Мессер отправил сына в академию, а сам, имея доступ практически ко всем библиотекам в мире благодаря должности наставника, принялся искать ключ к победе над высшим демоном.
И нашел.
Мессер уже давно догадывался, что сила призыва — это сборное понятие, и желал найти тому подтверждение. Вскоре он заметил, что сила призыва зависит от отношения призывателя к призванному. Чем оно лучше, тем стабильнее и легче проходит призыв. И ему, человеку, который довел демона до разрыва контракта, об это аспекте следовало бы забыть.
Зато было еще кое-что, что поднимало призывательские силы — призыв в специальной комнате. Соотнеся все факторы, он догадался, что силу призыва повышают статуи. А еще узнал, что статуи работают не из-за мудреного механизма, а потому что заполнены какой-то энергией, которая и увеличивает силу призыва. «Дружелюбие» — так назвал ее чуть ранее Лефиус. И эту силу можно вытащить и забрать себе.
— Это преступление, — покачал головой Краус фон Аффет. — Поверить не могу, что следователи проморгали эту ситуацию.
— Это не преступление, это восстановление справедливости. Он, этот проклятый демон, отнял у моего сына его талант, его будущее, — зло сказал Мессер. — Поэтому я всего лишь хотел отдать Акреону то, что ему предназначалось природой.
Единственный, кто отнял у Акреона будущее, — это его отец, а никак уже не Лефиус.
— И как ты планировал это сделать? Даже если статуя наполнена энергией, которая повышает силу призыва, то поглотить ее человеку со скудным талантом невозможно. Должно быть сильное сродство одной магии к другой, чтобы они слились вместе, иначе эффект смешной.
— Хе-хе, а у меня появился отличный способ, — улыбнулся Мессер, прожигая меня взглядом — жадным, голодным, словно вещь, которую можно использовать.
— Ты... я ведь неправильно думаю, до такого бы даже ты... эксперименты такого рода запрещены! — рыкнул Краус, теряя самообладание.
Красивое лицо исказилось в уродливой гримасе, а магическая сила начала выходить из-под контроля, в то время как Мессер издевательски смеялся.
Сначала я не понимала, что происходит, но как только Мессер продолжил рассказ, почувствовала, будто волосы медленно встают дыбом. Да, если Акреон будет поглощать чистую энергию статуи, то он возьмет не более одной десятой части, а все остальное попросту развеется. Но вот если силу статуи поместить в талантливого призывателя, то внутри этого призывателя со временем сила многократно увеличится. Акреон все еще сможет поглотить десять процентов, но это будет процент от значительно бОльшего количества энергии. Разумеется, призыватель, чью энергию забрали, остается без своих сил.
— Как вы обошли конфликт энергий? Ведь передать энергию можно исключительно добровольно, необходимо полное согласие и понимание происходящего с обеих сторон? — устало спросил Краус фон Аффет. — Иначе конфликт сил выжжет весь дар.
— Энергия статуи делает магические силы абсолютно нейтральными, — улыбнулся Мессер, а потом мотнул головой в мою сторону: — Так что сейчас она — идеальный источник призывательской силы. Изначально мы хотели использовать мальчишку Эбеса Грина, он тоже проявлял немалый талант, даже предложили его амбициозному деду неплохую сумму и должность, на что он с радостью согласился. А потом мне на глаза попалась она. Мы не думали что-то менять, только она вмешивалась и вмешивалась в дела Эбеса, вот и... Долгая история, хе-хе, не думаю, что успею ее рассказать.
— У нас много времени, — ухмыльнулся Лефиус. — В конце концов, должен же я понимать, сколько дней пыток заслужила человеческая мразь вроде тебя.
— Пытать, Лефиус, будут исключительно тебя. Мы столько готовились к этому дню! Собирали информацию, искали нужные артефакты. Ты ведь оценил один из них, да? Антидемонический, высшей пробы! Акреон поглотил столько призывательских сил, что еще немного — и ему даже артефакт не понадобится, чтобы сражаться с высшим демоном наравне. Не с тобой, я знаю, что твоя сила на другом уровне. Впрочем, если Акреон впитает силы этой призывательницы, то как раз добавит ровно ту каплю, которой ему не хватает, чтобы активировать артефакт и развеять твою сущность.
Мне казалось, что Мессер сошел с ума. Иначе его ехидное лицо, высшую степень наслаждения происходящим, самодовольство — все это никак не объяснить. В конце концов, как бы он не накачивал своего сына силой, человек оставался человеком, соперничать с высшим демоном — безрассудное и безнадежное занятие. Ведь если Акреон покалечит кого-то из высших демонов или обычных демонят, то за них придут мстить. Именно поэтому все призыватели, даже те, кто относился к призванным потребительски, не переходили черту и не наносили серьезных повреждений ни при каких обстоятельствах.
— Одно интересно, — задумчиво сказал Краус фон Аффет. — А если бы Лефиус прибыл сюда через пару тысяч лет, то что бы вы делали? Даже сильному магу столько не прожить.
— Почему же? Я знал, в какой день он появится.
— И каким образом? Сила предсказаний не работает на высших демонах.
— Но-но, какая пагубная неосведомленность, — хихикнул Мэссер. — Все зависит от таланта. И того, готов ли предсказатель поставить свой дар на кон. Я сделал одной милой предсказательнице Юлиане незабываемое предложение в свое время: обменять жизнь ее младшего брата на одно небольшое предсказание о высшем демоне. У нас тогда была существенная разница положений, так что подобное провернуть было легко. И она согласилась, без радости, правда, зато я получил точную дату появления Лефиуса в этом мире.
Юлиана? Это же наш магистр по предсказаниям!
— Юлиана, да? Какая же ты мразь, — выдохнул Краус фон Аффет. — Ты хоть представляешь, сколько на нее свалилось из-за пропажи дара? И, самое главное, что она никому об этом не могла сказать!
— Много, очень много. Она была твоей однокурсницей, верно? Я долго думал, у кого же хватило связей и влияния устроить ее в эту академию, а это ты, да? Ты злишься? Зачем? Разве ей плохо в здесь? Проклинает всех неугодных, только, увы, того, на кого действительно направлен ее гнев, она проклясть не может. Очень важно правильно составлять контракты.
— Ты... — Краус сжимал и разжимал кулаки, но успокоиться не мог.
— Я отправлю его в Нижний Мир для пыток? — спросил Лефиус. — У людей так не получится, а вот у нас есть умельцы среди демонов.
— Я бы хотел сам на это посмотреть... — начал Краус, но Леф его тут же перебил:
— Организую экскурсию.
— Скоро некому будет организовывать. Потому что придет мой сын. Вы-то себя защитите, но что насчет студентов академии, которые и близко не обладают подобными талантами? Подождите чуть-чуть и повеселитесь от души, хе-хе.
— Пойдем отсюда, Вилина, кажется, мы выяснили все, что могли.
— Не все, — впервые за все время пребывания в темнице заговорил Руфиус. — Чья кровь заблокировала дар Вилины?
Глава 31
С момента поимки Мессера прошло уже пять дней. Я за это время успокоилась, кое-как переварила мысль о том, что все мои беды — это дикая смесь случайностей и глупых поступков, причем первого в большей степени. Раньше было лучше: куда приятнее думать, что я не слишком хороший и предусмотрительный человек, чем принять тот факт, что я обычная неудачница, угодившая в мерзкую историю.
Еще и Лефиуса утешать пришлось, который все эти дни ходил сам не свой. Я допытывалась у него весь день, что же с ним происходит, почему он не смотрит мне в глаза. В конце концов, я схватила его за руку, усадила рядом с собой на кровать и потребовала рассказать, иначе... иначе...
Иначе буду плакать, пока не заболею. Самое странное, что такой глупый и бессмысленный шантаж действительно сработал! И Леф честно рассказал мне, что считал себя виновником всех моих бед.
— Я никогда не думал, что событие, которое было для меня не более чем незначительной неприятной ссорой, может так повлиять на чью-то жизнь. Мы с Краусом расследовали это дело... Ты знаешь, что за все время пострадало больше трех десятков призывателей? И это истинные призыватели, которые были не просто деловыми партнерами для жителей Нижнего мира, а настоящими союзниками, кто радел за доброе отношение к демонятам и налаживание хороших отношений. И, хуже всего, что в этом деле пострадала ты, моя призывательница, моя Рисшеэннэ, — сказал Лефиус, обнимая меня и утыкаясь лицом прямо в шею. — Не могу об этом не думать. Не могу не осознавать, что не решись ты на этот несчастный призыв для уборки библиотеки, твои силы забрали бы, а мы никогда не встретились.
