Вздрогнула, когда из полутьмы ко мне вышла фигура, закутанная во все черное.
— Миенира? — на выдохе, с трудом признавая родственницу.
С первого взгляда красавицу было не узнать. Лицо мертвенно-бледное; вокруг глаз — темные печальные круги; кудри растрепались. Но почему-то из-за этого лицо Миениры приобрело трогательно-детское выражение, отчего она казалась еще более беззащитной.
— Меня не пускают к нему, — всхлипнула девушка, и я прикоснулась к ее плечу, надеясь утешить.
— Не волнуйся, с твоим мужем находится эрт Дайлиш.
— Ты в самом деле не понимаешь? — она еще сильнее опечалилась.
Я смотрела недоуменно, и Миенира объяснила причину своего беспокойства:
— Эрт Дайлиш — вампир! А если мы не можем войти, то он не выйдет! И чем, по-твоему, он будет питаться?!
Я кровожадно подумала, что если сумеречный съест парочку рыцарей Беккит, то хуже от этого нам не будет. Вслух сказала:
— Погоди! — огляделась. Пока бегала по замку, за мной по пятам с неизменным ворчанием следовал эрт Декрит.
Он подошел, но изъявил желание общаться только с Миенирой.
— Не переживайте, эра! Ваш брат позаботился и об этом, он заранее думает, просчитывает все возможные варианты, — а вот эта шпилька предназначалась мне.
Приняла к сведению и вызвалась проводить Миениру, но она отказалась. И тогда я поднялась наверх, чтобы проверить все ли в порядке в главном зале. Здесь меня встретила Янель.
— Ниа, — окликнула она, обратив внимание на себя, — тебя требует к себе Лавен!
— Требует? — за меня высказалась стоящая тут же Лелька. — Только подумайте, этот слащавый толстяк, по какому-то недоразумению оказавшийся нашим милым Лавеном, еще смеет приказывать?!
В глубине души я с ней вполне согласилась, но вслух ничего обсуждать не стала, решила послушать, что скажет мне великовозрастный лгун.
Поманила за собой Янель, отпуская Лельку, а вот от эрт Декрита оказалось не так просто избавиться. Пока думала, куда отправить Лиона, на пути нам встретилась Диль, и демон сам отвлекся. Завернув за угол, я поманила Янель в одну из ниш. Укрывшись за большой вазой, в которой стояли высушенные ветви рябины, мы остановились. Альбина не задавала вопросов, лишь поглядывала с любопытством, я собиралась с мыслями. И вот начала:
— Не знаю, могу ли просить тебя об этом?..
Янель проницательно поинтересовалась:
— Тайны и опасности? — глаза ее загорелись от предвкушения.
— Да, — лгать смысла не было. — То, что я собираюсь поручить тебе, сопряжено со смертельной опасностью! — Вспомнилась мне и тропа через разрушенное имение, и одна из ведьм, прячущаяся в развалинах.
— Когда? — альбина была немногословна.
— Хотелось бы сейчас, — горько хмыкнула я. — Но обстоятельства не позволяют — зима стучится в ворота!
— Почему я?
— Ты самая неприметная из всех, — объяснила причину своего поступка, и Янель медленно кивнула.
— Что требуется?
— Слушай… — по возможности кратко изложила ей сведения, которые знала — что видела сама, о чем услышала от Зоряна.
Окончив, с ожиданием взглянула на подругу. Она вновь кивнула с глубоко задумчивым видом.
— Знаешь, — спустя некоторое время произнесла Янель, — а ведь я чаще других обменивалась посланиями с Криссой, — помолчала, вспоминая о прошлом. — В одном из писем она рассказывала мне о том загадочном месте…
— Она воспользовалась тропой? — мне стало интересно.
— Не знаю, Крисса не писала об этом, — ответила девушка с досадой. — Зато объяснила, как найти развалины.
— Справишься? — постаралась не выказать сомнений, ведь Янель никогда до сего года не выезжала за пределы Ар-де-Мея.
Альбина горделиво усмехнулась:
— Трудности лишь закаляют нас!
— Крисса думала так же? — невольно и я вспомнила погибшую.
— Разве она проиграла? — взгляд Янель стал острым, словно лезвие.
— То, что не сломалась — точно! — с хмурым видом отозвалась я.
— Не бойся, королева, я не пропаду! — постаралась заверить меня Янель.
— Буду верить! — не меняя тона, откликнулась я.
— О чем нужно расспросить старца, когда доберусь до него? — альбина вернулась к сути дела.
— Порох!
— Пистолеты?
— Думаю, северные оружейники сообразят!
— Верно! А пока еще срок не наступил? — Янель опять проницательно взглянула.
— Моя забота иная. Важно убедить супруга…
— Верно! А как наступит срок, переговори с Арейсом, он знает нескольких, да и Ри успела узнать парочку! А я начну собираться в путь!
— Постой! — не сдержала я удивления. — Осенние ливни размыли лесные дороги, а зима скоро заметет их снегом! Нужно подождать поздней весны, а то и лета!
Янель улыбнулась:
— Это будет нашим секретом, так? И никто о нем не проведает, даю слово! Через неделю из Нордуэлла в Ар-де-Мей выйдет обоз с продовольствием, ну и я с ним! Только сверну налево и поеду в Сатергис, осмотрюсь за зиму, послушаю, о чем говорят на его улицах! — красноречиво подмигнула.
— Мой собственный наблюдатель? — вдумчиво произнесла я.
— Лучший из них! — альбина была уверена в своих способностях, и, поразмыслив, я согласилась с ней.
Окрик Лавена встретил меня прямо на пороге выделенных брату покоев.
— Ниа! Где ты ходишь? Я отправил альбину за тобой четверть часа назад! Неужели девчонка посмела отвлечься на что-то иное?!
Прикрыла дверь и ровным тоном осведомилась:
— Что случилось? Чего шумишь так, словно умираешь?
— А я умираю! — Лавен не сделал попыток подняться с подушек.
В комнате стояла невыносимая духота, нещадно чадили свечи, и пахло южными благовониями. Этот запах всегда вызывал у меня тошноту. Не обращая внимания на стенания толстяка, направилась к окну, чтобы распахнуть его, впустить свежий воздух.
— Ниа! — раздался очередной вопль брата.
Лавен потрудился скатиться с кровати, упал, всхлипнул, вынуждая подойти. Глядя сверху вниз на младшего, некогда любимого братишку, теперь испытывала лишь чувство брезгливости. Он догадался сесть и протянуть мне руку.
— Ниа, помоги! Эти ужасные кухарки подали подгоревшую кашу, и у меня разболелся живот!
— Лавен, пожалуйста, не лги снова, — спокойно попросила его. — Я лично следила за приготовлением завтрака, потому могу с уверенностью сказать — каша получилась нежной и вкусной!
Губы толстяка обиженно дернулись, в глазах появилось неуверенное выражение. Пришлось подать ему руку, все же родная кровь. С трудом мне удалось помочь ему подняться, лицо Лавена покрылось потом, темные волосы слиплись, дыхание было тяжелым.
— Почему? — этот вопрос тревожил сильнее.
— Что, почему? Почему у меня все внутри горит? — раздраженно поинтересовался брат в ответ.
— Почему ты предал Гана? — задала я вопрос напрямик, без предисловий.
Лавен вздрогнул всем телом и с небывалым доселе проворством юркнул под одеяло.
— Знаю, — вздохнула, потому что гнев ушел, оставляя после себя горечь и боль. — Ты даже парик носишь, чтобы быть похожим на нее! — развернулась, намереваясь уйти.
Вслед мне раздалось визгливое:
— А что плохого в стремлении найти свое счастье? Золотая королева правит нашим миром, а все остальные служат ей! Потому лучше быть рядом с Беккит, есть и пить с ней за одним столом, спать в ее постели, чем драться за кусок хлеба на севере!
Обернулась, чтобы взглянуть на того, кого родила моя матушка.
— Скажи, где Северия? — остался последний вопрос. Пришлось стиснуть руки в кулаки, сдерживая желание ударить толстяка.
Лавен вспылил:
— Прекрати мне приказывать! — брызгая слюной, потребовал он. — Сказал, что не знаю! Приказал своим слугам избавиться от нее любым способом! Можно и продать куда угодно, хоть в гарем какого-нибудь правителя одного из королевств за морем!
Быстрыми шагами подошла к кровати, вскипела ярость внутри меня, но я сумела удержать ее натиск.
— У тебя и слуги есть? — грозно надвинулась на толстяка.
С почти поросячьим визгом, он бросился прочь, запутался в многочисленных одеялах, снова рухнул на пол, запричитал. Смотря на распластавшегося, неуклюжего человека, содрогнулась и высказала одно:
