— Лондор-Земля?
— Эшли, если я дам слабину сейчас, потом я вообще не выдержу, — выпалила я в порыве внезапного откровения. — Вы все лондорцы, я не могу. Это… это как предать память брата!
— Да-а, — протянул Рис, оторвался от стойки и сложил руки на груди, задумался. — Я не уверен, что имею право тебе это говорить, — сказал он через некоторое время.
Я сидела, изучая сцепленные на столе руки, теперь же оторвала взгляд, посмотрела на Эшли.
— Не уверен, не говори, — логично заключила я.
— Ну, это не тайна, — все же решился он, — всем на «Прометее» это известно.
— Тебе удалось-таки меня заинтриговать, — призналась я. — Я тебя внимательно слушаю.
— Морган, ты знаешь, что случилось с родителями Александра?
Вот такого поворота я точно не ожидала.
— Не знаю. Вроде бы, он говорил, что они погибли. Несчастный случай?
— Несчастная «Тринадцатилетняя война».
Я задохнулась.
— Но…
— Этого не может быть, потому что он не ненавидел тебя изначально за то, что ты землянка? — я неуверенно кивнула. — Я не хочу сейчас поднимать политические причины «Тринадцатилетней войны» и ее события, — продолжал Эшли. — Я только хочу сказать, что Александр остался без семьи, когда ему не было даже четырнадцати. И вот его жизнь действительно сломала эта война, лишила родителей и детства, но он сумел это пережить и пойти дальше. Если постараешься, ты тоже сможешь.
После этих слов Эшли поднялся, по-дружески хлопнул меня по плечу, и направился к выходу.
А я так и сидела, смотря ему вслед, и думала, думала.
* * *
Я поймала его в коридоре возле кабинета. Было уже поздно, но я знала, что Александр будет сидеть там до поздней ночи, доделывать отчеты. На следующий день мы прибывали в пункт назначения, станцию Альбера, где он должен будет передать все документы своему командованию.
Я могла бы постучать и зайти, но вместо этого прождала под дверью почти час. Просто стояла в излюбленной им позе, подперев плечом стену и скрестив руки на груди, и смотрела в пол.
Замок щелкнул, и дверь поехала в сторону.
— Морган? — удивился Александр, увидев меня. — Давно ты здесь?
Не «что ты здесь делаешь». Как ему удается читать меня между строк?
Я передернула плечами.
— Некоторое время.
Тайлер поджал губы, смерил меня взглядом и предложил:
— Войдешь?
Я покосилась на все еще открытую дверь кабинета. Воспоминание того, что случилось в прошлый раз, все еще преследовало меня.
Александр понял меня правильно, поднял руки ладонями от себя:
— Обещаю, я к тебе пальцем не притронусь. Не делай из меня маньяка.
Я кивнула, соглашаясь. Маньяк, очень смешно. Я больше боялась не его действий, а своих.
Мы оба вошли в кабинет. Я села на стул для посетителей, Тайлер на край стола, но при этом оставил между нами довольно большое расстояние.
Он молчал. Все правильно, ведь это я пришла, стало быть, мне и начинать.
— Эшли рассказал мне о твоих родителях, — Александр все еще не произносил ни слова, не удивился и не разозлился, просто принял к сведению. — Почему ты не сказал?
— Зачем?
— Затем, что я так упорно твердила о своей потере, а ты должен ненавидеть «Тринадцатилетнюю войну» не меньше меня.
Тайлер просто смотрел на меня, не отводя взгляда, прямо и открыто.
— Я ненавижу любую войну, — сказал он. — И ту, что сейчас заварила Карамедана, ничуть не меньше.
— Но твои родители…
— Морган, старые раны обладают особенностью зарубцовываться, если не иметь привычки ковырять в них чем-нибудь острым изо дня в день. Ты лелеешь свою боль потери, будто это что-то бесценное, я так не хочу, не хочу возвращаться в прошлое, меня интересует настоящее.
Теперь настал мой черед молчать. Я уже не знала, зачем я пришла сюда, что хотела сказать.
Но, кажется, у Александра появилась потребность высказаться, потому что он продолжил:
— Пойми, я не романтик с большой дороги. Я не готов валяться у тебя в ногах и петь серенады. Ты важна для меня, но я не могу тебя вытащить из той ямы, куда ты сама себя загнала. Вспомни ущелье на Сьере, я не смог бы тебя вытащить, если бы ты мне не доверилась. Здесь то же самое. Люди либо обоюдно идут навстречу, либо нет.
— Если бы не «Тринадцатилетняя война»…
— Да что ты заладила?! — мне все же удалось вывести его из себя, от того как он в сердцах долбанул по столу, у меня чуть не заложило уши. — Все это не важно. Ни кто откуда, ни что будет потом. Ты либо чувствуешь, либо нет. Всё! — Тайлер замолчал, давая себе возможность остыть, и продолжил уже спокойнее: — Как же вам, землянам, промывают мозги…
Я моргнула.
— Что? Не поняла.
Александр пристально смотрел на меня не меньше минуты, потом шумно выдохнул, отвел глаза.
— Не важно. Не хочу сейчас обсуждать политику.
Я совершенно не поняла его последних слов. При чем здесь политика? Разве непонятно, что я ненавижу Лондор не за то, что это другая планета со своим устройством, а за то, что именно они развязали когда-то войну, планируя усилить свое влияние на другие территории.
Мы оба замолчали. Напряжение в каюте казалось прямо-таки осязаемым. Теперь я поняла, что имел в виду Эшли, когда сказал, что между нами летают искры.
Тайлер потер глаза.
— Мы прибываем рано утром, — сказал он, — мне надо выспаться.
— Я понимаю, — я встала, очень хотелось подойти к нему ближе, прикоснуться, но я только попрощалась и пошла к двери: — Спокойной ночи и удачи завтра.
В ответ Александр горько усмехнулся, качая головой, словно не веря своим ушам.
Я выскользнула за дверь.
Спускаться на Альберу Тайлер категорически запретил всем. У этой станции была дурная слава, слишком много продавцов и скупщиков краденого, а также оружия, мошенников всех мастей и даже космических пиратов.
Александр взял с собой только Ригза. Оба надели черную форму без знаков отличия и покинули «Прометей», едва тот пристыковался к станции. Остальные остались ждать.
Меня весь день не оставляло непонятное чувство тревоги. Я даже не сразу поняла, что это. Я никогда ни за кого не волновалась, и это было непривычно.
Что это, очередная глупость или настоящее плохое предчувствие?
Я отругала себя за подобные мысли. Тоже мне, нашлась Кассандра. Какой из меня предсказатель?
Я натолкнулась на Эшли в кают-компании, он выглядел спокойно и что-то читал. Никаких признаков беспокойства.
— Привет, — поздоровалась я, — думала, ты в рубке.
— Был, — Рис отложил считыватель, — но там мое присутствие не требуется. Со станцией договорились, они разрешили нам стоянку аж целых двенадцать часов, — он усмехнулся, — за кругленькую сумму, разумеется. Так что до возвращения Александра с Райаном нас никто не должен беспокоить.
