ярким макияжем — ведьмы, как есть.
Каждая занималась своим делом, не обращая на меня ни малейшего внимания. Кто-то пилил ногти, кто-то читал книгу, одна даже спала, хотя в кровати это делать удобнее. Единственной, кто проявлял внимание к происходящему, была Ангелика, но лучше бы она ногти пилила или губы красила. Верховная ведьма сидела, сложив руки на груди, и сверлила меня таким взглядом, что хотелось немедленно проснуться. Она молчала, но каждая секунда ее молчания обещала такие муки, что я едва не сбежала. Останавливало только то, что бежать некуда, мой же сон.
— Франциска, Франциска, — заговорила одна из ведьм, сидящая рядом с Ангеликой. — Какое разочарование…
В последнее время я всех вокруг подвожу, подставляю и разочаровываю. Прямо синдром нелюбимого ребенка какой-то. Так что от замечания нисколько не расстроилась, лишь ощутила бесконечную усталость.
Ведьмы отлично поняли, что стыдиться я не собираюсь, и несколько из них даже подняли на меня взгляд. Об Ангелике и говорить не приходится: ее мое равнодушие так оскорбило, что ведьма подпрыгнула на стуле. Чувствовалось, что ей очень хотелось запустить в мои волосы пальцы, и причину такого поведения я объяснить не могла. Не за дом же она так переживает, в самом-то деле, не святыня ведь, которую я, недостойнейшая, опорочила своим присутствием.
— До свадьбы осталось несколько дней, — прошипела Ангелика. — И насколько мне известно, Кромберг помолвку не разорвал.
— Не разорвал, — я пожала плечами. Зачем спрашивать очевидные вещи? Раз уж ведьмы во мне разочаровались, думаю, выяснили все подробности.
Ангелика откинулась на спинку кресла, а одна из ведьм с надеждой спросила:
— Но у тебя же есть план?
— Совсем нет, — честно ответила я.
Ведьмы зашептались, а я терпеливо ждала, чем же все закончится. Хотела было и себе попросить кресло — скучно стоять без дела, но решила не накалять обстановку.
— Ты в курсе, что в случае провала мы заберем дом, в котором ты живешь, и деньги, которые выделялись на первое время?
Я заверила, что безусловно понимаю это.
— И у тебя есть эти деньги? — это уже Ангелика. Зрит мерзавка прямо в корень.
— Нет, — моя широкая улыбка должна была продемонстрировать, что с дураков взятки гладки, но отчего-то дико порадовала всех присутствующих.
— Тогда тебе придется отработать, — промурлыкала Ангелика, а взгляд ее обещал просто умопомрачительные проблемы. — А в тюрьме это будет делать тяжело.
— В какой тюрьме? — поддержала Верховную сидящая рядом ведьма. — За убийство такого количества человек ей точно грозит смертная казнь.
— Тогда отрабатывать заставим ее дух, — Ангелика обрадовалась, ведьмы зашептались, обсуждая перспективы, а я погрузилась в еще большее спокойствие. Неожиданно мне стало ясно, что об убийствах кредиторы знают далеко не все, про мое участие в расследовании не в курсе, но при этом они точно уверены, что стрелки указывают на ведьму. А почему? Вряд ли кто-то у них спрашивал разрешения убивать. Скорее им понятен мотив убийства.
— Прошу прощения, — повысила я голос. — Но у меня один вопрос.
Шепот ведьм создавал в зале неприятный фон, цепляющий нервы, и это точно был выверенный психологический ход, так что замолкать, чтобы меня выслушать, никто не собирался.
— А для какого ведьмовского ритуала в Велтоне убивают людей?
В зале резко воцарилась тишина, и я довольно улыбнулась, поняв, что попала в точку. Значит, причина — ритуал, а не месть лицемерам, а в этом можно попробовать разобраться.
— Не лезь, куда не просят, девочка, — Ангелика улыбалась, но скулы ее подрагивали от напряжения. Мы смотрели друг другу в глаза, и ни одна не собиралась отводить взгляд. — У тебя есть пара дней, постарайся выполнить обязательства. Иначе жизнь твоя изменится в худшую сторону. Ты думаешь, что сейчас не все гладко? Дальше будет все до безумия плохо.
— Ощущение, что безумие уже наступило, — честно ответила я и вынырнула из наведенного состояния. Теперь до утра меня убаюкивало зелье, и сны были бессмысленные и оттого вдвойне приятные.
К сожалению, усталость не отступила, даже после того как мне удалось выспаться. Казалось, что вчера я участвовала как минимум в забеге на десять тысяч метров, мышцы ныли и уговаривали остаться в кровати. Хотелось уткнуться носом в подушку и накрыться одеялом, но сделать это не позволила Тиль.
Швея стояла над кроватью и ждала моего пробуждения, так что, когда я повернула голову, чуть не скончалась от разрыва сердца.
— Паула! — прохрипела я. — Нельзя же так пугать.
— Зато вы проснулись, — резонно заметила Тиль. — Вставайте. К вам пришла посетительница.
Посетительница — это хорошо. Даже если через пару дней я лишусь дома, деньги не будут лишними. Надо же возвращать как-то субсидии. Интересно, а согласится ли Ангелика взять долг мебелью? Не хотелось бы ближайшие пару лет работать на Совет ведьм за еду. Хотя, судя по тому, с какой ненавистью она на меня смотрела ночью, долг придется отдавать кровью.
— Госпожа ведьма, — мягко напомнила о себе Тиль. — Вас ждут.
— Да-да, — я села и потерла лицо руками. До ванной добралась с трудом, но от прохладного душа пришла в себя и довольно скоро спустилась в холл. Там меня уже ждала приятная женщина средних лет, желающая выглядеть моложе. Обо мне она услышала от одной из подруг Адель и решила, что ведьма уж точно поможет.
Серьезных проблем у гостьи моего кабинета не имелось, но несколько процедур ей было необходимо. Я с сожалением понимала, что, вполне возможно, свои обязательства выполнить в полном объеме не смогу, но не стала сразу же расстраивать посетительницу. Наоборот, сделала все от меня зависящее, чтобы она получила максимальный эффект уже от первой процедуры.
Но как я ни старалась работать на благо кабинета, о котором так долго мечтала, наслаждаться любимой деятельностью не получалось. Каждую секунду занимала мысль, набатом бьющая в виски: «Что делать?» Причем фокус ее смещался от Кромберга и его проклятой свадьбы до Ригерлаша и его расследования. У меня имеется в помощницах Тиль, все верно, но она сгодится только для мелких поручений: не ведьма швея, ох, не ведьма, так что многого ей не объяснить. Я так распереживалась, что чуть не перепутала зелья, которые наносила на кожу посетительницы, и лишь чудом успела вовремя исправить ошибку.
— Какая прелесть, — ворковала женщина, когда я поднесла зеркальце. — Морщины почти ушли, я снова выгляжу на тридцать пять.
Я натянуто улыбнулась.
— Чтобы закрепить и углубить эффект, придется прийти еще раз.
— Конечно! В следующий раз придем с моей мамулей. У нее,
