четкая и, несмотря на все попытки сбить с толку, Тигр ни на шаг не отступил. Не убивал и в преступлении никак не участвовал, освободил Найт из Лесного замка по устному приказу самого Лидера, до того момента ее не знал и никогда не видел. С Кебардом не дружил, но в гостях бывал часто. Рассчитывал через лорда выйти на подпольщиков, чему и помешал арест. Побег из тюрьмы не планировал, но подвернувшейся возможностью воспользовался. В городе остался, надеясь узнать правду, в чем, однако, не преуспел. Дом нашел случайно, никто ему не помогал и так далее и тому подобное.
– Как будто воду в ступе толчем, – вздохнув, Доминик направился в казарму, где планировал немного вздремнуть.
А между тем прошедший день утомил не только его. Даррен Тигр, очутившись в камере, блаженно растянулся на соломе. Но такой роскоши, как сон, он позволить себе не мог. Вместо этого он попытался до мелочей воспроизвести весь допрос. Не сказал ли чего лишнего? Не пострадает ли из-за этого дело или кто-нибудь? Впрочем...
«Да!» – он вздрогнул. Почему не было ни одного вопроса об Антис? Словно бы ее с ними и не было.
Даррен сел и, покрутив головой, размял шею. Почему о ней не спросили, нужно как следует подумать. Уж кто-кто, а он знает их систему. Надо думать. Надо.
Но не получалось. Образ Антис охотно возникал в сознании, но этот же образ и спутывал мысли. Как он был слеп, как мог не заметить? И она оставалась рядом до последнего, несмотря на угрозу себе и своему не рожденному ребенку. Зачем? Почему? Она ведь не глупа…
«Нет, будь честен с собой, – думал про себя Тигр, – она пыталась уйти, но ты вернул. А после того как она согласилась остаться, был с ней груб. Какой же ты дурак!»
«Но что же это выходит, – рассуждал он мысленно. – Я настолько нравился Антис, что она была готова стольким рискнуть?»
Даррен знал, что популярен у женщин, но всегда списывал это на внешность и статус. В случаях, как с леди Гурс, он использовал обаяние в работе, но никогда проявленную симпатию особенно не ценил. Да и был уверен, что женщины сами знают, что им нужно и когда остановиться. Того же он ожидал и от фаворитки короля. Но Антис все же завела его в тупик.
Даррен посмотрел на тюремное окно, из которого настороженно выглядывал кусочек луны.
«Уже ночь?» – испуганно подумал он. Потянувшись к сапогу, Тигр открыл маленький тайник в каблуке и достал припрятанный перстень. Повертев его в руке, он встал.
– Стражник!
– Чего вам? – откликнулся тот из-за двери.
– Хочешь заработать?
Вместо ответа тот хмыкнул.
Даррен подошел ближе к окошечку в двери и, понизив голос, сказал:
– Тут есть узница, девушка темноволосая, очень красивая, мне нужно с ней увидеться.
– Ну, положим, есть такая, – недоверчиво глянул тюремщик.
Даррен протянул ему перстень.
– Держи. Это фамильная вещь, ценная.
Мужчина просунул пальцы между прутьев и, взяв кольцо, внимательно посмотрел на камень.
– А если убежишь? – спросил он, нахмурившись. – Дашь мне по голове и...
– Не убегу. Слово Рыцаря Служения.
– Так ведь это, – тюремщик почесал затылок. – Бывший же.
– Бывших не бывает.
Стражник еще колебался, но жадность уже пересилила.
– Ладно, – он снял с пояса связку ключей.
Даррен почувствовал, что даже волнуется.
***
В Шадер, недалеко от домика, где они жили с Анжелой, был холм. На холме стоял многовековой дуб с широкой кроной, радовавшей сочно-зеленой листвой. По этому дереву можно было лазить все утро и ничуть не устать. А если иногда все же случалось, Эри могла заснуть прямо на одной из ветвей. Она прижималась животом к коре, обхватывала руками дерево, словно обнимая его, и проваливалась в сладкую дрему. Анжела часто ругала за это, боясь, что однажды ее девочка упадет. Но она все равно забиралась.
Ветерок ерошил волосы, в воздухе пахло листвой. Можно было приоткрыть один глаз и наблюдать за неторопливым течением реки. А если приподняться, вдалеке виднелась ровная гладь Темного моря. Можно было перевернуться на спину и смотреть, как зеленая крона прячет голубое небо, как теплые лучики прорываются сквозь нее, словно за неведомую преграду. Защищало дерево и от нелюбимого дождя. И деревенские возле холма почти не ходили, только иногда. Лазая по веткам, Эри могла легко спрятаться от камней и вообще укрыться от посторонних глаз. Она всегда охраняла это дерево, лишь изредка разрешая кому-нибудь присоединиться и любоваться красотой вместе. В Шадер даже маленькие дети боялись ее и если и приходили, то лишь убедиться, что взрослые не напрасно пугали. Она никогда не пыталась их разуверить, справедливо полагая, что чем сильнее боятся, тем меньше будут тревожить.
Эри казалось, что она снова растянулась на ветви дуба и безмятежно спит. Вдалеке послышался голос Рикки, но предателя хотелось видеть меньше всего. Она свесила руку и коснулась чего-то твердого и холодного. От неожиданности она вздрогнула, прекрасный мир исказился, словно был отражением в воде. Сильный ветер ударил в бок, сорвал с ветви, как огромный лист. Мир закружился, потемнел. Ее понесло в сторону, затем воздушные потоки подбросили вверх и почти мгновенно опрокинули вниз.
Она зажмурилась.
– Лаирэ, – назвал ее кто-то чужим именем. – Что в телеге?
Эри открыла глаза, но не могла даже головы повернуть. Тело не слушалось, словно было не ее. В нос ударил запах хвои.
– Луки, – ответил не ее рот чужим мужским голосом, – ящик наконечников и две бочки вяленого мяса.
– Отлично, тащи внутрь, – сказал кто-то из-за спины.
Чужие руки обхватили вязанку луков.
«Нет, – подумала Эри. – Не хочу. Хочу обратно в Шадер, к дереву, к Анжеле...»
Словно в ответ на ее просьбу, перед глазами стало расплываться. Первыми она ощутила кончики пальцев. Те упирались все в то же твердое и холодное.
– Ой, – она приоткрыла глаза. Осознание, что это уже был не сон, пришло не сразу.
– Не-ет, не хочу, – жалобно протянула Эри, приподнимаясь.
Тюрьма. Снова. На мгновение показалось, что она здесь живет всю жизнь, а Шадер и остальное все это время лишь снились.
Эри села и, прижав колени к груди, обхватила их руками. Захотелось расплакаться и пожалеть себя, но она так и не смогла. Противный голосок внутри напомнил, что она давно могла бы
