— Советую не ковыряться, — бросил муж, подсаживаясь рядом. — Неизвестно, когда нам удастся поесть в следующий раз.
— Почему?
— Потому что у меня с собой всего пара монет, — отрезал магистр, вгрызаясь в ножку каплуна.
Хорошо, что в Тропиндаре принято очень плотно завтракать, в отличие от империи.
— Отправился в другую страну и не позаботился о деньгах, — покачала головой Аэлина. — Впрочем, я не удивлена.
— Откуда мне было знать, что всё пойдёт не по плану? — огрызнулся Стефан. — Я собирался вернуться порталом, зачем мне деньги, если аренда Сада, включая еду и остальное, была оплачена заранее?
— Я думала, такой опытный маг знает, что отправляясь в путешествие, надо быть готовым ко всему, — парировала девушка. — И как мы доберемся до Гарнеи, на что купим мула и повозку?
— По дороге я что-нибудь придумаю, а пока придется пешком. Всё, поела? Выходим.
Стражники встретили их с почтением и проводили за стену.
Стефан держался властно, уверенно, говорил отрывисто, крепко сжимая в руке ладошку жены.
Лина же, помня наставления супруга, шла молча, опустив голову, стараясь не встречаться ни с кем взглядами.
Очутившись за стеной, магистр быстрым шагом повел девушку дальше.
— Будь готова. Видишь, впереди несколько кустов, а потом открытая местность?
— Да.
— Когда дойдем туда, я сильно толкну, падай и откатывайся за кусты. Поняла?
— А ты?
— И я следом, поэтому откатывайся быстро, иначе я упаду прямо на тебя. Итак… Пошла!
Лина рухнула, как подкошенная, и стремительно поползла за спасительные ветки. Следом полз супруг.
— И что теперь? — поинтересовалась она, когда оба забились в середину кустарника.
— А теперь ждем темноты, потом выбираемся и уходим.
— Если кто-то заметил, куда мы делись?
— Исключено. Со стороны это выглядело, будто мы перешли порталом: были — и сразу нет. От нас этого и ждали, так что, никто не удивился, и искать не пойдет.
Лежать было неудобно, мелкие веточки, камешки, сучки — все впивалось в бока.
— Не вертись, — прошипел супруг. — Лучше засни, ночью спать не придется. Нам надо будет уйти как можно дальше.
— Не могу, тут много веток, они колются, — пожаловалась Лина.
— Сделай воздушную подушку вместо матраса и спи, — посоветовал герцог. — Сумеешь?
Единый, откуда ей знать, если она никогда не делала?
Девушка сосредоточилась. Поднялся ветер. Пробуя так и этак, она сгребла весь мусор в кучу, но воздушный матрас сделать не смогла. В любом случае, без веток и камешков под боками, лежать стало удобнее. Покрутившись ещё немного, Лина незаметно для себя уснула.
Стефан растолкал её, когда на землю опустились густые сумерки.
— Вставай, нам надо идти.
От долгого лежания на твердой поверхности ломило всё тело, Лина не чувствовала себя отдохнувшей. Хотелось есть и пить. А ещё она с радостью посетила бы уборную.
Где ж её здесь взять?
— Чего ты мнешься? — сердито спросил герцог. Сам он зачем-то разделся и сдирал с камзола золотое шитьё шнурами, пуговицы из драгоценного акварилла.
Лина не знала, как объяснить, что ей требуется.
— А, — сам догадался герцог. — Отойди вон туда, только поспеши. Нам надо еще и твое платье до ума довести.
Чувствуя, как предательски горят щёки, Лина попятилась, прикидывая, куда ей спрятаться, но тут герцог прошипел ей вслед:
— Далеко не ходи, я отвернулся. Скорее!
Пришлось, Единый, стыд-то какой! — облегчать организм буквально в десяти метрах от супруга.
— Что ты копаешься? Снимай платье!
— З-зачем?
— Надо сорвать с него банты, кружево. В общем, сделать его менее бросающимся в глаза, иначе мы далеко не уйдем.
— Почему же мы весь день пролежали без дела, а сейчас приходится торопиться? Да и при свете было бы легче, чем в сумерках.
— Потому что, пока мы лежали ничком, нас невозможно было заметить. А начни мы раздеваться, да тряпками махать, кто-нибудь мог бы и разглядеть. Кусты не слишком высокие и густые. Снимай платье!
Лина повиновалась, стянув верхний наряд и оставшись только в сорочке.
— Эх, ткань дорогая, — сокрушенно бормотал супруг, отрывая декоративные пуговицы и ленты.
После того, как с украшениями было покончено, Стефан положил платье на землю и принялся возить им.
— Что ты делаешь? — ахнула девушка. — Оно же станет на тряпку похоже!
— Если ты не забыла, то я — твой хозяин, наемник. А ты — рабыня. Скажи, разве может быть у рабыни новое платье из дорогой ткани? Нет, может, конечно, если её хозяин богат, но я-то бедный наёмник, у которого нет лишней монетки. Ткань я не могу изменить, но если платье хорошенько испачкать и кое-где порвать, то качество ткани уже не будет бросаться в глаза.
— Зачем я только мылась, — вздохнула Лина, принимая назад пыльный наряд.
Герцог рассовал по карманам пуговицы, кружево и шитьё.
— Продадим и купим другую одежду, повозку и мула, — произнес он. — Пошли, жена. Если бы ты только знала, как я жалею!
— Что обманул меня?
— Что в тот день, когда ты проходила Испытание, первым из других претендентов прибыл в Храм.
— Жалеешь? — удивилась Аэлина. — Почему тогда ты затеял всё это? — она обвела рукой вокруг себя, потом спохватилась, что уже довольно темно, и муж вряд ли что-нибудь разглядит. — Мог же подождать до завершения срока договора?
— Откуда ты знаешь про договор? — напрягся Стефан. — А, догадываюсь — граф просветил.
— Нет, — спокойно ответила Лина. — Про договор мне сказал Его величество.
— Вот как? — такой откровенности от дяди магистр не ожидал. — Что он тебе пообещал?
— Что позволит самой выбрать, за кого выйти замуж, если ты не сумеешь меня уговорить до конца месяца.
— Грахов интриган, — тихо рыкнул муж. — Ничего бы не вышло!
— Не разрешил бы выбрать? — уточнила Аэлина.
— Я не отпустил бы. А дядя — разрешил бы, только предварительно сам отобрал кандидатов. Показал тебе несколько молодых мужчин, ты могла бы выбрать только кого-то их них, а не вообще из всех неженатых магов, — буркнул герцог.
— Это уже намного больше, чем у меня было. Ты мне вообще никакого выбора не дал, — Лина чувствовала, что в туфлю попал песок, который нещадно натирал ногу. Ко всему прочему, идти в темноте по пересечённой местности было трудно, девушка то и дело оступалась.
— Выбирает мужчина, женщина должна повиноваться, — припечатал Его светлость.
— Это несправедливо, — выдохнула девушка, стараясь не отставать от широко шагающего магистра. — Это девушка должна выбирать, с каким из мужчин она хотела бы создать семью, кого видит отцом своих детей.
— Ерунда, — отмахнулся герцог. — Такого даже в сказках не придумывают. Женщина должна сама выбрать — бред! Женщины и думать-то не умеют, что они там навыбирают?
— Бред — покупать жену, как козу или корову, потом относиться к ней, как к вещи. И удивляться, что она не желает с тобой никаких дел иметь, — Лина остановилась, переводя дух. — Ты сам себе противоречишь. Жалел, что купил, но уступить другому, дяде, например, не собирался. Где логика, умеющий думать магистр?
— Тебе не понять. Да, я купил права на тебя, и передать их другому — расписаться в собственной беспомощности. Что бы надо мной ближайшие полста лет потешались — дескать, даже с девчонкой не справился?
— Не думала, что сам советник и племянник императора оглядывается на мнение тех, кто стоит ниже него. Люди всегда что-то говорят, кого-то осуждают, кому-то завидуют и если постоянно озираться, то не останется времени на жизнь.
— Скажите, пожалуйста! Откуда ты понабралась всего этого? — герцог остановился, пытаясь рассмотреть выражение лица жены. — Тебе точно восемнадцать? А, я понял, ты же никуда не выезжала, подруг не было, дни приходилось коротать с пожилыми женщинами, прислугой, кухаркой, от них и понабралась ерунды? То-то ты так легко вписалась в роль горничной!
