А тот… Шею главного Дракона оплетала тонкая белесая паутина. Нечеткая, едва заметная, выцветшая. Если на правителе и стояла метка, то очень слабая, и воздействие оказывалось легкое, поверхностное, но тем не менее оно было. И это стало самым неприятным открытием сегодняшнего дня – все же я до самого конца надеялась, что Фарн-старший чист.
– Даэт… – отмер, наконец, отец Аллана. – ты…
– Подожди, Улм, – правитель вскинул руку, останавливая его. Покачнулся, согнулся, будто его ударили под дых, но тут же снова упрямо выпрямился. – Сначала покажи. Хочу видеть.
Василиск стиснул зубы и взмахнул рукой, материализуя перед другом и повелителем водное зеркало.
– Значит, вот оно как… – горько протянул Дракон, всматриваясь в свое отражение. – Вот как… Никогда бы не подумал…
Пауза – и неожиданно решительное, твердое:
– Кайден, подойди.
Фарн поднялся со своего места, приблизился к отцу. Несколько минут они о чем-то тихо, сосредоточенно говорили, а потом над залом прогремело:
– Я, Даэт Фарн, глава клана Драконов и волею небес правитель великой Саарской империи, поручаю моему старшему сыну и избранному наследнику Кайдену Фарну расследование этого дела. Передаю империю под его руку и назначаю регентом вплоть до моего полного выздоровления. Да будет так.
Отзвучало последнее слово, и в наступившей звенящей тишине повелитель, сняв со своего пальца родовое кольцо, протянул его сыну.
Два взгляда, серьезных, строгих, – глаза в глаза, два коротких кивка, словно взаимная клятва…
Кайден принял из рук отца символ власти в клане и в империи, но сказать ничего не успел. В секторе, где размещались маги ковена, раздались крики, полные удивления, негодования, боли, и к потолку рванулось свирепое черное пламя.
Свет истины погас за несколько мгновений до этого – закончилось время его действия. Но охранные завесы остались, ограждая порченных, от остальных присутствующих. И тем не менее, одному из зараженных сумеречной гнилью удалось начать какой-то странный, жуткий обряд.
Незнакомый мне маг с огромным пауком на шее каким-то образом дотянулся до своих коллег по ковену, у которых имелась метка, и теперь высасывал из них магию и жизненные силы. Я перешла на истинное зрение и увидела, как к нему со всех сторон стекаются ручейки энергии. Жертвы слабели на глазах, тяжело оседая в креслах. И чем больше их становилось, тем яростнее бушевал темный огонь вокруг того, кто стоял сейчас в центре создаваемой им густой дымчатой паутины.
– Жертвоприношение!
Голос Фарна вывел меня из оцепенения.
Жертвоприношение? Не знаю, что это, но звучит отвратительно. Выглядит, впрочем, тоже. Какая это все-таки мерзость – сумеречное колдовство.
– Всем немедленно покинуть сектор ковена. Поставить дополнительные щиты на «меченных». Нельзя допустить, чтобы он питался их искрой, – в отличие от меня, наследник сразу сообразил, что делать. – Сегор, дядя, на вас защита повелителя. Боевики, атака по моей команде.
Граэм-старший и наследник Химер синхронно вскинули руки. С их губ сорвались заклинания, а с пальцев – потоки магии, окружая правителя прочным силовым куполом. Сверху спикировал ящер и, раскинув крылья, завис над отцом Кайдена, а василиск, химер и феникс переместились поближе к черному пламени. Одновременно с этим зал озарился сполохами охранных чар, отсекая инициатора обряда от его «батареек».
Ряды, где сидели маги ковена, опустели в несколько секунд, и в ту сторону понеслись атакующие плетения – лорды, повинуясь приказу наследника, взламывали сумеречную защиту.
Фарн переглянулся с Алланом, крикнул мне:
– Нари, огненное копье. Помнишь? Давай!
И мы ударили одновременно, присоединяясь к боевикам.
Черное пламя шипело, плевалось бесформенными сгустками-кляксами, постепенно затухало, но все еще не гасло, и жертвоприношение продолжалось. Более того, на полу, под ногами сжигающего себя мага, внезапно обозначился знакомый мне «цветок» сумеречного перехода.
Мы обязательно подавили бы враждебную магию, через пару минут, не больше. Но, к сожалению, у нас не было этого времени. Еще немного – и портал не только наберет силу, но и полностью раскроется. Страшно предположить, что тогда произойдет.
«Алмазное пламя намного сильнее обычного», – неожиданно всплыли в памяти слова Фарна.
Намного сильнее…
Да, первоначально мы обговаривали, что мою «особенную» магию без нужды не стоит показывать. Но сейчас нужда появилась, насущная, неотложная. Действовать надо было быстро, и я решилась.
Льдисто-золотой луч вырвался из раскрытой ладони, соединился с молниями Кайдена, водяной плетью Аллана, песчаным вихрем Сегора и вспорол защиту, окружавшую сумеречника… Оперенье Фени вспыхнуло огненной изморозью, и черное пламя опало, затухая. А потом и вовсе исчезло, оставив от мага, творившего обряд, лишь горсть пепла.
Все замерли на мгновение, и в окутавшей нас тишине как-то особенно четко прозвучала фраза, прилетевшая откуда-то из верхних рядов:
– Тхот побери, у нее еще и алмазное пламя! Ко всему прочему.
Сказано это было с ужасом и восторгом, а у меня холодок пробежал по позвоночнику. Чем грозила подобная «слава», оставалось лишь гадать.
Взгляды присутствующих снова сосредоточились на мне. И неизвестно, как бы все обернулось, но тут в разных концах помещения начали открываться точечные переходы, пропуская внутрь людей наследника и боевые пятерки имперской гвардии. Ничего удивительного: охрана дворца никак не могла проигнорировать такой сильный выброс сумеречной магии.
Зал мгновенно ожил, наполнился гулом голосов и слаженной деловитой суетой.
Фарн отдал несколько быстрых распоряжений и махнул нам с Алланом:
– Уходим.
Через пять минут, мы, переместившись драконьим порталом, уже шли дворцовыми коридорами, направляясь на женскую половину. К Джалане.
– Ее надо проверить немедленно. Застать врасплох, – Кайден кинул на меня быстрый взгляд. – Ты как? Силы остались? Сможешь?
– Постараюсь. – Я отрывисто кивнула, а потом все же спросила о том, что меня все это время мучило: – Маслов… Он…
– От света истины ему удалось спрятаться. Но он был в зале.
– Был, – подтвердил Граэм. – Теперь мы точно знаем. Жертвоприношение – сумеречное заклинание высшего порядка. Его мог активировать только носитель печати мрака. Он отдал слуге приказ на самоуничтожение, тот не мог не подчиниться и начал выкачивать силы из других.
– То, что мы его не нашли… Это пока, – Фарн сжал кулаки. – Допросим всех. Проверим Джалану и остальных. После того, что сегодня случилось, мы имеем право открыто этим заниматься. Так что, найдем очень скоро. Обязательно найдем. Тем или иным способом. Мас-лов тоже это понимает, начнет нервничать, суетиться, ошибаться. Сделает неверный ход…
Коридор, еще один, длинная застекленная галерея – и перед нами распахнулись двери в покои повелительницы.
– Эйрэ, – бросилась навстречу одна из служанок. – Я… Я доложу.
– Нет. Мы сами.
Фарн, не останавливаясь, отодвинул женщину в сторону. Мы миновали еще несколько комнат и, наконец, оказались в просторной, бежево-золотой гостиной, где в окружении фрейлин сидели Джалана с Белиссой.
– Оставьте нас.
Короткая фраза, произнесенная спокойным тоном, но столько в ней было скрытой силы, что придворных дам словно ветром сдуло. Мгновенно. Все-таки наследник умел отдавать приказы, этого у него не отнимешь.
– Кайден?
Джалана недоуменно вскинула брови, поднялась порывисто.
Если мы верно все рассчитали, ее еще не известили, и она ни о чем пока не догадывалась. Поэтому Фарн, собственно, так сюда и спешил. Объединенный совет – закрытое, тайное совещание. Все, что там обсуждается, не подлежит оглашению, по крайней мере, до завершения и принятия итогового соглашения. А выброс сумеречной магии ощутили только дежурные маги, которых наследник сегодня заменил своими людьми, и подотчетная ему же имперская гвардия.
Так что, да, Джалана, скорее всего, не успела еще получить инфрмацию, но явно что-то чувствовала. Это было заметно по напряжению в позе, интонации. В том, как крепко ее пальцы стискивали изголовье кресла. По торопливым вопросам, которыми она нас засыпала.
