что у нас тут случится может? Хворь да война. Война началась и нас всех раз и, — он сделал жест рукой, словно загребал песок, а потом словно бросил его перед собой. — Мы тогда не на своей земле воевали, долго, страшно. Я один раз только был в Кармии, когда на Рэтара наёмников наслали, он их раскидал, а сам почти сдох. Я его оттаскивал в башню Харныги, к магам, чтобы полечили и поправили. Они сделали и мы с ним обратно. Всё. Когда вернулся, а Гесы моей нет. Отец её не дождался нас, отдал её какому-то сыну знакомого земледельца в Хэжени.
Он вздохнул со злостью, внутри рвалась ярость.
— Совсем немного не дождался, Хэла, всего пара луней, — проговорил он с горечью. — Как меня разрывало от этого, ты не представляешь. Он ведь, тварь, знал, что война кончилась. Знал, что мы возвращаемся. А всё равно её отдал, позарился на прикуп. А я ведь мог больше дать. Я был тенью Рэтара, он был бронаром, командиром отряда ферана, я был у него фором, был вторым командиром. Я знаешь сколько камней получал? Я бы за неё всё отдал, и это было бы даже не в десять раз больше, что эта мразь получила, продав её, как скотину.
Хэла видела, что Тёрк ушёл в это воспоминание и наверное в некотором смысле было плохо тянуть из него это воспоминание, но почему-то понимала, что сейчас ему надо было этим поделиться, особенно после ссоры с Мирганом.
— Но я сам был виноват, как у меня ума не хватило обвязаться с ней до того, как на войну уйти? Или ладно, не было на это времени, так мог отцу прикуп оставить, чтобы он меня дождался, а коли помер бы я, тогда твори, что хочешь. Дурак, ой дурак, — мужчина ударил кулаком в ствол дерева. — И я хотел её искать, знаешь? Хотел. Думал найду и у этого земледельца, или кем он там был, выкуплю, такое бывает, а я не простой же мужик, из какого селения на карте не найти, я сын ферана! Я мог её просто так забрать и без откупа.
