Он резко дернул головой, что-то объясняя и активно жестикулируя, прядь волос упала на глаза… Я помнила, что эти волосы на ощупь совсем не такие, как мои, хотя и кажутся похожими, мягче, приятные на ощупь…
Я резко отвернулась, чувствуя, что мысли пошли куда-то не туда. Да что же со мной такое? Я никогда в своей жизни так не смотрела ни на одного мужчину. Никогда. Ни на кого.
— Эй, Морган, ты в порядке? — Кули остановился с другой стороны барной стойки и уставился на меня.
— В полном, — соврала я. — Просто задумалась, — ага, о том, что неприлично долго разглядываю твоего капитана, и мне чертовски нравится то, что я вижу.
— Ладно, — сегодня кок оказался на редкость покладист, — значит, показалось.
— Показалось, — эхом повторила я.
Я уже достаточно хорошо знала Кули и не сомневалась, что он это так просто не оставит, обязательно примется пытать меня, что случилось, стоит народу разойтись. Я могла бы избежать этого «допроса с пристрастием», просто взять и уйти раньше других, но я так и сидела, продолжая помешивать уже совершенно холодный чай, пока на камбузе не остались только мы вдвоем.
Кули словно этого и ждал, тут же оперся о стойку локтями и заговорщически склонился ко мне.
— Ну, выкладывай.
Что именно я могла ему выложить? Что я ненормальная? Так это ни для кого здесь не секрет с первого дня.
Я зашла издалека:
— Когда Эшли мне тебя впервые представил, он назвал тебя «душой этого корабля»…
— Душа, сердце, почки, — с готовностью подтвердил кок и ни капли не смутился под моим убийственным взглядом. — А что? Если плохо питаться, любой орган может забарахлить.
— Я вообще-то серьезно.
Видя, что я не собираюсь веселиться, Кули тоже посерьезнел:
— Я тебя слушаю.
— Глеб, ты когда-нибудь влюблялся?
— О, сколько раз! У меня были такие романы, такие женщины!.. — он вдруг оборвал сам себя, склонился ко мне еще ближе и понизил голос: — Только не говори мне, что ты умудрилась меньше чем за две недели на Сьере встретить какого-то типа, который разбил твое неприступное сердце.
Я поморщилась, звучало абсурдно. Всего-то чуть больше недели на Сьере… Двое суток в пустыне…
— Давай без исповеди, — попросила я. — Просто ответь мне отвлеченно.
Кок нахмурился, но согласился:
— Хорошо, но только ради тебя.
— Я это ценю, — искренне заверила я. — Вот скажи мне, какого это — влюбиться? Какие симптомы?
Кули даже присвистнул.
— Ну, милая, скажешь тоже. Симптомы. Любовь — это дар, а не болезнь.
— Симптомы, Глеб, — настаивала я.
— Для женщины твоего возраста вопрос…э-э… мягко говоря, неожиданный.
Я пожала плечам, не собираясь оправдываться.
— Пусть так. Ты мне ответишь?
— Ладно, — обычно такой разговорчивый кок задумался, пытаясь подобрать слова. — Говорю только за себя, — предупредил он, — как это у других, судить не берусь, я кивнула, соглашаясь. — Когда ты в кого-то влюбляешься, тебе хочется все время находиться рядом с этим человеком, касаться его, если нет возможности касаться, то хотя бы видеть. Ты, вроде бы, и не специально, но постоянно ищешь его глазами, заходя в помещение, в толпе. А еще ты ведешь себя при нем иначе. Тебе хочется смеяться в его присутствии, а порой наоборот, беспричинно язвить. Ну как? Я тебе помог?
Я молчала. Симптомы на лицо, диагноз неутешительный. Лечение — выстрел в голову.
— Морган, — снова окликнул меня Кули, вырывая из потока мрачных мыслей. — Ты, правда, никого раньше не любила? — он сказал это таким тоном, будто я только что призналась в инвалидности, и ему меня чертовски жаль.
— Я и сейчас никого не люблю, — отмахнулась я. — Я просто спросила.
Кок подарил мне долгий взгляд.
— Спросила она, — фыркнул он, ни на миг не поверив.
Я спрыгнула с высокого стула.
— Спасибо за информацию, обязательно учту, когда в кого-нибудь влюблюсь, — заявила бодро, собираясь сбежать от дальнейших разговоров.
Кули не стал меня останавливать, только проводил все тем же задумчивым взглядом, и я услышала уже в спину:
— Еще не забудь учесть, что жизнь одна.
Эту ночь я спала, как младенец. Разговор с Кули для меня многое прояснил, и хотя сначала сделанные выводы напугали, потом они же меня и успокоили.
Стоит признать очевидное: я начала влюбляться в Тайлера, а может, даже уже влюбилась. Глупо и скверно. Но если посмотреть на это с другой стороны, то что такое влюбленность, помимо симптомов, названных коком? Это всего лишь гормоны, а любые реакции организма на тот или иной раздражитель временны. Поэтому я решила вести себя как ни в чем не бывало, надеясь, что это необычное помутнение рассудка в скором времени меня отпустит само по себе.
К тому же, все было бы в тысячу раз хуже, будь у Александра ко мне ответные чувства. Но я была уверена в обратном. А ведь если не подливать масло в огонь, он сам по себе прогорит и потухнет, не так ли?
Таким образом, решив, что мне не о чем беспокоиться, кроме как некоторое время себя контролировать, я покинула утром каюту с легким сердцем и отправилась к капитану, как мы и договаривались накануне.
Он открыл дверь после первого стука. Ждал или просто не был занят?
— Привет, — я дружелюбно улыбнулась и тут увидела Хряща, нагло восседавшего прямо в центре хозяйского стола. — О! А я-то думаю, чего это мой сожитель не пришел ко мне ночевать.
— Ах, вот оно что, — Тайлер остановился как раз между мной и котом, скрестив руки на груди, и одарил нас обоих по очереди таким взглядом, будто только что застал на месте преступления. — А-то думаю, чего он больше не появляется у меня по ночам. Нашел компанию получше, а, предатель?
Хрящ не выразил по этому поводу угрызений совести, лениво зевнул, положил голову на передние лапы и отвернулся.
— Хе-хе, — прокомментировала я. — Сцена ревности не удалась.
— Ага, — Александр скорчил оскорбленное лицо, хотя прекрасно видела, что его глаза смеются. — Ему даже не стыдно.
— А что, — я подошла к столу и погладила кота по лоснившейся черной шерсти, — как истинный мужчина, он предпочитает спать с женщиной. Правда, Хрящ? — котяра довольно замурчал, и я сочла это согласием. — Вот видишь? — я победно вздернула подбородок.
— Сговорились, — вздохнул Тайлер. — Ты присаживайся, — вспомнил он о своей роли хозяина кабинета, — я, кажется, обещал тебе кофе, если ты придешь с утра.
— И покрепче, — напомнила я. И хотя я великолепно выспалась, кофе с утра — это то, что доктор прописал.
Пару минут Тайлер гремел чашками, потом поинтересовался, кивнув в сторону нагло задремавшего Хряща:
