а вторая как раз накладывала себе кусок пирога.
Завидев меня, няньки вскочили со стульев и, поклонившись, растерянно замерли у стола. Одна из них, та, что постарше, опомнилась первой:
-- Благослови вас господь, госпожа баронесса! А я тут для маленькой госпожи стол накрываю, – и почти без перерыва она позвала: – Госпожа Матильда, извольте откушать.
Я отпустила руку Элли, которая всю дорогу подпрыгивала от нетерпения, желая похвастаться сестрам новой куклой, и прошла к столу. Взяла одну из кружек, понюхала – вино. У меня было полное ощущение, что няньки собирались сперва поесть сами, с удовольствием и с винцом, и только потом остатками покормить девочек. Девочки, кстати, со стульев так и не встали. Продолжали смирно и молча сидеть, с непониманием разглядывая меня.
-- Вы собрались маленьких баронетт поить вином?
Та нянька, что постарше и понаходчивее, торопливо заговорила:
-- Так господин барон сам вина нынче не употребляет. А запасы-то его в замке огроменные. А девочки завсегда сидят после вина спокойно, тихо себя ведут и спят много, госпожа баронесса. А спать, это все знают, для здоровья детского очень пользительно!
Несколько минут я была в полном шоке, потому что не слишком даже понимала, что сейчас нужно делать. Девочки между тем, почувствовав напряжение в комнате, очень насторожились. Младшая Энги, испуганно похлопав глазами, даже выпятила нижнюю трясущуюся губешку, явно собираясь заплакать. А Элли, попятившись, взяла для уверенности Нору за руку.
Я понимала, что в данный момент соваться к барону, скорее всего, бесполезно. Думаю, он позволит мне все сделать так, как я хочу: выгнать нянек и заняться воспитанием девочек. Все упиралось в то, что я не знала сейчас, кем заменить нянек. Я не знала, насколько болезненным будет для малышек этот разрыв. Мне нужно было хотя бы несколько дней на то, чтобы решить эту проблему, но и оставлять все так, как идет сейчас, я не собиралась:
-- Я запрещаю давать маленьким баронеттам вино. Я понятно вам объяснила? – глянув по очереди в глаза каждой из перепуганных нянек, я подхватила со стола обе кружки с остатками вина, попутно отметив, что тетки уже вылакали граммов по двести, не меньше, и слила вино в кувшин. Содержимое кувшина я выплеснула в камин, заставив огонь зашипеть и выпустить клубы воняющего сивухой пара.
В комнате воцарилось молчание: няньки не осмеливались мне возражать, а я потребовала:
-- Покормите маленьких баронетт сейчас.
Девочки все также молчали и сидели на стульях. Переполошенные няньки начали их звать к столу фальшиво-ласковыми голосами. Я вернулась к двери и Элли снова вцепилась в мою руку, не желая оставаться в комнате без моральной поддержки. Уже выходя, я на мгновение задержалась в дверях и сказала теткам:
-- Я буду приходить сюда ежедневно не по одному разу. Надеюсь, вы меня хорошо поняли.
Кипя от негодования и старясь не сорваться и еще больше не напугать Элли и молчаливо негодующую Нору, я возвращалась в свою комнату. Леста догнала нас по дороге и торопливо заговорила:
-- Госпожа Любава, там от портного ваше свадебное платье принесли. Надо бы сходить на примерку.
Элли молитвенно сложила ладошки и заканючила:
-- Любава! Ну, пожалуйста, пожалуйста, Любавушка… Я так давно тетушку Урсулу не видела!
Я засмеялась над хитростями маленькой лисички и разрешила:
-- Хорошо, ты можешь пойти со мной!
Похоже, Элли очень рассчитывала разжиться новым лоскутом на платье своим куклам.
Леста проводила нас в одну из комнат, где я увидела напяленное на манекен довольно богато расшитое сиреневое платье и двух почтительно кланяющихся мне женщин – портниху и ее помощницу. Тетушка Урсула тепло поприветствовала еще и Лесту, как старую знакомую, и сказала:
-- У меня вон помощница новая, Тинкой кличут.
Поскольку платье, как и все местные туалеты, было на шнуровке, то примерка прошла почти без проблем. В комнате этой было достаточно большое вертикальное зеркало, и я смогла увидеть себя в полный рост.
Никогда сиреневый не был моим любимым. Повспоминав, я поняла, что даже в той жизни в отделке я его практически не использовала, но сейчас у меня была другая внешность. Надо сказать, что и к этой внешности сиреневый подходил не слишком. Любава от природы была черноволосая и белокожая. Поэтому выглядела я сейчас не слишком хорошо, скорее болезненно. Отчетливо желтила кожа, а тени на лице - самые обычные, легкие тени от носа, блики под глазами и в носогубных складках казались сероватыми.
-- Любавушка, платье такое красивое! - восхищенно сказала Элли. - Только ты совсем как больная в нем! – и тут же, почти без перехода спросила: – Тетушка Урсула, а у вас лоскутка не найдется для меня?
Я улыбнулась своему маленькому критику и ответила:
-- Ничего, малышка, все это можно поправить. А Урсула обязательно найдет для тебя кусочек ткани.
Портниха закивала головой, соглашаясь, и ее помошница достала из узла небольшой сверток остатков. Элли занялась тряпочками, прикидывая, как она их использует.
Портниха с помощницей, суетясь вокруг, прекрасно понимали, что цвет мне категорически не подходит. Впрочем, это была не их вина: сидело платье хорошо, длина рукавов и самой одежды была идеальна, швы сделаны аккуратно, все складки и вытачки ровные.
С одной стороны, мне нафиг не уперлась эта свадьба. С другой – как будущая баронесса я должна выглядеть достойно.
-- Тетушка Урсула, мне кажется, цвет не слишком удачный.
-- Так, госпожа баронесса, – прижимая к полной груди руки, всполошилась портниха, – мне какую ткань дали, из той я и пошила! Барон лично отрез привез в мастерскую и размеры сказал! Я бы, может, для вас другое подобрала, но ведь барон…
-- Не беспокойтесь, тетушка Урсула, платье
