Я повернулась и увидела его, мужчину из моих видений. Он ехидно улыбался мне и возился с какой-то штукой, похожей на большую пушку.
— Симпатичная малышка, правда? — он похлопал пушку по полированному боку. — Это так, на всякий случай. Чтоб нам не смогли помешать ни с воды, ни с воздуха. Хотя сейчас сюда сунется только самоубийца.
Я машинально огляделась и ахнула. Вокруг творился какой-то ад.
Этот корабль стоял не в порту, как мне казалось раньше, а прямо посреди залива, на одной линии между крайними точками полуостровов. А мир сходил с ума. Океан бушевал. Огромные волны с ревом бились о борта, поднимая над ними тучи брызг и водяной пыли. Выл ветер. В небе метались и закручивались в спирали рваные тучи. Сквозь них проглядывало кроваво-красное солнце, как будто ставшее еще ярче. Оно висело почти точно над головой, показывая, что до полудня осталось всего ничего.
В этом момент я поняла, что обречена. Никто не придет на помощь. Никто не сможет прорваться через эту бурю, даже Сейид. Ни корабль, ни дирижабль не выдержит ударов стихии. Только эта наполовину ржавая посудина каким-то диким образом стоит на месте, как вкопанная, и даже на сантиметр не сдвигается под ударами волн.
Магия… Или сила Безымянного?
Даже воздух стал густым и каким-то горьким. Тело начало зудеть, особенно сильно это чувствовалось на отмеченной знаком руке. В висках застучало, а на языке поселился металлический привкус.
Неожиданно сзади что-то грохнуло. Я обернулась и увидела, как из трюма вышла разъяренная Милли. Одной рукой она зажимала окровавленный нос, другой держала разорванную цепь, все еще пристегнутую к ноге, а в ее голубых глазах полыхала ненависть.
— О, а вот и ты, — глумливо ухмыльнулся Трехпалый. — Что, не по зубам оказалась тебе девчонка?
— Сейчас она у меня получит, — прогундосила блондинка и шагнула ко мне.
Я попятилась. Эта бешеная просто на меня набросится.
— Цыц, — холодно произнесла доктор Мадариш, вырисовывая знаки на ритуальном круге. — Угомонись, осталось совсем немного.
— Она сломала мне нос.
— А нечего было ушами хлопать, — прошипела я. — И как ты выбралась?
— Чувствуешь, как Его энергия разливается в воздухе? Она дала мне сил.
— Семь минут, — Сусанна Мадариш поднялась и отряхнула руки.
Я шагнула назад, потом еще и еще, пока не уперлась в ржавый борт. С ревом налетел ветер, а волна плеснула сзади, вымочив мне всю спину. Это корабль. Бежать здесь некуда. Меня все равно поймают. Даже выиграть время будет сложно, потому что чуждая сила давит со всех сторон, мешая дышать и заставляя колени подгибаться, и я даже десять метров не смогу пробежать. Если только…
Глянула вниз, за борт, туда, где сейчас бесились волны. Если я спрыгну, меня размажет о металл тонким слоем. Но тогда ритуал не состоится, потому что моя смерть в круге — ключевой элемент. Погибнуть ради общего блага?
Я сглотнула и поставила ногу на ограждение. Ну давай, Баринова. Всего пару секунд, и все закончится. И может умирать будет даже не слишком больно. Зато эти сектанты обломаются и им придется ждать еще сорок четыре года. А Сейид успеет их за это время поймать.
Сейид… Имя любимого мужчины ножом полоснуло по сердцу. Ведь ему будет плохо, если я погибну. Даже героически спасая Имирен. Но если я этого не сделаю, погибнут все. Так что мой дааштер поймет… Наверное поймет…
Но ведь не зря говорят, что адекватному человеку психологически тяжело причинить себе вред. Вот и у меня не получилось. Пока я так стояла и тормозила, не решаясь сделать шаг в воду, ко мне спокойно подошел Трехпалый и больно схватил за предплечье.
— Вот давай без фокусов, — бросил он, стараясь перекричать ветер.
Мужчина подтащил меня в центр палубы. Я пыталась вырываться, дралась и сопротивлялась, но он был гораздо сильнее. А чем ближе мы подходили в гептаграмме, тем слабее становилась я. И стоило только переступить нарисованную чем-то темным линию внешнего контура, мое тело превратилось в безвольное желе, не способное вообще ни на что. Поэтому Трехпалый спокойно уложил меня в центр и отошел.
Сусанна Мадариш склонилась, придирчиво проверяя, как мои конечности соответствуют рисунку. Милли терлась у борта, бросая на меня яростные взгляды. А я сходила с ума от страха и отчаяния.
Не хочу умирать. Не хочу терять Сейида — мужчину, которого полюбила. Таких непохожих, но таких подходящих друг другу Райваза и Тиану… Не хочу, чтобы моя "великая" карьера провидца закончилась, толком не начавшись. Мне стала нравиться это жизнь и то, чем я занимаюсь здесь. В конце концов, я не хочу, чтобы этот мир превращался в игрушку жестокого и невменяемого Творца.
Но я ничего не способна сейчас сделать. Только и могу, что лежать, хрипло дыша, и обреченно смотреть, как Трехпалый и Милли становятся за спиной нисы Мадариш, как она достает тот самый кинжал, который убил семерых и через минуту убьет меня…
И как большая темная тень неожиданно пронзает низкие облака и устремляется к нам.
Сердце глухо стукнуло где-то в горле и замерло. Милли взвизгнула, а Сусанна Мадариш инстинктивно отшатнулась, когда на палубу с глухим скрежетом приземлился мужчина на металлических крыльях.
Сейид повел плечами и рывком сбросил с себя амуницию ундины-конструктора. Осмотревшись, он шагнул вперед, пользуясь ступором заговорщиков, подхватил меня и выдернул из ритуального круга. Потом оттеснил к палубной надстройке и задвинул себе за спину.
— Ты, — взвыла Милли, отмирая.
— У нас всего несколько минут, — заорала Сусанна Мадариш. — Уничтожь его.
Доктор явно потеряла все свое самообладание. Ее идеальная прическа растрепалась, глаза горели смесью нетерпения и отчаяния, пальцы судорожно сжимали кинжал, как будто она хотела метнуть его в меня. А Трехпалый ругнулся и вытащил из-за пояса устройство, очень похожее на странный громоздкий пистолет.
Сейид вытянул руку вперед и резко взмахнул ей, но наемник не свалился в корчах, как я ожидала, а только пошатнулся.
— Бездна, — прошипел мой мужчина.
— Архэ нешт, — Трехпалый явно сказал что-то нехорошее и гнусно улыбнулся.
Грохнул выстрел, слышный даже в вое ветра. У меня оборвалось сердце, но прежде, чем я успела хоть что-нибудь сделать, воздух перед Сейидом дрогнул, а пуля зависла на месте и неслышно свалилась на палубу.
— Обвешался своими побрякушками, нэхте, — выплюнул лимериец.
Милли взвизгнула и вцепилась в борт корабля, отрывая кусок ограждения, как будто это был тонкий картон. Размахнувшись, она швырнула его прямо в нас, но Сейид успел среагировать. Он толкнул меня в сторону и отступил сам, поэтому кусок металла с грохотом врезался в надстройку за нашими спинами, обсыпав меня ржавыми обломками.
— Быстрее, — крикнула Сусанна Мадариш непонятно кому.
А дааштер вытащил кинжал, резанул ладонь и согнул ее ковшиком, собирая собственную кровь. Потом сжал кулак и выбросил его вперед, щедро орошая каплями все вокруг.
— Нет, — пискнула Милли и шарахнулась назад, но было поздно.
Алая жидкость попала ей на руку, и блондинка всхлипнула, оседая на палубу. То же самое случилось с попавшим под "обстрел" наемником. Ошарашенную Сусанну Мадариш Сейид вырубил коротким ударом в висок, в два шага оказавшись возле нее. А я стояла, подняв голову, и невидяще смотрела на кроваво-красное солнце, висящее точно в зените.
Все остальное проходило будто мимо меня. Тело перестало мне принадлежать. Все чувства и ощущения притупились, как притупляется чувствительность от укола в больной зуб. И только картинки замелькали перед глазами, показывая, что и как нужно делать. А потом невидимый манипулятор дернул за ниточку, я сделала шаг вперед, подошла к бессознательной Мадариш и выхватила у нее из рук кинжал.
— Помоги мне, Сейид, — шевельнулись мои губы.
— Что ты собираешься делать? — нахмурился он.
— Так надо, поверь, — выдохнула я вместо объяснений.
Он секунду подумал, но коротко кивнул.
Мое тело действовало само по себе, а сознание сидело в самом дальнем углу мозга и просто смотрело интересное "кино". Под моим чутким руководством дааштер перенес всех троих заговорщиков в ритуальный круг, уложив головами друг к другу. Я порезала им предплечья, чтобы кровь текла прямо на символы рисунка. Потом плавно скользнула к Сейиду и резанула его запястье. Мужчина не сопротивлялся, только хмурился и внимательно смотрел в мои глаза. А мне самой хватало роли наблюдателя в собственном теле, потому что я знала: все идет как надо.
