Фыркнув, Элор хлопнул ладонью по колену:
– О да, ты прав. Всё так и будет… – Он помедлил. – Странно это всё…
– Что?
– Наши… отношения. Лера… Она, конечно, забавная, внешне привлекательная, но… я её не люблю. Хочу, тянусь – да, но не люблю. Не представляю, что мог бы полюбить именно как женщину, она скорее Арена мне напоминает: этакая младшая сестричка. Я люблю тебя. Но инстинкты вынуждают тянуться к Лере. Я всегда воспринимал избранность как… величайший дар, благословение, счастье. Но на деле… это же самая страшная неволя. Это как… словно бы тебя порабощает менталист, вынуждая делать то, что ты не хочешь. Это как чужой приказ, довлеющий над тобой. И когда ты достаточно взрослый дракон, уже сформировавшийся, всё понимающий – эта тяга совсем не похожа на счастье. Это… мучительно. Наблюдать, как твоя воля, желания, мысли – всё разрушается. И при этом мне не так что бы очень плохо, потому что… я ведь хочу, чтобы у меня была избранная, и меня тянет.
Его дальнейшее молчание приглашало к диалогу, и я вспомнила свои давние мысли по этому поводу, тихо произнесла:
– Проблема в возрасте: чем ты старше, тем сложнее ломать себя под кого-то и слепо доверяться инстинктам. Чем больше существ ты знаешь, чем больше опыта общения имеешь, тем легче найти недостатки в объекте воздыхания.
– Пожалуй, ты прав… Я бы полжизни отдал за то, что бы ты был драконессой.
Я бы полжизни отдала, чтобы родиться драконом!
– В этом случае меня бы убили, – напомнила я об охоте на потенциальных избранных Аранских.
Помолчав, Элор вздохнул:
– Как же не вовремя эти чувства…
– Чувства не поддаются логике, контролю и расписанию. Это их главный недостаток.
Ветер коснулся лица, неуверенно дёрнул пряди. Я всё смотрела на книгу, а Элор сидел рядом.
Вечер накрывал Академию своим сумрачным покрывалом, по аллеям скоро зажгутся светильники, но пока день ещё не уступил свои права, солнце ещё боролось с темнотой…
***
Эту ночь я не спала из-за признания Элора, из-за того, что он столько обо мне знал. Даже Дариону неизвестна моя особая способность, а Элор… и ведь не убил, подпускал к себе. Потому что действительно любил… пока.
Не спала из-за Валерии, с которой завтра предстояло как-то общаться.
Пыталась понять, как Элор выследил меня, зачем и как много он узнал о моей жизни.
И эта его просьба…
Наверное, именно из-за неё я была не в духе, когда с утра ходила к декану магкаллиграфов выяснять личность рыжего спутника Валерии, узнавала о нём подробности, а потом возле общежития разглядывала дерево, ожидая её выхода.
Мне было чудовищно неловко и странно идти куда-то с двумя студентами.
И общаться с этим рыжим, хоть он и пытался завести разговор, я не стала.
Тарлон Довиль принадлежал к торговому роду (славящемуся своими авантюрами, кстати), был в хороши отношениях с семьёй соседки Валерии Никалаэды Штар, так что его интерес и близость к Валерии вполне объяснимы. Возможная избранная принца Арендара уже обрастала связями, так что если сейчас не подсуечусь, позже мне не войти в ближний круг.
Но даже так я не могла заставить себя действовать. Неловкость меня буквально парализовывала. И на моём отношении не могла не отразиться просьба Элора, то, что эта Валерия вклинивалась между нами, хотя мне и Элору давно пора установить границы и прекратить бессмысленное сближение.
«Убей меня», – звучал в памяти голос Элора, когда Валерия появилась под приветственный возглас Тарлона, и я оторвала взгляд от дерева, чтобы выслушать её приветствие. Ответ застрял в горле – я чувствовала: Элор рядом, наблюдает за нами. Я не хотела с ней говорить.
«Убей меня», – звучало в памяти, когда направилась к выходу, а Тарлон подлизывался и ворковал с магическим паразитом Валерии, даже не представляя всю чудовищную опасность этого мохнатого пухленького и внешне совершенно безобидного существа (вот бы он его тяпнул, и нам бы не пришлось никуда идти).
«Убей меня», – звенело в памяти часовой путь до Нарнбурна, интересный лишь переходом через знаменитый академический мост с двумя каменными драконами в натуральную величину.
«Убей меня», – преследовало, когда шла сквозь базарную толпу, и только злость на кукольное представление о позорящем всех драконов недавнем событии в Академии спасла меня от ассоциаций этого сборища с ужасным праздником, ради которого я сбежала из дома и погубила брата.
Эта проклятая фраза звенела в памяти, когда Тарлон сообщил, что им нужно не только в банк, как они собирались вчера, но и в градоуправление.
Мне хотелось сбежать или его поколотить.
Тарлон раздражал своей суетливостью, громким голосом и замашками профессионального мошенника. Похоже, Валерия не разбиралась в существах: от этого торгаша явно следовало держаться подальше, а не заводить общее дело. И само дело странное: они собирались что-то рисовать на ногтях, новый вид украшений. Чтобы всё устроить, Тарлон эксплуатировал близость Валерии к наследному принцу, а она, хоть и возмущалась этим, но терпела. Даже едва не попавшие под запрет цензуры (собственно, с отделом цензуры нам и пришлось разбираться) рекламные листовки салона со всяческими намёками на то, что она соблазнила наследника красивыми ногтями, не приказала переделать.
Почему? Я не могла понять: драконам Валерия давала отпор, как ненормальная, а обычному человеку потакала. Или ей так нужны деньги, которые могло принести это общее дело? Лишь этим я могла объяснить её неожиданную покладистость, сопровождаемую искренним ворчанием. Догадка озарила не сразу: сама я никогда не испытывала недостатка денег. Но следовало признать некоторую разумность попытки Валерии заработать, ведь на отборе всякое может случиться.
Поэтому я не пыталась приструнить Тарлона, просто наблюдала, как он ловко уговаривает её, и запоминала. Возможно, когда-нибудь и мне придётся вести себя подобно ему, чтобы Валерию на что-нибудь уговорить.
А может, избранной наследника она не станет, и всё это останется просто опытом общения с людьми. Чтобы не раздражаться на этих двоих, столь отвратительно беззаботных, когда в моей памяти крутилось страшное «Убей меня», я старалась воспринимать происходящее полезным опытом.
Но когда мы направились в сторону банков и магический паразит Валерии тяпнул несносного торгаша за зад, не удержалась от полуулыбки.
– Она ядовитая, – предупредила Валерия, но Тарлона это не проняло совершенно.
– Да вроде не прокусила, – отмахнулся он (как можно быть таким беззаботным?). – Давай лучше обсудим технологию производства и объём первой партии эскизов.
А магический паразит тем временем догнал меня. Он, точнее, она чуть надулась от гордости и косила на меня свои золотые глаза. Честно говоря, это было страшно. А зверюга мохнатая на меня смотрела так требовательно, словно…
Она хотела, чтобы её, такую умницу-разумницу, погладили.
В других обстоятельствах я бы ни за что не тронула столь опасное животное, но сейчас мне показалось более опасным игнорировать считанное с него желание, и я осторожно погладила тварь между ушей с золотыми кисточками. Тварь была довольна.
Глава 36
У этого магического паразита был неожиданно сильный и не по-звериному сложный ментальный фон.
Магические паразиты, попавшие в Эёран при каком-то давнем схождении миров, обитали в лесу возле Академии драконов. Их там вроде было даже много. Брат рассказывал о них – как о безобидных меховых шариках. Но этот, судя по рассказу Элора, магически зацепился за Валерию и вошёл с ней в симбиотическую связь, вот и вымахала тварина большая и зубастая.
Теперь она семенила рядом, задевая меня меховым боком, и испускала слишком сложные для зверюшки флюиды.
Более того, у меня было неприятное ощущение, что её ментальный фон управляем. Конечно, существовали животные с такими способностями, использовали их наподобие обоняния или слуха, и я не против, чтобы звери считывали мои эмоции (от них иногда невозможно защититься ничем, кроме абсолютного щита, потому что у животных ментальные силы иные и действовали не по привычным нам алгоритмам). Но со зверюгой Валерии я чувствами делиться не хотела: это создание могло уловить мои намерения, среагировать на это неадекватно. Так подумаешь о покрывалке из неё – тяпнет, и буду носиться, как Элор.
