её текущего образа.
— Чего ты смеёшься? — словно бы безынтересно и с претензией спросила принцесса.
Лино еле сдерживался, расплываясь в ужасно нелепой и гротескной улыбке. Из глубины гортани рвались драные звуки нерождённого смеха. Роза, а вслед за ней Кони и принц сердито уставились на Молодого Бенедетти, пока тот боролся с хохотом.
— Просто я тут подумал — наконец смог выдать он, стараясь говорить скрытно от посторонних — насколько быстро ты из самой богатой принцессы превратилась в побирушку без стыда и совести. Путешествуешь задарма, одежда даром досталась и даже исподнее теперь чужое. Это ж талант не иначе.
Принц хлопал ресницами, отказываясь понимать такой кульбит, Роза нахмурилась и, кажется, начала надувать губы.
— Пффф… А то! — прыснула принцесса, подбоченилась и от мрачного вида не осталось и воспоминания — я такая. Мдау. У кого в конце концов я училась нахлебничать.
— Не надо. Не надо. Ты уже десятикратно превзошла своего учителя — сказал Лино словно почтенный старец и потёр несуществующую бороду.
Они ещё какое-то время обменивались одним им понятными шутками, на что принц недоумевающе смотрел с приоткрытым ртом. И только взгляд мирно улыбавшейся фрейлины вывел его из ступора.
— Не думаю, что тут есть чем гордиться — невпопад ляпнул он, но не привлёк никакого внимания.
— Я вообще-то в речке купался — хмыкнул Лино — а вот ты уже неделю воды не видела. И кто-то ещё распинался про мыло.
— Так негде было!
— Тот кто хочет ищет возможность, а тот, кто нет — повод отказаться — изрёк Лино возвышенно и ехидно.
— Сам-то! — бурная экспрессия принцессы вызывала у Лино только улыбку, даже когда она схватила его за руку — Всё! Ты допрыгался. Я тебя сама отмою. А то стыдно за тебя. Вон в волосах иголки до сих пор.
— В смысле?! Ты же выбирала вчера. Или это какой-то сложный план. Хитрость. Только вот зачем?
— Да нет же! Там же темно было, да и я о другом думала…
— О-о-о, и о чём же?
— Всё! Сегодня не наведаешься в ванную, завтра я приду к тебе и свяжу бечёвкой, как букет оранжевых лилий и воткну в ванную до полнолуния — принцесса уперлась в Молодого Бенедетти килем.
— Это угроза?
— Да!
— Я бы на такое посмотрел — с ухмылкой высунул по черепашьи голову Лино.
— «Ещё свидуемся, милок» — однозначно цитируя какого-то злодея из книг, принцесса ощерила зубы, ровные, кремовые словно изгородь белых роз, и, деловито размахивая руками и пуще прежнего выпячивая грудь, заторопилась к водным процедурам.
— Я так и знал! Всё продумано! Как у Скарлет Шайстаб из «Потрошных закоулков». А ещё мне говорила, что книжка не понравилась.
Роза развернулась и блеснула высунутым изо рта как острие кинжала языком. Пошла дальше под брюзжание семенившей за ней Кони.
— Так-то лучше — оставшись на едине с Константином прошептал Лино довольно.
— А вы с принцессой близки — по-змеиному заметил принц — и ваши отношения я бы с трудом назвал дружескими…
— О чём это вы?
— Да так. Мыслю вслух — принц уставился на клоаку внизу — Сколько не бьюсь понять, что в этом убогом месте может быть связано с нашей прекрасной подругой никак не пойму. И уж тем более почему оно так интересует вас.
— Откуда вы узнали? — Лино вздрогнул.
— От вас, мой дорогой друг. Только что. А если серьёзно — догадаться не сложно. Ваша забота о состоянии госпожи Ханни навела меня на эту мысль. И поймите я нисколько не сомневаюсь в ваших личностных качества и чистых помыслах, по крайней мере, после давешних событий.
Лино молча слушал его. Принц вёл себя как-то не так. И Молодого Бенедетти это напрягло.
— Что же вы стоите? Или я всё же не прав на ваш счёт? — принц искоса смерил Лино взглядом — да и прошлые ваши поступки уж о чём, о чём, а о нерешительности не свидетельствовали.
— Потому-то и сомневаюсь. Мало ли я опять творю нечто сумасбродное? Тем более я обещал Ханни, что лезть в неприятности не буду.
— Идите и сделайте то, что задумали, дружище — по-отечески подтолкнул Лино Константин.
Лино как нахохлившийся воробей дёргано обернулся и с удивлением посмотрел на принца.
— И это говорите мне вы? Я вас не понимаю. Ещё недавно вы просили меня держаться подальше от Розы, и не делать ничего подозрительного. А теперь толкаете меня своими руками. Это какие-то придворные фокусы, господин Фил?
— Кто знает — отчуждённо промычал принц — порой я сам себя уже не понимаю. Считайте, что я смирился, осознал действенный порядок. Между тем, кто я вообще такой, чтобы указывать мистеру Бенедетти. Простой южанин-купец. Это я тут на птичьих правах, а не вы. Оборотитесь. Полагаю, вас уже дожидаются.
Лино обернувшись встретил перед носом физиономию Виктора, сухо поприветствовавшую его и соловья у перил. Отступать было некуда. Молодой Бенедетти вытянулся как струна и последовал за хозяином особняка.
* * *
Полчаса. Столько для Лино теперь длилась вечность. Мало того, что ему приходилось шляться за Виктором и любезничать с гостями, так его ещё и представляли будто вычурную вещицу интерьера, которую хозяину удалось урвать по бросовой цене.
К слову, о гостях…Сброд, самый гнилой какой можно. Помимо мужика в шкуре, с его собственных слов, бесовского варга, которого Виктор кликал Правшой, Лино толком никого и не приметил. Был какой-то местный купец, смутных сделок мастер, щеголеватый дылда с кривыми зубами зайца и огромными слоновьими ушами, которого Виктор именовал «столичным сердцеедом», а также сопливый мужчина лет сорока без определённой профессии, которого Виктор ещё раз благодарил за помощь в приобретении особняка. Тем забавнее было слышать это слово из его уст, ведь ещё буквально перед предыдущей сворой гостей он именовал это место совсем иначе.
Особенно не нравилось Лино мрачное и вездесущее присутствие Кристофа. Камердинер по названию, и сущий клоп по сути. Прилипал к Лино и Виктору словно затхлый душок, и даже не смотря на видимую занятость и быстрые записи в ходе разговоров, Молодому Бенедетти чудилось, что старик увязался за ними только, чтобы напрягать именно его. Вонью, пробивавшейся через дым и пар, или взглядом, преисполненным подозрения и ненависти — и то, и то угнетали одинаково.
Одна радость — удалось поесть. Пулярки пропеклись на славу, да и медовуха, которой Лино до сего не пробовал, как и вообще спиртного, оказалась весьма и весьма приятной. Только вот понять трезвый он после неё или уже пьяный, Молодой Бенедетти не мог. Порешив, что в этом вся соль,
