— Ага, — хмыкнул Ригз в ответ, — вредные девчонки не любят признаваться в своих слабостях?
На это мне нечего было возразить. Я только развела руками, мол, ты прав, что тут сказать.
— Давай отдыхай, — распорядился Райан, собираясь уйти. Он и почти ушел, когда остановился у самой двери и обернулся. — Здорово, что вы, наконец, подружились с Александром, — выдал Ригз на прощание и вышел.
А мне захотелось биться обо что-нибудь головой. Ну, подружились, с чего они все придают этому такое значение?
* * *
— Врачи на Сьере молодцы, — вынес вердикт доктор Генри, разглядывая мое бедное бедро, — заживает хорошо, — я сидела на его столе, естественно, сняв брюки, а Коллинз заканчивал осмотр. — Дам тебе мазь, поприкладываешь еще пару дней, чтобы воспаление окончательно спало.
— Отлично, — я обрадовалась, что мне не грозит перспектива таскаться к нему в медотсек на перевязки, а я вполне могу справиться сама. В последние дни я устала чувствовать себя инвалидом, которого все опекают, просто до чертиков.
— Это ты как так умудрилась? — поинтересовался медик, накладывая бинт.
— Проводила эксперимент, стоит ли выпрыгивать из флайера на ходу в платье, — пошутила я, и глаза доктора округлились. — Пришла к выводу, что не стоит.
— Веселое вышло задание, я погляжу, — хмыкнул Коллинз.
На самом деле, да, я давно столько не смеялась, как в эти дни, несмотря на опасность и возможность скорой смерти. Да, несмотря ни на что.
Я согласно кивнула:
— Я получила бесценный опыт. Как бы то ни было.
В этот момент двери медотсека распахнулись, и на пороге появился Тайлер.
— Ну что, как наша пациентка? — поинтересовался он, а я задохнулась от возмущения:
— Эй, я вообще-то не одета. Стучаться надо!
Брови Александра взметнулись вверх, он явно не ожидал от меня такой вспышки. Действительно, вышло чересчур эмоционально, я даже сама не поняла, что на меня нашло.
— Извини, не думал, что твоя честь будет поругана, если я увижу твое забинтованное бедро, — съязвил он.
— Моя честь тут ни при чем, — проворчала я. Доктор как раз закончил перевязку, и я спрыгнула на пол и торопливо натянула форменные брюки.
Тайлер и Коллинз, оба, смотрели на меня с удивлением. А мне вдруг захотелось выкрикнуть: «Да, я психопатка! Оставьте меня в покое!». Но вместо этого я просто демонстративно застегнула на брюках ремень и вылетела из медотсека.
Куда делось мое только что бывшее хорошим настроение, одному Богу известно.
Что со мной? Реакция на стресс? Посттравматический синдром?
Забыв про ноющую боль в бедре, я ускорила шаг, чтобы поскорее скрыться от всех в каюте, своей маленькой крепости. Но не тут-то, Александр догнал меня, схватил чуть выше локтя, вынуждая остановиться.
— Капитан, вам не говорили, что это несолидно — бегать за своими подчиненными по коридорам? — прошипела я, вырывая руку.
Я хотела, чтобы он тоже разозлился на меня и, наконец, отстал, но я снова просчиталась. Во взгляде Тайлера на меня не было ни злости, ни раздражения, только тревога.
— Морган, что с тобой?
Я не могла ему ответить на этот вопрос, я сама не отдавала себе отчет, почему веду себя подобным образом.
Я отвела взгляд:
— Со мной все хорошо.
— Эй, — Александр без всякого стеснения протянул руку и приподнял мою голову за подбородок, — все же было хорошо?
Ох уж эти лондорцы с их постоянным нарушением личного пространства!
От этого невинного прикосновения я вздрогнула, но это было совсем не то чувство, с каким я отдергивала ладонь в капитанском кабинете около двух недель назад. Это было что-то другое, незнакомое и пугающее. И мне, как никогда, захотелось сбежать.
Тайлер все еще не убирал руку. А я чувствовала, что веду себя неправильно, но почему-то не могла смотреть ему в глаза, уставилась куда-то в район шеи и молчала.
— Не надо от меня шарахаться, — неожиданно мягко попросил Александр.
А меня до колик в животе пугало то, что я как раз и не хочу от него шарахаться.
Там, на Сьере, в пустыне, думая, что мы скоро умрем, все было просто, мне было все равно, что он лондорец, но стоило вернуться на «Прометей» я вдруг поняла, как далеко зашла, забылась, непозволительно расслабилась.
Я так ничего и не сказала. Александр убрал руку и даже отступил от меня.
— Вечером все соберутся в кают-компании, я обещал рассказать им, что произошло, — сообщил тоном, лишенным эмоций. — Тебя ждать?
— Бедро все еще болит, — ответила я, пытаясь подражать его интонации. — Я бы лучше отлежалась. Ты не против?
— Конечно, — его ответная улыбка показалась мне фальшивой, — отдыхай, — поле чего развернулся и направился обратно в сторону медотсека.
Мое сердце билось с такой скоростью, будто я пробежала марафон.
* * *
Я все-таки пришла вечером.
Подумала трезво и решила, что мой внезапный всплеск эмоций не что иное, как реакция на смену обстановки. Хотя, если быть объективной, очень бурный всплеск.
С чего мне вздумалось нападать на Александра за то, что он без стука вошел в медотсек? Во-первых, если бы осмотр оказался серьезнее, и мне пришлось больше раздеться, Генри отвел бы меня за специальную ширму, приготовленную как раз для таких случаев. Во-вторых, а даже если бы он и увидел лишнего? Так что с того? Я никогда не обладала «должным леди стеснением», как любила говорить мама. Иногда я даже шокировала своих прежних сослуживцев и сокурсников в КЛА, спокойно заходя в мужской душ после тренировок, если в женском была очередь. Так что случилось теперь?
Не желая врать самой себе, я все же пришла к неутешительному выводу: все происходящее — реакция не на стресс, а на Тайлера. То есть то, что мне в данных обстоятельствах нужно меньше всего. А самым глупым было как раз то, что он заметил, мое резко изменившееся отношение, а этого нам не нужно вдвойне.
Придя к таким умозаключениям, я и решила появиться вечером в кают-компании, сделать вид, что ничего не произошло, и по возможности вести себя как можно беспечнее.
— О, Морган! — первым заметил меня Ригз и подвинулся, освобождая место на диване возле себя. — Падай, ты вовремя.
Действительно, вовремя, все как раз собрались, включая даже пилота, который вообще редко покидал рубку. Он вообще напоминал мне крота, который старается не оставлять свою нору.
Я встретилась глазами с Александром, получила приветственный кивок и едва заметную улыбку. Я сразу поняла, что он рад, что я перестала ребячиться и пришла.
Когда все устроились поудобнее, капитан и старпом просветили остальной экипаж о том, что произошло на Сьере. Я почти не дополняла их рассказ, лишь кое-где вставляла свои реплики, когда ко мне обращались напрямую.
