– Запомни, мы должны начать игру синхронно, иначе у нас появятся свидетели – а ты знаешь, что приходится делать со свидетелями, – напомнил Стефан, когда лимузин припарковался у двухэтажного клуба, расцвеченного неоновыми огнями.
Охранник суетливо распахнул перед Стефаном дверь.
Подружки-москвички, обе огненно-рыжие (Кристина – длинноволосая, Лиз – с короткой мальчишеской стрижкой), пышногрудые, в черных кожаных мини, сами подсели к Стефану за барную стойку. Они сразу были не прочь познакомиться с неким стеснительным другом, скучающем в лимузине, но Стефан, дабы подольше насладиться волнением пленника, угостил девушек текилой.
Через полчаса троица вышла из клуба. Стефан улыбался и по очереди шептал спутницам непристойные нежности. Девушки громко смеялись, а когда шпилька одной из них застряла в неровности тротуара, их смех дошел едва ли не до истерики. Стефан вынул ногу девушки из застрявшей туфельки, поцеловал щиколотку, потом снял вторую туфлю и швырнул в темноту. Не успела босоногая Лиз ахнуть, как оказалась на руках у семаргла. Она откинула голову, словно каталась на качелях, и Стефан, чувствуя, как жар обжигает рот, поцеловал девушку в шею, вобрав только ощущение тепла, а не само тепло. Он едва не позволил себе начать пиршество немедленно – так соблазнительна была ее нежная теплая кожа. Но сдержался – как настоящий учитель.
Марк напряженно наблюдал за происходящим. Стефану было весело и даже чуть трогательно видеть, как яростно его ученик сражается с презрением к самому себе – из-за беспомощности, наивности и глупости, которые привели его в этот лимузин. Марк был слишком юн, он не знал: перерождение всегда болезненно. Зато эта порция душевного яда привьет его от многих болезней. Если, конечно, не убьет.
А пока Марк сидел на расстоянии вытянутой руки от Кристины и бросал на своего учителя взгляды, полные ненависти. Стефан же, зарываясь пальцами в короткие мягкие волосы Лиз, нашептывал ей историю, придуманную от начала и до конца.
– Ты очаровательна, дорогая, и мы чудесно проведем время, – сказал Стефан, получив в ответ одобряющий смех. – Настолько чудесно, насколько ты мне позволишь.
Вместо ответа Лиз расплылась в улыбке. Теперь она не оглядывалась на подругу, а безотрывно смотрела на Стефана, словно внезапно осознала, что влюбилась в него.
Стефан бросил многозначительный взгляд на ученика: время пошло. Марк кашлянул в кулак, затем потянулся через сиденье за шампанским, при этом словно случайно прижал девушку к спинке кресла. Кристина не отпрянула. Марк тоже.
– А как далеко смогу зайти я? – спросил он, изучая ее серо-зеленые глаза.
Стефан знал, что сейчас видит Марк: изменение. В первый раз это всегда ошеломляет: осознание своей власти над другим человеком. Ее зрачки, до этого кокетливо-подвижные, вдруг сосредоточились на глазах Марка и чуть расширились.
– Начни – узнаешь, – промурлыкала Кристина и положила его руку на верхнюю пуговицу своей блузки.
Стефан, улыбаясь, кивнул Марку. Экзамен шел как по нотам, и преподаватель мог немного расслабиться. Он поцелуями провел Лиз дорожку от уголка губ до ямки над ключицей, вбирая тепло крошечными порциями. Лиз едва слышно вздохнула, ее губы застыли в улыбке.
Стефан насыщался девушкой, постепенно развязывая ленточки, стягивающие ее майку, как вдруг осознал, что в машине стоит странная тишина. Он оглянулся – и оторопел. Запрокинув голову Кристины, Марк жадно пил ее тепло. Вокруг его губ на коже девушки разрастался уродливый ожог.
Стефан отбросил Марка и дважды хлестнул Кристину по щекам. У нее едва прослушивалось сердцебиение.
– Какого!.. – зарычал Стефан, но не успел договорить: Марк набросился на него.
Тем временем Лиз пришла в себя. Видя озверевшее лицо Марка, она завизжала, потом заметила неподвижное тело подруги, и визг превратился в вопль.
Стефан воспользовался секундным замешательством Марка: изловчился и повалил его на пол. Только теперь наполненный настоящим теплом, молодой семаргл легко отбросил Стефана и тотчас же вскочил на ноги, готовый разорвать противника на куски. В этот момент водитель резко нажал на тормоза. Семарглов вместе с Кристиной отбросило на заднее сиденье, и Лиз завопила пуще прежнего.
Стефан вытолкнул Марка из машины, заломил ему руки за спину и припечатал к земле.
– Ты мог убить ее! – кричал он, едва справляясь с сопротивлением.
Постепенно лицо Марка стало меняться, в глазах появилась осознанность.
Стефан ослабил хватку.
– Вот так, хорошо.
Он похлопал Марка по плечу и вернулся в лимузин, из которого все еще доносились истошные крики. Не прошло и минуты, как вопли прекратились. Стефан вышел из лимузина.
– Ты… убил свидетельниц? – сдавленно произнес Марк.
Стефан смерил его взглядом.
– Просто их успокоил. Денек они проведут в Огневке, а потом я решу, что с ними делать. Что же касается тебя, гений, то экзамен не сдан. Пересдача.
Марк вскочил на ноги.
– Никакой пересдачи, Стефан! Никаких экзаменов! Я не хочу всего этого: лимузинов, съема, воздействия. Эта жажда словно достает из меня всю грязь, даже ту, о которой я понятия не имел! Я хочу только одну женщину – Владу! Если это означает умереть – я готов! А теперь я возвращаюсь на Дачу. – Марк развернулся и пошел прочь.
Стефан попытался застегнуть рубашку, но пуговица осталась у него в руке. Он чертыхнулся.
– Сейчас не семарглы представляют для Влады наибольшую опасность. Хочешь узнать об этом подробнее? – Стефан подождал, пока Марк обернется. – Я мог бы заставить тебя снова выйти на охоту, но ситуация осложнилась тем, что кое-кто стал охотиться на нас.
Когда Влада очнулась после Невестиной ночи, пустая библиотека была заполнена тусклым вечерним светом. Влада огляделась, не понимая, как здесь оказалась, потом провела рукой по белоснежному платью, коснулась разорванной кружевной горловины, уродливых ожогов на плечах – и зажала рот ладонью.
Стеклянные створки шкафчика отражали потрясенную, болезненно бледную девушку с неровно остриженными волосами. От Илоны не осталось и следа. Если какое-то время она и гостила в теле Влады, то теперь с этим было покончено. Только… – Влада дотронулась до губ кончиками пальцев – Стефана целовала вовсе не Илона. И сейчас не у Илоны все внутри горело от стыда. Господи… Она закрыла глаза, но сразу же их открыла. На самобичевание не было времени: Невестина ночь закончилась, обряд совершен. Значит, Стефан обязан выполнить свое обещание.
Влада уткнулась лбом в колени и попыталась отстраниться от ноющей боли, озноба, покрывшего кожу мурашками, мук совести и, самое главное, – от воспоминаний о Невестиной ночи. Она словно видела себя со стороны: восторженный блеск в глазах, когда Стефан, замерев на мгновение, поднял ее фату; поцелуй, полный отчаянной любви; свои пальцы в его волосах; его губы, целующие ложбинку на ее шее. Справиться с этими видениями было сложнее всего, но постепенно даже они исчезли. И тогда в полной тишине, в полной темноте Влада стала улавливать всплески чужого присутствия – будто множество едва слышных голосов. Их источники находились очень далеко, возможно, даже за лесом, в Огневке, – куда дальше, чем она могла почувствовать раньше.
