В следующую ночь Марк начал разговор первым.
– Как Влада? – спросил он, подойдя к двери.
Стефан, не торопясь с ответом, сел на свое обычное место.
– С Владой все в порядке. Она смирилась с заточением, ведет себя замечательно, питается хорошо.
– А кто приглядывает за ней? Я к тому, что «замечательно себя ведет», «хорошо питается» – это не про Владу. Она не вела себя так, даже когда ей было десять. Разве что, если ей было нужно усыпить чью-то бдительность.
Вместо ответа Стефан вышел за дверь и спустя минуту вернулся с Кларой. Марк сжал прутья решетки. Он понял, какой перед ним стоял выбор: выпей настоящего тепла, и ты получишь ответы на все вопросы. Или откажись – и потеряй все, чего достиг за последние дни – вместе с надеждой вернуться к Владе.
– У меня нет никакого желания с тобой возиться, но у меня есть обязательства перед твоей погибшей сестрой. – Стефан кивнул, и Клара протянула руку между прутьями решетки. – Я не могу просто бросить тебя на произвол судьбы, зная, что ты умрешь от рук первой же деревенщины – только потому, что не сможешь оторваться от его любимой внучки. Поэтому давай задержим дыхание и нырнем в это обучение, чтобы побыстрее вынырнуть и поплыть каждому своей дорожкой. Всего неделя – и ты снова просыпаешься вместе с Владой. Договорились?
Марк взял протянутую руку за запястье и вместе со вдохом осторожно втянул через кончики пальцев нежное тепло.
– А потом устроим выпускной экзамен, – довольно продолжил Стефан.
Марк отпустил руку Клары.
– Экзамен? – переспросил он.
– Мы просто повеселимся, – ответил Стефан и жестом приказал насыщаться дальше.
* * *
Через несколько дней Стефан поселил узника в соседней спальне. По большому счету, для Марка мало что изменилось, его тюрьма лишь стала просторнее: бежать из Огневки еще никому не удалось. Марк тоже понимал это и не доставлял хлопот. Он выполнял все пожелания Стефана и пил настоящее тепло каждый вечер, понемногу, в качестве микстуры.
Стефану нравилось наблюдать, как меняется его подопечный: тело Марка наливалось силой, движения становились быстрее и точнее, в глазах все чаще вспыхивал хорошо знакомый семарглу блеск. Марк же относился к своему перевоплощению без восторга.
Однажды он задал вопрос, которого Стефан ждал давно: как семарглу обмануть полуденную жару. Он именно так и спросил: «как?», а не «можно ли?» В честь этого Стефан подарил ему серую накидку и вывел на улицу – прямо в знойный полдень.
Марк тщательно закутался в накидку, но с непривычки пропустил участок кожи – крошечный треугольник возле ключицы – и тотчас же получил ожог. Вскрикнув, Марк бросился под навес. Стефан отвернулся, словно внезапно решил полюбоваться окнами соседних домов, но его плечи мелко тряслись от смеха.
Марк перевел дух, снова закутался в накидку и спустился с крыльца. Теперь обнаженной оказалась фаланга пальца, только на этот раз Марк не проронил ни звука. Сжав челюсти, он поправил накидку и с вызовом посмотрел на своего учителя. Стефан, все еще улыбаясь, поманил Марка за собой. Он и вида не подал, какая мысль пришла ему в голову: возможно, из этого заморыша получится нечто большее, чем заурядный семаргл.
Прогуливаясь по пустынным улицам Огневки, Стефан рассказывал Марку обо всех хитростях, которые помогают семарглам выжить, в том числе и тех, которые придумал он сам. В этом списке Огневка шла отдельным пунктом. Круглосуточная охрана, система тоннелей и лазов, тщательно отобранный контингент, кормушки в качестве возобновляемого источника тепла, «звездные» вечеринки – для отвода глаз местных жителей. Огневка стала для семарглов настоящим раем, островком удовольствия и беззакония.
Как-то ночью, продолжая тему Огневки, Стефан признался, что построил этот город для Илоны – совершил один из миллиона безумных поступков, на которые был способен ради нее. Марк же, отвечая откровенностью на откровенность, сказал, что это не меняет его отношения к Стефану.
– Сейчас Илона должна была заканчивать Лондонский университет искусств, а я – находиться рядом с Владой и думать только о том, как сделать ей самое незабываемое предложение руки и сердца. Но ты позарился на мою сестру. Тебе оказалось мало твоих семарглих, захотелось живой восемнадцатилетней девушки.
В тот момент Стефан отметил, как быстро научился обуздывать эмоции его подопечный. Выдало Марка лишь едва заметное движение: пальцы непроизвольно сжали перила балкона.
– Я любил твою сестру, – в тон ему ответил Стефан. – Ради нее я спас твою жизнь. Но это не помешает мне забрать ее, ничтожество.
Ночные разговоры на балконе не всегда проходили мирно. Иногда беседа ни о чем превращалась в словесную перепалку.
– В тебе нет ничего человеческого! – возмущался Марк, выслушав очередной рассказ Стефана.
– В самом деле? – От негодования семаргл цокал языком. – Люди не влюбляются в одних и не презирают других? Тебя смущают кормушки, а меня – концлагеря и репрессии! Или просто оглянись: Чечня, Ирак, Ливия… Люди убивают людей куда в большем количестве, чем семарглы. И не только на войне. Но семарглами движет холод, а людьми… – Он скривился. – Я не стал семарглом по доброй воле. Просто однажды оказалось, что я не могу питаться ничем, кроме человеческого тепла. Поэтому хватит долдонить, что семарглы – это зло! Для людей мы не большее зло, чем сами люди!
На следующий день Стефан снова отвел Марка к кормушке. Как и ожидалось, прогресс оказался впечатляющим: с огромным трудом, но Марк смог вовремя остановиться. Это событие вкупе с последними новостями передвинули экзамен на два дня раньше.
* * *
Стефан посмотрел в зеркало сначала на свое отражение, затем – на отражение Марка и остался доволен: оба выглядели безупречно, как иллюстрации в глянцевом журнале к статье о роковых соблазнителях. Возможно, он даже перестарался: в маленьких городах девушки, утомленные жарой и местными олухами, были бы рады любому разнообразию. Но Стефану нравилось выглядеть на все сто – всегда.
Лимузин довез их до Логишина за полтора часа. Марк провел это время в легком напряжении: экзамен был последней преградой на пути к Владе, так что выбора участвовать или не участвовать в этой затее у него не оставалось. Стефан же чувствовал себя превосходно: ему нравилось, когда у кого-то не оставалось выбора.
– Запомни, мы должны начать игру синхронно, иначе у нас появятся свидетели – а ты знаешь, что приходится делать со свидетелями, – напомнил Стефан, когда лимузин припарковался у двухэтажного клуба, расцвеченного неоновыми огнями.
Охранник суетливо распахнул перед Стефаном дверь.
Подружки-москвички, обе огненно-рыжие (Кристина – длинноволосая, Лиз – с короткой мальчишеской стрижкой), пышногрудые, в черных кожаных мини, сами подсели к Стефану за барную стойку. Они сразу были не прочь познакомиться с неким стеснительным другом, скучающем в лимузине, но Стефан, дабы подольше насладиться волнением пленника, угостил девушек текилой.
