- Рин? – вернул меня в реальность голос Хайда.
- Это странно, - протянула, заставляя Основную открыть лицо, - тени взволнованны, а этот… амулет кажется мне знакомым, что-то в нем кажется мне знакомым. Только я вспомнить не могу…
Хайд удивленно вскинул брови, с неверием и удивлением всмотрелся в меня, как будто увидел летающего единорога. Но я только руками развела.
- Это просто ощущение, Хайд. Оно может быть ошибочным, - вернула я внимание василиска к артефакту. Не хочу, чтобы он слишком долго размышлял на эту тему, мало ли до чего может додуматься. - А еще тут следы. Но их ты тоже чувствуешь.
- Да, - подтвердил мои мысли дознаватель.
―
- Под ними что-то есть, - кивнула, поднимаясь и убирая амулет назад в шкатулку. – Позволишь мне забрать его домой?
- Госпожа Равен… - хотел было возразить василиск, но я перебила.
- Здесь слишком шумно, темно и пыльно, Зайнаш, - улыбнулась. – А в лаборатории слишком много василисков и любопытных. Не магистрат, а проходной двор.
- Я подумаю, - прошелестел змей, тоже поднимаясь. – В морг?
- Да. Хочу еще раз посмотреть на тела, на одежду. Возможно, что-то замечу.
Но визит в морг ничего нового мне не дал. Василиски были мертвы, их мозг вместе с остальным… содержимым исчез, и мне не за что было зацепиться. Одежда ничего нового не рассказала тем более. Все что можно было дознаватели вытащили, а все, что нельзя, мне рассказал Хайдар. Думаю, не ошибусь, если предположу, что его василиски сейчас прочесывают пустыню и проверяют ближний круг убитых, полагаю, что пара дознавателей уже на полпути к Меокте, вытрясут из градоправителя даже то, чего он не знал.
Вот только странно…
Зачем убивать дознавателей так близко к Саррашу, оставлять тела почти у ворот в город – все-таки оборот это не так далеко, и этот артефакт…
Он принадлежал кому-то из убитых? Или его потерял убийца?
Как-то слишком неаккуратно для того, кто не оставил кроме лужи сточной воды вообще ничего, даже намека на какой-то след.
Не верила я в такие случайности, как не верила в детстве сказкам о щедрой и милосердной Халисе. Змея – она и в сказке змея: жестокая и смертельно опасная, как задремавшая у колодца кобра. Одно неосторожное движение – и прости прощай.
Домой я вернулась ближе к полудню, спрятала нрифтовую шкатулку с непонятным артефактом в хран, сменила одежду на более подобающую вдовствующей змее и отправилась, как и планировала, на базар.
Я любила готовить, любила выбирать продукты, любила рынок Сарраша за его шум, гвалт, краски и одуряющие запахи. Я вообще любила Сарраш за многообразие… всего. Оружие, специи, ковры, яды, фрукты, птицы и звери…
На базаре столицы можно было найти все, что угодно. Здесь, а не во дворце Альяра, не в пустыне за стенами настоящее сердце этих земель. Тут оно предстает во всех красках и цветах, во всей своей щедрости и многообразии: купцы, караваны, уличные актеры, мелкие воришки и знать. Громкие, яркие, смеющиеся или гневно кричащие. На базаре Сарраша я казалась себе почти нормальной.
Если бы еще не жара.
И все-таки все то время, что я провела на рынке, что шла обратно домой по узким тенистым улочкам, что готовила и ела, даже когда принимала ванную, не могла отделаться от мыслей о артефакте.
Вечером, сидя в кабинете, шкатулку я открывала чуть ли не с трепетом, с каким-то странным, необъяснимым предвкушением. Если бы верила в предчувствия и интуицию, решила бы, что это они.
Изумруд в свете ламп поблескивал ровными гранями, тускло мерцало серебро, тихо звенели выжженные нити плетения.
А я слилась с Основной, позволила Сумеречной распрямить несколько звеньев, удерживающих камень внутри клети, и потянулась к нитям. Фонило стихийной магией, чем-то понятным и достаточно простым: водой или огнем. Казалось, что там не было ничего больше.
Я закрыла глаза и нырнула глубже, потянулась осторожно к нитям, чтобы все-таки найти начало и попробовать расплести, распутать странный клубок без начала и конца.
Не может такого быть, не бывает даже у древних артефактов.
Я вела кончиками пальцев по узорам и линиям, вслушивалась в малейшие отголоски и собственные ощущения, считывала, впитывала в себя узор.
Расскажи мне свою историю, откройся, покажись. Расскажи про своего создателя. Он настоящий мастер, раз смог тебя создать.
С использованными артефактами работать всегда тяжелее: они хрупкие, тонкие. Рвутся и ломаются от малейшего неосторожного движения, а поэтому требуют к себе большего внимания, придельной концентрации.
Я вела и вела по завиткам и изгибам. Снова, снова и снова. Возвращалась, повторяла, ощущая все то же непонятное предвкушение, нетерпение. Мне хотелось разгадать этот камень, понять, для чего он был нужен и что находится в его сердце.
У любого артефакта есть сердце, нужно только до него добраться.
И я пробовала. Опять и опять. Несмотря на усталость и покалывание в самых кончиках пальцев, несмотря на испарину, проступившую на лбу, несмотря на время.
Невероятно тонкая, невероятно искусная работа, она завораживала и гипнотизировала меня. Но сколько бы ни пыталась, я не могла понять, для чего был нужен артефакт, ничего не получалось уловить о его создателе.
Через несколько оборотов руки устали настолько, что пальцы начали срываться с плетения, грозясь разрушить его, а пот струился по спине градом.
Пришлось убрать камень в шкатулку и откинуться в кресле, чтобы немного отдохнуть.
Что в тебе такое? Что ты такое?
Само собой, ответа мне никто не дал. Неслышно и незаметно уснула внутри Сумеречная и заняла ее место Ночная, потягиваясь и наполняя меня новыми силами.
Несколько лучей и я снова склонилась над столом.
Надо бы зажечь все светильники, чтобы было где развернуться…
Я застыла, замерла на вдох, дрогнули пальцы и сбилось дыхание, засосало от предвкушения под ложечкой.
Развернуться… Вот оно!
Я вскочила с места, схватила со стола шкатулку и метнулась на второй этаж, в спальню. Покорная моей воле Ночная натянула напротив окна простынь, а я зажгла светляк, вытащив изумруд из ларца. Потом еще один и еще. Пока они почти полностью не облепили собой камень.
Я смотрела на молочный шелк, на плетение, проступившее на ткани, на линии.
Сдавило спазмом горло.
Теневые. Это работа теневого…
Глава 2
Не видеть, не иметь возможности прикоснуться.
Сгорать от ярости и чувства вины – достойное наказание для слепого идиота.
Из разговора Обсидианы и Алистера, герцога Омбрского
Алистер, лорд-наместник, герцог Омбрский
Весна в этом году пришла на удивление рано: солнечно, тепло, даже вишня зацвела под окнами…
Сид бы оценила, она любит запах цветущей вишни.
…а мне убивать хочется. Рвать на куски. Куда-то мчаться, что-то делать, сидеть на месте невыносимо, сдерживаться невозможно. Невероятно сложно себя контролировать, сосредоточиться на чем-то другом. Одна проблема – я не знаю, куда мчаться…
Пока не знаю…
Открывшаяся дверь заставила вернуться в реальность и повернуть голову, чтобы бросить взгляд через плечо. На пороге кабинета застыл взмыленный секретарь: волосы в беспорядке, пара расстегнутых пуговиц на камзоле, замызганные грязью сапоги.
Грязь-то он где нашел? Сухо на улице, дождя уже полтора сумана не было. Лиам явно намеревался сделать шаг внутрь, но лишь неловко дернулся и застыл. Полагаю, передумать парня заставила моя хмурая рожа.
- Господин лорд-наместник… - пролепетал секретарь.
- Господин Лиам, давайте в этот раз пропустим официальную часть и ваши извинения, и вы сразу перейдете к делу, - пришлось все-таки отвернуться от окна.
- Простите, Ваша светлость…
- То есть все же не пропустим?
Несчастный совсем стушевался, но не отступил и взгляда не отвел.
- Пришел вестник от короля Эшворда…
