Дома Мастер заботливо разложил книги на привычном рабочем месте. В первую очередь он открыл труд с названием «Магический круг Йонора», и, пробежавшись взглядом по оглавлению, нашёл нужный раздел с названием «Перемещение». Призвав помощников, он с их помощью очистил стены от магических кругов, и, вооружившись кинжалом, приступил к кропотливой работе. Было не так важно, сколько времени пройдёт… Творец знал только одно ─ чертить нужно максимально чётко, ведь малейшая ошибка могла привести к смерти не только его, но и Окане, потому и продолжал ─ упорно и осторожно. Кинжал плавил камень как масло, а Мастер продолжал вкладывать в инструмент свою силу. Это напоминало о дне, когда он впервые возвёл мастерскую: тогда он сидел, также тщательно вычерчивая линии и думал о том, сколько света принесёт жителям города. И действительно нёс его, отдавая на благо лутровцев изобретение за изобретением; он создавал круги телепорта, обучая старших магов. Людей этих уже не было в живых, но система транспортировки всё ещё идеально работала. Он помнил, как создавал тут по кусочкам фонтан для главной площади, как вместе с рабочими по кирпичику возводил башню с часами. Ему просто хотелось светлого будущего ─ и для себя, и своей семьи. Не пользуясь магией, он по кирпичикам собрал Желейне банную и дом, а также построил дом в центре для себя, пусть туда ему и не суждено было зайти. Мастер ещё помнил, сколько сил вложил в особняк Барона, но тот даже не смог уберечь его семью от страха и горя… Теперь же магические круги он создавал ради лишь одного человека. Ради той, за которую ранее никогда не хотел нести ответственность; с поры потери семьи мужчина вообще не желал более заботиться о ком-то, потому что знал: он ─ отвратительный отец. Что уж, осознание этого пришло не вчера и не позавчера, однако Балам навязал ту, что он полюбил за эти годы как родную дочь. Когда-то мир отнял у него самое дорогое, и теперь он собирался «отыграть» дорогое у мира. Творец знал, что придуманное противоречит «правилам игры», а сломать их можно только магией Йонора, однако оттого нисколько не было страшно. Напротив, он лишь укрепился в мысли, что поступить так стоило давно; давно стоило откинуть всё человеческое, забыть принципы и мораль… Зачем они вообще нужны, если ты не можешь спасти лишь одного человека?
Пока Мастер чертил круги внизу, синий огонёк повторял рисунок наверху. Он всё время сверялся с книгой; права на ошибку не было, и этот факт щекотал нервы. Давно создатель артефактов не делал ничего такого, что могло бы навредить не только ему, но и людям вокруг… И всё же ─ это того стоило. Каждая капля пота, каждая капля крови окупала жизнь дочери.
Он был настроен серьёзно, был готов умереть, но сотворить то, что сохранит Окане. Сохранит как минимум до тех пор, пока он не найдёт полноценное тело на замену, что в худшем из случаев может занять долгие годы… Нет, столько времени не было, пусть и оставался шанс время выиграть. Выиграть время ─ единственное, что Мастер мог сделать. Это была последняя надежда, и он использовал её, хватался зубами и руками… Лишь бы всё сделать, не допустив ошибки.
Глава 17
Решение
Глава 17. Решение
Желейна сидела в импровизированной лаборатории и ворчала, ведь снова пришлось закрыть любимую баню ради помощи Окане. В последнее время от девушки сплошь одни убытки да проблемы: не успела оправиться после потери руки, как почти сразу же загнала себя в кому… Ко всему, новое зелье, призванное исправить последнюю из бед, не работало. Опять.
─ Тётушка, ─ в комнату заглянула Бригид, ─ как Вы здесь?
─ Как рыба я на сковородке, ─ огрызнулась та.
В помещении взаправду было не просто ужасно жарко, но ещё и столь же душно. От постоянно кипящего котла поднимался пар, оседая каплями на пробирках; окна же, обычные для бани, совершенно не создавали вентиляции в условиях беспрерывного зельеварения.
─ Тогда, быть может, возьмёте перерыв?
Желейна подозрительно посмотрела на целительницу: всю последнюю неделю она создавала неистовую спешку, а теперь вдруг предлагает отдохнуть.
«Что-то неладно…» ─ подумала старуха, тут же решив проверить свои догадки.
─ Ну-ка, рассказывай. Что стряслось?
─ Мастер. Ранее он приходил каждый день, но вот уже четыре дня кряду на пороге не появляется. Причём именно с того момента, как узнал про причину комы Окане и увидел её приступ, ─ обеспокоенно, с поглощающим чувством стыда в мимике призналась женщина, пряча лицо за рыжими локонами.
─ А раньше сказать было «не судьба»⁈ ─ подорвалась Желейна, собирая походный чемоданчик с лекарствами. ─ Кто же знает, что этот дурак учудит.
─ Ну, может, он в запой ушёл с горя… Я сначала не придала внимания, и только теперь начала волноваться…
Старушка увидела, что целительнице действительно стало совестно за своё бездействие, и изменила тон речи.
─ Ладно, следи за Окане; проведаю этого дурня и вернусь. Честное слово, ни дня спокойной жизни… Ни дня. Я-то уже стара для таких приключений, ─ ворча на всё и всех подряд, она покинула больницу и пошла в сторону жилища Мастера.
С той поры, когда «внучка» оказалась в коме, бабушка редко выходила в город. За это время перестали идти дожди, пусть тучи ещё и висели над городом; улицы стали совсем мрачными и серыми, а люди закономерно начали чаще кутаться в плащи. Желейна всей душой скучала по своей светлой бане и тихому-мирному образу жизни; когда-то она надеялась, что благодаря Окане Мастер изменится. Он, конечно, изменился, но и потянул за собой «ребёнка»: та словно заразилась от опекуна необычайной способностью попадать в неприятности. Желейна отлично помнила этого сорванца в те же годы: носился по Звериным землям с мечом наперевес, рубил диких зверей налево и направо. Тогда думалось, что он вырастет воином ─ гладиатором или рыцарем, однако парень выбрал совершенно иную жизнь, последовав не дорогой сражений, но уготованным любовью путём, отчего Желейна (пусть и недолгое время) даже юношей гордилась. Что уж, сходство с дочерью порой до того было ярким, что и сам Мастер, подобно ученице, однажды чуть не умер; с ним, однако, таких «чуть» и «однажды» к семнадцати годам у заботливой попечительницы накопилось много. Особенно отчётливо запомнился случай с болотом: не подоспей она вовремя, и будущий творец начал бы новый круг жизни. Вот и теперь, спустя более чем сто лет, старушка мчалась к нему в надежде на то, что ещё не поздно.
В доме было тихо. Желейна приметила это ещё на подходе; на стук в дверь никто не отозвался, посему она решила войти в открытую дверь сама. В коридоре, несмотря на то, что тишина вокруг стояла мёртвая, сразу же загорелся свет; проверяя самое жуткое из предположений, бабушка обошла все комнаты и убедилась, что Мастер не был ничем ранен и не лежал без сознания.
─ А лучше бы лежал…
Искать его по всему городу она готова не была, и вместо этого ещё раз внимательно осмотрела дом. Последним же из мест посетительница решила заглянуть в мастерскую; находиться там ей не нравилось: в помещении всегда царили мрак и сырость. Спускаясь вниз, одной рукой она держалась за стену, осторожно проходя путь по каменным ступеням; толкнув же вторую дверь внизу, не сразу смогла разглядеть обстановку в лёгком свечении синих огней. Когда же всё прояснилось, на полу предстал хаос: разбросанные всюду книги, пентаграммы, коим она никогда не учила Мастера, потому что сама не была с ними знакома, а ещё… Человеческие руки, слишком маленькие для взрослого…? Дальше разглядеть не вышло, ведь на гостью налетел сам мужчина.
─ Что ты тут делаешь? ─ он выглядел худым, волосы его были взъерошены, а на руках красовались свежие раны. Пахло от внешне безумца столь же ужасно: металлом, пылью и по́том.
─ Мог бы быть и подобрее с той, кто тебя воспитал, ─ заворчала она. ─ Что это у тебя?
─ Неважно, ─ преграждая проход, ответил владелец мастерской.
Желейна нахмурилась. Думать плохо о собственном воспитаннике не хотелось, но однажды он уже сходил с ума от потери родных, и теперь всё могло повториться… Кто-кто, но его наставница это знала.
