А еще в Одле было намного теплее, чем в Налар-Сухте, и это, конечно, не могло не радовать. Говорят, здесь проходило какое-то теплое течение с юга.
И еще здесь всегда толпы людей, суета.
Я терялась, не понимала, где я нахожусь, путалась в домах и улицах, они казались мне похожи друг на друга. Удивительно, но даже я чувствовала себя провинциалкой.
Мы гуляли по городу, время было. Наш поезд пришел днем, а до Салотто отходил совсем поздно ночью. Гостиница не нужна, но побродить по улочкам лучше, чем ждать на вокзале. По крайней мере, нам так показалось.
Мы гуляли. Почти не разговаривая. Не клеился никакой разговор.
Это было так странно. Я шла рядом с Ланом, и понимала, что мне вдруг неловко взять его за руку, даже просто коснуться не могу. Что-то изменилось. Не в нем, и не во мне. Между нами что-то изменилось. Выросла стена.
Мы словно чужие. Словно не было ничего.
Зашли поужинать. Взяли рыбу и даже хорошего белого вина. Все оказалось так вкусно. Уютно и тепло. В большом зале играла музыка, можно было пойти потанцевать.
Я ковыряла рыбу, глядя в тарелку, задумчиво возила туда-сюда сладкую морковку и кабачки. Вкусно, но… Сегодня мы сядем в поезд, послезавтра к вечеру пересечем границу. Что дальше? Нужно было что-то делать. Лан…
Я подняла глаза. Он смотрел на меня. О, боги… В его глазах было что-то такое… нежность?
— Лан, — тихо сказала я.
Он вздрогнул, словно очнулся. Резко отвернулся в сторону.
— Ты поела? — спросил сухо.
— Нет… еще нет.
Он встал.
— Я пойду, прогуляюсь, Соле. Потом вернусь. Если надоест ждать, то иди, встретимся на станции. Хорошо?
— Хорошо, — сказала я.
Деньги за ужин он положил на стол, за двоих. Вышел, не оборачиваясь.
Так и не притронулся ни к рыбе, ни к вину.
Я взяла свой бокал, одним глотком выпила все до дна. Потом подумала и выпила вино Лана тоже. Еще бы…
Долго сидела, но Лан возвращаться не собирался.
Официант забрал наши тарелки, спросил, не желаю ли я чего-нибудь еще. Я не желала. Расплатилась.
В большом зале Лан танцевал с рыжей девицей в красном кружевном платье, страшно вульгарной. Нет, на Джару она не была похожа даже отдаленно, только если закрыть глаза.
Я немного подождала, стоя в уголке, может быть музыка закончится, и Лан вернется.
Но музыка закончилась, и девица повела Лана куда-то в боковую дверь. Шлюха. Пусть.
Я вышла на улицу.
Свежий морозный воздух принес немного облегчения. Я вдохнула глубоко-глубоко, закрыла глаза. Люди шли мимо меня. Хлопья снега ложились на лицо.
Ничего. Еще четыре часа до поезда, отсюда до станции полчаса ходьбы.
Уйти?
Главное, чтобы Лан не попытался сбежать от меня.
Глупо.
Наверно, около часа я простояла у дверей. На меня уже начали косо поглядывать. Ничего, плевать, что они там думают. Время есть.
Еще час я ходила по улице, стараясь не упустить, когда Лан выйдет из дверей. Но его не было. Я уже замерзла, сколько можно торчать тут. И дело не в ревности, все эти красотки ничуть не смущали меня. Меня смущал поезд. Меня пугало, что Лан может бросить меня здесь, я никогда не найду его, никогда не увижу.
Я пошла к станции. Дошла, посмотрела на поезда, посмотрела, нет ли там Лана, а то вдруг я не заметила, упустила, как он прошел. И пошла назад. Уже скоро. Я смотрела на часы и понимала, что еще немного, и мы просто опоздаем. Еще немного, и поезд уйдет без нас. Я все думала, может встречу Лана по пути, может пока я бродила — он вышел, вглядывалась в каждого прохожего. Нет, его не было.
Что делать?
В большом зале было душно, танцы в самом разгаре.
Собралась с духом, подошла к управляющему.
— Простите, — сказала я, — сегодня мы были у вас. Я и молодой человек: высокий, светлые короткие волосы, в зеленой куртке. Он танцевал, а потом ушел в ту дверь с рыжей девушкой в красном. Вы не знаете, он выходили или все еще где-то там? Вы не видели его?
Управляющий снисходительно и страшно мерзко ухмыльнулся мне.
— Простите мисс, — сказал с сарказмом, — я ничем не могу вам помочь.
Меня разобрала злость. Да за кого он меня принимает?!
— Вы не понимаете! У нас поезд через полчаса, а его нет. Мне плевать с кем он там спит, он большой мальчик. Но билеты-то у него. Если опоздаем, я сверну ему шею!
— Поезд? — в глазах управляющего мелькнула что-то человеческое.
— Да. До Салотто.
Это еще хорошо, что по мне сразу видно — я илитрийка, не ошибешься. Не местная. И Лан тоже. Значит на поезд — самое оно.
— Хорошо, — сказал управляющий, — я сейчас посмотрю.
Он отошел немного, потом обернулся.
— Простите, мисс, а этот молодой человек — ваш брат?
Я кивнула.
Лан выскочил минуты через три, матерясь и застегивая на ходу штаны.
— Соль, прости! — крикнул он. — Я заснул.
Я хотела высказать ему все, что думаю, но он уже тащил меня за собой. Мы бежали, я едва поспевала за ним, задыхаясь, у меня страшно болели ноги, и кололо в боку. Где-то на середине я выдохлась окончательно, пришлось сбавить темп, а потом и вовсе перейти на шаг. Лан нервничал, но молчал.
Я смогла пробежаться еще немного только перед самым вокзалом.
И все равно, когда мы выскочили на платформу, наш поезд уже набирал ход.
Опоздали.
Я остановилась. Лан прошел еще несколько шагов. А потом вдруг резко согнулся, словно от удара.
— Лан!
Он отдышался немного, выпрямился. На губах кровь.
— Все… все нормально…
Не нормально. Я видела, что ему очень плохо. Наказание.
— Лан, давай, сядем.
Он судорожно кивнул.
Мы нашли скамеечку, Лан буквально упал на нее.
— Сейчас, уляжется немного… — он тяжело дышал. — Мы опоздали на поезд, и мне дали понять…
— Да… Лан…
Он посмотрел на меня.
— Прости, Солька, мне не нужно было оставлять тебя.
— Оставлять? — я фыркнула. — Оставлять — ладно. Вот если ты действительно взял и уснул там с этой шлюхой, то дела действительно плохи.
Он слабо улыбнулся.
— Плохи.
Я взяла его за руку. Он обнял меня, притянул к себе.
Запах чужих духов, приторно-сладких…
Но нет, ничего не изменилось. Лан может говорить все, что угодно, но слова ровным счетом ничего не значат. Он ничуть не изменился. Я не верила. Все тот же Лан…
— Добрый день, мистер Латаре!
Алтасар Теннеро встретил нас на перроне.
— Я поеду с вами, — сказал он. — Мы выкупили несколько соседних купе.
За его спиной стоял навытяжку целый отряд здоровенных парней в серых штатских сюртуках.
