Не знаю, что Тайлер прочел в моих глазах, упрямство, мольбу, может, даже страх, но он сдался.
— Ладно, Морган, позже.
Скорее никогда. Но я кивнула, дабы не продолжать препираться.
Он вышел первым.
— Морган, у вас что-то случилось? — тут же, словно из-под земли, возле меня материализовалась Лора. А взгляд-то какой — тревожный, заботливый.
— У кого? — я сыграла в дурочку.
Стэнли смешалась:
— Ну, у вас с Александром. Это, конечно, не мое дело…
Ты права, любопытная девчонка, сующая везде свой нос, это не твое дело.
Но я подарила ей любезную улыбку:
— Тебе показалось, мы обсуждали отчет.
* * *
В тот день я пришла на ужин позже обычного, надеясь никого не встретить. Кули еще куда ни шло, он умеет быть ненавязчивым, видеть остальных не было моральных сил.
Но мой прогноз не оправдался, как раз Кули на камбузе не обнаружилось, зато нашелся Эшли, сидящий за барной стойкой, задумчиво подперев рукой голову.
— А где Глеб? — не поняла я, мгновенно почувствовав подвох.
— Ушел к себе, все, кроме тебя, уже поели, — сообщил старпом.
Эшли явно ждал, что я спрошу, что в таком случае здесь делает он, но я не собиралась вести себя по заготовленному чужому сценарию. Равнодушно пожала плечами и молча зашла за стойку в поисках, чем бы поживиться. Предполагая, что нормально поесть мне теперь не дадут, налила стакан молока и взяла еще теплую булочку, после чего устроилась на стул кока, чтобы не обходить стойку еще раз, а, заодно, не садиться с Рисом бок о бок.
Он молчал. Ждал, что я заговорю первой? Изучал? Что-то высматривал? В любом случае, это нервировало.
Я упрямо принялась жевать, начисто игнорируя его задумчивый взгляд.
Не выдержала на третьей минуте, с грохотом поставила стакан:
— Господи, да что?!
— Хочу с тобой поговорить, — спокойно ответил Эшли, в свою очередь, проигнорировав мою вспышку гнева.
— Тогда говори, чего сидишь?
— Думаю, не пошлешь ли ты меня куда подальше.
— Пошлю, разумеется, — подтвердила я. Если он снова начнет мне признаваться в любви, могу не только послать, но еще и съездить по физиономии.
— Морган, что у вас с Александром? — Эшли положил локти на столешницу и чуть наклонился вперед, не спуская с меня внимательных глаз.
Я растерялась, но не потому, что услышала такой вопрос. Нечто подобное я как раз и ожидала, ведь Рис уже проявлял намеки на ревность по отношению ко мне и Тайлеру, правда, тогда для меня это казалось смешным. Нет, поразило меня другое — тон, которым был задан этот вопрос. В нем не было ни ревности, ни упрека, ни раздражения, просто вопрос, заданный совершенно спокойным голосом, а, следовательно, требующий ответа.
Я нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Какие у вас отношения? — по-прежнему спокойно пояснил Эшли.
Я чуть было не ляпнула, что у нас нет отношений, но вовремя сообразила, что это прозвучит двояко.
— Дружеские, — ответила я.
Рис прищурился, глядя на меня.
— Ты сама себе сейчас врешь или меня держишь за полного кретина? — уточнил он.
Но я тоже уперлась и обсуждать эту тему не собиралась.
— Ты придумываешь!
— Морган, — Эшли как-то устало вздохнул, — давай так, я просто скажу тебе то, что думаю, и не стану ни на чем настаивать, а ты, также просто, меня выслушаешь. Как поступать дальше, дело твое.
Предложение звучало заманчиво.
— Валяй, — разрешила я.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — начал он без обиняков, и я вынужденно кивнула, — но я не слепой и не дурак. Когда вы находитесь с Александром в одном помещении, между вами разве что искры не летят, — я уже открыла рот, чтобы возразить, но Эшли меня заранее остановил: — Дай мне закончить, пожалуйста, — я сдалась и заткнулась. — Я еще никогда не видел двух людей, так подходящих друг другу. Что бы я сам к тебе ни испытывал, я понимаю, что когда чувства двоих взаимны, третий должен уйти.
— Ничего у нас… — не сдержалась я.
— Морган, — попросил Рис с нажимом в голосе. — Это ведь заметно, то, как вы смотрите друг на друга… У Александра был непростой период после развода с женой, не знаю, говорил ли он тебе.
Я сделала в воздухе неопределенный жест:
— Слышала что-то мельком.
— Так вот, я знаю Александра давно, и впервые после его разрыва с Элизабет, я вижу, чтобы он так на кого-то смотрел.
— Он привлекательный мужчина, я привлекательная женщина, — пробормотала я, — подумаешь, смотрим.
— Морган, — не повелся Эшли на это объяснение, — ты поняла, о чем я. Будь добра, не унижай меня глупыми отговорками.
Я поджала губы, чувствуя себя пристыженной. Рис тоже замолчал, кажется, он высказал то, зачем пришел.
— Так чего ты хочешь? — спросила я через некоторое время, убедившись, что сам Эшли больше ничего не скажет.
— Я? — он как-то грустно улыбнулся. — Я хочу, чтобы два дорогих мне человека, небезразличных друг другу, перестали валять дурака и были счастливы.
Я хмыкнула.
Легко сказать — перестали валять дурака. О каком счастье он говорит? О сказочной утопии? Поддаться чувствам, слабости, ради чего? Ради скоротечного романа, которому все равно не суждено перерасти в нечто большее? Мое назначение подойдет к концу, и я вернусь на Землю, и нога моя никогда не ступит на Лондор.
Не Александр виновен в смерти Никки, но я никогда не смогу простить его родину за «Тринадцатилетнюю войну», за брата, за тысячи моих соотечественников, погибших из-за жажды власти Лондора. Не прощу, не смогу, не сумею, эта заноза, эта боль въелась в меня слишком глубоко, проросла и пустила корни.
Мне стало так грустно, наверное, я бы заплакала, умей я это. Моральный инвалид, вот я кто, не способный на истинные чувства, ведь говорят, когда любовь настоящая, ей не помеха ни время, ни расстояние. Вот только «Тринадцатилетняя война», в каком бы далеком прошлом ни была, для меня никогда не исчезнет.
Наверное, что-то такое промелькнуло в моем лице, потому что Эшли испугался.
— Морган, что с тобой? Ты в порядке?
— В порядке. В случайном, — неудачно пошутила я, но Рис даже не улыбнулся.
Я видела в его глазах сочувствие и искреннее желание помочь. Еще один хороший человек, сердце которого я разбила и даже не заметила…
— Я чего-то не знаю? — мягко спросил Эшли. — Для твоего поведения есть причины? Ты можешь мне рассказать.
Я дернула плечом.
— Нечего рассказывать. Ничего нового ты не узнаешь.
Рис понял сам.
— Лондор-Земля?
— Эшли, если я дам слабину сейчас, потом я вообще не выдержу, — выпалила я в порыве внезапного откровения. — Вы все лондорцы, я не могу. Это… это как предать память брата!
