Только ближе к обеду мы с Шиа ухватили минутку, чтобы устроиться в стороне от общей суеты, ожидая, когда понадобится наша помощь, и за шумом на площадке не услышали, как подошла Лиз. Она поставила рядом складной стульчик и уселась, отдуваясь. Смахнув рукавом капельки пота, выступившие на лбу от быстрого бега, Лиз поинтересовалась:
— Ну что, как тут у нас дела?
— Нормально. Принимай пост, — ответила я, и Лиз благодарно кивнула. Шиа, увидев нетерпеливый требовательный жест Кортни, унеслась отрабатывать жалованье. Я тоже бросила косой взгляд на Брэйди и, убедившись, что он в мою сторону даже не смотрит, устроилась поудобнее.
— Да. Жалко, что ты не слышала, что рассказывала Шиа вчера. Кортни, оказывается, та еще птичка, — буркнула Лиз, глядя ей вслед.
— Ага. Зато наслушалась, как они с утра прическу наводили. Стоило затеваться с обмороком по поводу неудачно завитого локона, если потом все равно парик одели.
— А как твой? — спросила Лиззи.
— Да ничего так. Не привередливый.
Расписывать подробности не хотелось, и я поспешила переменить тему разговора:
— Ты давай лучше расскажи, как сходила? Что за вопросы у местной полиции к моей подруге?
— А, — Лиз только рукой махнула. — Привет из прошлого. Я лет десять назад угнала машину с одним парнем. Нам по четырнадцать было. Поймали нас, в участке продержали сутки, дело завели и все равно отпустили. Мать ругалась — жутко вспоминать. Машину вернули хозяину, а у меня появилось пятно на биографии и репутация первой бандитки в школе. — Лиз мечтательно улыбалась.
— Так это ж когда было, — сказала я удивленно.
— Давно, — подтвердила Лиз. — И что с того. Тут в Моргане на днях машину угнали, вот шериф и прикатил. Обстановку разведал и, заодно, проверил мое алиби. Видать пробил всю группу на предмет прошлых прегрешений и решил, что я самая подходящая кандидатура на роль преступницы, — хихикая, уже совершенно открыто, добавила она.
— Бред какой-то. Можно подумать, что местные не могли угнать.
— Лив, не забывай, где мы находимся. В этом мормонском раю обитают самые добропорядочные граждане в стране, — торжественно изрекла подруга, выставив указательный палец вверх. — А мы, приезжие, да еще и киношники — источник разврата и других страшных пороков. Кого еще подозревать-то?
Я только фыркнула в ответ на это и поинтересовалась:
— Он, что, целых два часа тебя допрашивал?
— Неа. Я потом матери еще позвонила. Проболтала с ней полчаса. У меня старшая сестричка должна вот-вот родить. Хочу знать, как назовут племянника. Или племянницу. Спасибо, что прикрыла, Лив.
— Лиззи благодарно улыбнулась и вытянула ноги, разглядывая носки кроссовок.
А меня скрутило острым чувством вины. Я с мамой не разговаривала целый год. Много раз хотела позвонить и трусливо бросала трубку. Только мои собственные страхи и имели значение, моя боль казалась единственно существующей в мире. О ней я не думала. И ведь все равно спрятаться не получилось. Прошлое настигало безжалостно, не давая забыть то, что забыть очень хотелось. Брэйди разыскал меня, а мама? Да гори оно все…
— Лиз, слушай, я отбегу на пять минуток, ладно? Очень надо.
— Хорошо, — ответила Лиззи, удивленно. — Что это тебя разобрало?
Она спросила что-то ещё, да только я уже не слушала. Быстрым шагом, почти бегом направляясь к кромке леса. Там, за стеной деревьев, шум с площадки почти не был слышен, и некому было видеть мое лицо, когда я набрала знакомый номер и нажала кнопку вызова. Длинные гудки отдавались в голове, оживляя ржавый болт, вновь начавший ввинчиваться в висок, причиняя тупую боль. Но недолго. После четвертого гудка в трубке раздался знакомый голос:
— Да.
Это была она. Мама. Она всегда терпеть не могла дурацкое словечко «алло» потому, что совершенно невозможно было произнести его, не начав манерно подтягивать согласную. И сейчас её голос, звучал сухо и официально, но только до того момента как я виновато проныла в трубку:
— Ма-а-ам…
Как будто меня, пятилетнюю, поймали за кражей конфет, припрятанных к празднику.
Нужно было сказать что-нибудь внятное, что-то, что могло дать ей понять, что у меня все хорошо, что я просто из жуткого, ослепляющего эгоизма не позвонила раньше, что сожалею об этом, но получилось только так:
— Ма-а-а-а-а-ам…
— Женька?
По-моему она не верила своим ушам. Официальный суровый тон исчез, как будто его и не было, осталась надежда и напряженное ожидание. А ещё страх, что позвонивший обознался, что голос оказался похожим совершенно случайно, что просто ошиблись номером. И я верещала в трубку совсем уже невпопад, лишь бы она поверила:
— Мам, мам, это я. Да, я. Женька. Ты прости меня, пожалуйста. — Я как-то глухо всхлипнула и засопела в трубку совсем уже по-детски. — Правда, не знаю, что на меня нашло. Больше так не буду-у-у…
— Женька, детка, ты плачешь? Прекрати немедленно, а то я тоже реветь начну.
Мама говорила мне это таким бодрым, веселым голосом, словно все было в порядке, нас не разделяли многие километры, молчание, длиной в год, страшные обстоятельства, из-за которых я сорвалась в дорогу, не помня себя.
— Мам, ты не злишься на меня? Я так виновата. Прости-и-и… — гундосила я в трубку, совсем расклеившись, хотя собиралась успокоить её, убедить в том, что у меня все хорошо, что я — взрослый самостоятельный человек и переживать из-за меня не стоит. А получилось наоборот — мама утешала меня:
— Ох, Женька, давай не будем сейчас выяснять кто, в чем виноват. Лучше прекращай шмыгать носом и скажи, у тебя все хорошо?
Теплый, родной голос, полный сдержанной бодрости и оптимизма. Я слушала его, успокаивалась и понимала, что очень скучаю, что хочу увидеть и обнять и плевать мне уже на все, что пугало раньше. Страшные воспоминания притупились и потускнели за последний год, а от пустоты, окружавшей меня так легко избавиться.
— Ага. Нормально. Мам, а можно я приеду к вам в Порт-Анджелес? Я еще пару месяцев буду занята, а потом приеду.
— Конечно можно, Жека. Приезжай. Так хочу увидеть тебя, детка. Люблю тебя.
Я слушала мамин голос и смотрела, как в мою сторону, размахивая руками на ходу, быстро шла Шиа. Увидев меня, она топнула ногой и зашевелила губами. Слов на таком расстоянии не разобрать, но и так было понятно, что разговору конец.
— Я тоже люблю тебя. Очень. Мам, меня тут зовут. Позвоню еще как-нибудь, ладно? — торопливо проговорила я в трубку.
— Обязательно позвони, Жека, — ответила мама. — Звони мне чаще.
— Пока, — выдохнула я и нажала кнопку «отбой». Шиа была все ближе, и вид её не предвещал ничего хорошего. Черные брови нахмурены, темные глаза мечут молнии. Я сунула телефон в карман и вышла ей навстречу.
