Я протянула руку, воровски обернувшись на дверь, вытащила один наугад и вставила в считыватель. Это оказалась книга, обычная книга, философский труд какого-то мыслителя древности.
Неужели все это книги? Я, конечно, догадывалась, что Тайлер у нас начитанный мальчик, но чтобы настолько…
Я отошла к другой полке, повторила маневр. Учебник по астрофизике. Еще… Учебник по квантовой механике.
Наконец, мое внимание привлек диск в оранжевом чехле на дальней полке. Все остальные футляры были выдержаны в черно-белых тонах, а этот яркий, словно не отсюда.
Я вставила в считыватель свою добычу, довольно потирая руки в предвкушении, что нашла что-то интересное. Но уже через секунду у меня кровь отхлынула от лица. Это был фотоальбом. Нечто действительно, личное, что я точно не имела права трогать.
Я на автомате пролистала несколько фото: смеющийся маленький мальчик с ямочками на щеках, красивый, но, как ни странно, блондин; обнявшаяся пара, не юные, должно быть, погибшие родители; серьезный мужчина в костюме с галстуком, идеальная осанка, вздернутый подбородок, надменный взгляд — Рикардо Тайлер, его я видела по телевизору.
Моя совестливая часть начала расти прямо на глазах. Мне стало даже немного стыдно. Это личное, не для чужих глаз.
И я поспешно убрала диск на место и вернулась к столу.
Что ж, зомби, так зомби. Лучше буду прилежной ученицей, чем доморощенной ищейкой, сующей нос в чужие дела.
* * *
Тайлер вернулся часа через три, уж не знаю, правда ли все это время решал вопросы с маршрутом или задержался специально. В любом случае, я провела это время с пользой, добросовестно штудируя предложенный материал.
Когда я перестала обращать внимания на выдуманные персонажи и место действия, указанные в отчете, я поняла, насколько на самом деле серьезен этот документ, и сколько придется приложить усилий, чтобы выдать в своем докладе нечто подобное. Разложить по часам каждый день пребывания на Сьере, не потерять ни одну деталь, даже ту, которая мне самой показалась незначительной, но в которой аналитики сумеют увидеть скрытый смысл. Если Тайлер и Эшли пишут такие отчеты на раз-два, то я могла им только завидовать.
Александр вошел и остановился, подперев плечом стену и сложив руки на груди. По-моему, это его любимая поза наблюдателя.
Он ничего не говорил, и я тоже не горела желанием общаться, как раз дочитывая последние абзацы истории про зомби. Хмуро глянула на него, даже не поднимая головы, и снова вернулась к чтению.
Все же Тайлер заговорил первым:
— Как успехи?
— Значительные, — заявила я не без гордости, оттолкнулась от столешницы руками и откатилась на стуле назад, я только что дочитала последние строки и была чрезвычайно собой довольна.
— Вот как? — Александр склонил голову набок, не спуская с меня глаз. — Зомби уже не веселят?
Я даже передернула плечами при воспоминании, хоть и выдуманные, но кровавые события в докладе были прописаны весьма натурально.
— Да как-то больше нет, — призналась я. — Только не думаю, что у меня получится написать нечто подобное.
— Просто перескажи, все что помнишь, — посоветовал он, — художественный стиль далеко не обязателен. Я просмотрю перед отправкой.
— Может, ты еще его за меня и напишешь, — пробормотала я себе под нос. Ну не смогла я удержаться.
— Мне притвориться, что не расслышал? — безмятежно поинтересовался Тайлер. — Или не дать тебе шанс сделать вид, что ты ничего не говорила, и сразу высказать, что по этому поводу думаю?
Вот ведь… Даже моя бурная фантазия не смогла подобрать ему подходящий эпитет.
— Ни то, ни другое, — ответила я. — Я все поняла.
— Вот и чудно, — Александр подошел к столу с явным намерением согнать меня с насиженного места. — У тебя есть два дня, изложи письменно свою точку зрения на события и скинь мне внутреннему каналу.
Ну, за два дня с этим бы и обезьяна справилась, я за это время успею не то что написать, но и десять раз удалить и переписать заново. Мне немного полегчало, я-то думала, что он потребует от меня отчет сегодня же.
Тайлер положил руку на спинку стула, я поняла намек, и тут же вскочила на ноги. Это очень хорошая идея — убраться от него подальше и заняться мыслительной деятельностью в процессе написания отчета у себя в каюте.
— Ладно, спасибо за курс обучения, — поблагодарила я на прощание. — Я постараюсь сделать все к сроку.
— Удачи, — пожелал Александр, чуть улыбнувшись.
Я кивнула и сделала шаг к двери. Чем дальше я буду находиться от него, тем лучше.
— Морган! — вдруг остановил Тайлер.
— А? — я обернулась, а он неожиданно взял меня за руку и потянул на себя.
Его лицо оказалось совсем близко с моим…
…Я не знаю, как так вышло, и не смогла бы объяснить, но уже через мгновение нас словно волной отнесло к стене, и я бы непременно со всего размаха врезалась бы в нее лопатками, если бы Александр не успел подставить руки.
Зачем он поцеловал меня? Зачем я ответила? Зачем его руки так крепко держат меня, и почему мне это так нравится? Зачем мои пальцы запутались в его волосах, а, вместо того, чтобы оттолкнуть, я притягиваю его к себе еще сильнее?
Я не взялась бы с точностью сказать, сколько это длилось, должно быть, пару минут, но это было в прямом смысле умопомрачительно. Я совершенно потеряла над собой контроль. Странно, я ведь не неопытная неискушенная девочка, но я понятия не имела, что всего лишь поцелуй способен пробудить такую бурю эмоций, и далеко не только в теле.
Что ты делаешь, Морган? Ты ведь трусиха, и эмоциональная привязанность — твой самый большой страх. Что бы ты сейчас ни чувствовала, Александр — лондорец, и это не изменить и не исправить. Если позволить этому зайти слишком далеко, потом будет слишком больно, в стократ больнее, чем сейчас…
Сделав над собой прямо-таки титаническое усилие, я уперлась ладонями ему в грудь, отстраняясь.
— Что… — голос подвел, я облизала вмиг пересохшие губы и повторила тверже: — Что ты делаешь?
Но он не отпустил, оперся о стену вытянутыми руками с обеих сторон от моей головы, тем самым нависая надо мной и отрезая пути к отступлению.
— А разве не ясно? — его голос тоже был хриплым, а глаза все еще горели.
— Это неправильно, — я разорвала зрительный контакт, уперлась взглядом в пульсирующую жилку на его шее. — Так не должно быть, я не хочу.
Он мне не поверил. Естественно.
— Твое тело только что сказало мне совсем другое.
Если бы только тело, если бы. Тогда в этом не было бы ничего страшного. А сейчас, стыдно признаться, я испугалась своей реакции до чертиков. Бежать, бежать отсюда. И немедленно.
