— Ты тоже слеп, Риан, — сказала Миранда, наконец представ перед ним в родном облике. — Потому что до последнего не видел своих врагов.
Он хотел возразить, желал лишить ее дыхания — немедля, прямо в это мгновение. Но вместо этого разжал пальцы, обернулся, не контролируя свое тело, чувствуя, как исчезает доселе несокрушимая воля.
— Риан, — улыбнулась ему Мира.
Она стояла совсем рядом, нужно только сделать пару шагов, прикоснуться, чтобы убедиться — она реальна.
Его Мира. Правда его?..
— Ты прав: у меня не вышло, — наклонившись к его уху, шепотом произнесла Миранда. — Но ее голос в сочетании с чарами сирены… В целом мире не сыскать ничего сильнее, что способно лишить тебя разума.
Глава 29. Ненастоящая
Тьма спала с глаз резко, будто ее и вовсе не было. Вдохнула глубоко, с небывалой жадностью, и задышала часто-часто, как выброшенная на берег рыба.
Впрочем, я и так оказалась выброшенной: распростерлась верхней частью тела на траве, пока низ по-прежнему находился в воде. Но... я была вовсе не рыбой. Выбравшись из воды, откинулась на спину. Понадобилось несколько долгих минут, чтобы вспомнить, что произошло. Вспомнить сирену, безумие на лице Миранды, болезненные стоны Фили...
Против воли на глаза навернулись слезы, и я накрыла лицо ладонями, и скрывая его от солнца, и пытаясь унять гадкое чувство внутри. Мысль, что Филя в опасности, подобно воде из целебного источника, придала сил, и я быстро поднялась на ноги.
Ноги.
Я не превратилась.
Коснулась ключиц, оттянула ворот, но кулона так и не нащупала. Миранда сорвала его, поэтому я должна была принять родной облик. Но почему же осталась человеком?
Осознание пронзило насквозь, что я не смогла сделать и шага. Это все связь? Значит ли это, что магистр любит меня? Что его любовь оказалась той силой, не давшей мне обратиться, удерживающей на суше?..
Понимание этого вдруг перекрыло всю боль, остудило гнев и вселило уверенность для того, чтобы действовать.
Я не знала, где оказалась и сколько прошло времени с тех пор, как я потеряла сознание. Солнце уже вовсю господствовало на небе, отчего-то не даря тепла, будто нарочно обласкивая лучами все вокруг, кроме меня. Глянула на зеркальную гладь воды и побежала.
Побежала настолько быстро, насколько могла, вдоль реки, против течения, надеясь, что она выведет к знакомым местам.
Вскоре так и случилось: взору предстали конюшня и лениво жующие траву лошади. Ускорилась, перебежала реку, не обращая внимания на хлюпанье в сапогах и противно прилипшую к коже ткань. Конюх, заметив меня, взбегающую наверх по холму, что-то крикнул вслед, но я, не расслышав, даже не остановилась.
Все тряслось внутри, сердце бухало с надрывом, с каждым ударом причиняя боль. Что же я сделаю, когда застану их? Что же сделаю?..
У меня не было ответа на этот вопрос, как и на множество других, грызущих сознание, как белка орехи. Я просто продолжала бежать. Просто потому, что... должна была сделать хоть что-нибудь.
Оказавшись наверху, вбежала через ворота во внутренний двор, минуя адептов, провожающих меня вопрошающими взглядами. И остановилась тотчас, как пронзенная стрелой.
Что-то вспыхнуло в груди, что-то похожее на радость... Растеклось по телу живительным теплом, и я шагнула навстречу к магистру. Не могла побежать, хоть и очень хотелось. Он стоял далеко, почти у самого входа в академию. Стоял ко мне спиной, но это был точно он, я не могла ошибиться.
Зашагала быстрее, но застыла, как только из здания академии выбежала... Я?
Моя точная копия кинулась Риану на шею, и от этого зрелища колкая дрожь тут же пробрала меня с головы до пят. Сердце ухнуло, заныло. Я с трудом заставила себя сдвинуться с места и спряталась за деревом.
Хватала ртом воздух, часто, быстро, точно он должен был совсем скоро закончиться. Голова кружилась, но от бега ли?.. Стало так дурно, так тоскливо, словно у меня забрали всякую возможность радоваться. Забрали не только голос, но и улыбки, все теплые чувства, вырвали с корнем источник энергии, не жалея ни на секунду.
Ударила кулаком по груди, скривившись, держа внутри слезы, и осторожно выглянула. Робкая, такая хрупкая надежда, что мне померещилось, разбилась вдребезги. Она улыбалась ему. Ненастоящая я улыбалась, а он...
Он с охотой отвечал на эту улыбку, обнимал, что никогда бы не позволил сделать себе прилюдно. Почему его не заботят направленные на них взгляды? Почему он не отталкивает ее — ненастоящую?..
Почему не видит, что это не я?
Вопросы разрывали сердце на части. Слезы — я не смогла за ними уследить — сбежали по щекам, нещадно обжегши кожу. Хотелось закричать. Как же мне хотелось закричать!..
«Риан», — позвала мысленно, и это все, что я смогла сделать.
Горло саднило, будто там скопилось множество слов, которые никак не могли прорваться наружу. Изо рта вырывалось тяжелое дыхание вперемешку с жалким мычанием, сердце чуть ли не выпрыгивало из груди — мне не терпелось подбежать к ним, не терпелось показать, что это я!.. Что я настоящая!
И я уже почти решилась. Почти решилась выйти из укрытия... Но кто-то схватил меня за плечо, резко развернул.
Я едва воздухом не подавилась, встретив не меньше моего удивленный взгляд ярких, как само небо, глаз.
— Что за чертовщина? — выпалила Гвен и сразу отпустила. Почудилось, что она вот-вот отпрянет, но, кажется, ее буйный нрав не позволил ей сделать это.
— Жемчужинка, это ты? — Тина, так же не решаясь подойти ко мне ближе, нахмурилась, заглянула в глаза. — Правда же ты?
Я закивала так рьяно, что застреляло в висках.
«Это я! Это правда я!»
— А кто же тогда она?
Гвен отвела от меня взгляд, и я вновь выглянула из-за дерева. Магистра во дворе уже не было, а моя копия двигалась прямо в нашу сторону.
Страх сдавил горло, выбивая из груди вздох. Я схватила девочек за руки, нырнула с ними в кусты. Упала на колени, пригнулась, и слов не понадобилось — обе адептки последовали моему примеру.
— Ты объяснишь, в чем дело? — рявкнула Гвен, и я так резко приложила к ее губам палец, что с ее лица мигом слетело раздражение.
Узнав о сварливости и вспыльчивости Гвен, я полагала, что она отреагирует бурно, испугалась, что выскочит из нашего временного укрытия, схватит вторую меня… Но ничего подобного не произошло. Адептка лишь недовольно засопела.
— Это твой близнец? — шепнула Тина в самое ухо, дыханием вызывая крупные колючие мурашки.
Отрицательно качнула головой и сглотнула. Только избавиться от комка так и не получилось… Как же противно.
— Ты что творишь? — долетели до нас хлесткие слова, и мы втроем одновременно содрогнулись.
Переглянулись и, точно сговорившись, осторожно прижались боками друг к другу.
— Мелкая мерзавка.
Я бы признала этот голос среди сотни других и спустя несколько лет. Потому что нестерпимо желала лишить его хозяйку возможности говорить так же безжалостно, как лишили меня!
Миранда и моя копия стояли где-то совсем рядом, но я боялась выглянуть и убедиться в этом. Даже шелохнуться страшилась: казалось, любой шорох эльфийские уши тотчас уловят.
— И что я такого сделала?
Мой голос, обретший обиженные нотки, неприятно резанул слух. До чего же непривычно слышать себя со стороны.
— Всего лишь немного повеселилась…
— Повеселилась? Ведешь себя как ребенок. Никто даже не ведал об отношениях этих двоих, а теперь по всей академии поползут слухи.
— И что с того? Какая разница, что будут говорить, когда уже все решено?
— Ничего не решено, глупая рыба. Почему он до сих пор здесь? Ты сказала ему отправляться во дворец?
Рыба? Под моей внешностью прячется Хелия?
— Сказала, как же, — фыркнула та. — Он хоть и околдован, а ведет себя, как обычно, — как упертый баран. Сказал, что отправится, когда проведет занятие.
— Провел?
— Провел. Я пошла к мосту… Там велел ждать. А ты где будешь?
