Сэм.
– Я что-нибудь придумаю, – окончательно сник Мориш и, сопровождаемый шлейфом шепотков и ехидных комментариев, удалился. Видимо, договариваться с вышеназванными дамами.
Эдуард II
Я, расслабившись, сидел на диване в кабинете, который стал по сути дела моим единственным прибежищем во дворце: только здесь, посреди знакомой по прошлой жизни обстановки и привычных предметов я чувствовал себя более или менее спокойно.
Прошло уже несколько дней с того момента, как я оказался здесь, в этом мире. И, в общем-то, всё было ничего, если не считать того, что мой – как бы его помягче обозвать – предшественник оказался редкостным мерзавцем. Причём, насколько я смог выудить информацию из разговоров и косвенных факторов, таким он стал исключительно в последние года три. После того, как восстановил знаменитую Башню скорби, много столетий стоявшую заброшенной.
Именно тогда он стал замкнутым, рассорился со всеми друзьями, отдалился от сестры, так или иначе обидел или оскорбил всех, кто был близок с ним раньше. Даже Фердинанд, который и здесь был его правой рукой, не простил ему того, что в ответ на просьбу о более тщательном расследовании странной гибели леди Оливии получил категорический и грубый отказ. Да, остался рядом, но не по велению сердца, а просто потому что не мог иначе.
Поэтому я старался максимально исправить то, что умудрился натворить Эдвард, но получалось далеко не всегда и не всё. Например, барон Рангер, младшего сына которого император отправил в Башню, категорически не шёл на контакт, что в общем-то вполне объяснимо. Я бы тоже на его месте не горел желанием общаться с виновником гибели сына – а попасть в Башню было всё равно, что умереть.
Но тем не менее, так как завтра вечером я планировал вытащить из Башни этого, говорят, очень талантливого молодого человека, мне нужно как-то подготовить его отца и, возможно, заручиться его поддержкой. Поэтому я через Антонио отправил графу приглашение на приватную беседу и очень рассчитывал на её успех. Хотя, по настоятельному совету того же Тони, тонкую кольчугу всё же надел.
В дверь негромко постучали, и я, абсолютно уверенный, что это Антонио, встал с дивана, распахнул дверь и удивлённо приподнял брови. Женщина, стоявшая на пороге, была совершенно мне не знакома. Я никогда с ней не встречался, так как такую броскую, вызывающе яркую красоту не смог бы не запомнить.
Она улыбнулась мне, спокойно прошла в кабинет и остановилась у окна, выбрав такое положение, при котором льющийся с улицы свет максимально выгодно подчёркивал золото её волос и изящные очертания фигуры.
– Ваше величество, – проговорила она с мягким упрёком в голосе, – я ждала вас вчера вечером, но, видимо, вас что-то задержало? Или кто-то?
– Вечером? – я в полной растерянности смотрел на красавицу и пытался сообразить, кто она такая, хотя вывод напрашивался сам собой: не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это моя последняя фаворитка, некая леди Флоренс. И, судя по всему, я попал. Обмануть министра – это одно, а провести женщину, с которой ты близок – это другое.
Как-то я совершенно упустил из виду этот момент – обрадовался, что она в отъезде и думать забыл, а надо было хотя бы узнать, в каких я с ней отношениях. Ну, кроме постельных. Демоны, как же я так промахнулся-то?
– Да, – мурлыкнула леди Флоренс, – надеюсь, пока меня не было, ваше сердце не покорила какая-нибудь вертихвостка?
Тут в голоске леди едва заметно проскользнула стальная нотка, а глаза блеснули холодной угрозой. Наверное, не всматривайся я так пристально, ни за что не заметил бы. При этом улыбка женщины была совершенно обворожительной и нежной. Нет, как-то мне не хочется не то что близких, а вот вообще никаких отношений с этой дамочкой – знаю я таких. Мило хлопает ресничками, и с такой же ласковой улыбкой вцепится в горло, если что пойдёт не по её плану. И что мне делать? Дать ей отставку без объяснения причин? Отомстит, причём отомстит безжалостно и изобретательно. Сослаться на нездоровье? Тоже не вариант – у меня слишком много дел, да и сплетни мне ни к чему.
– Что вы, – я попытался улыбнуться как можно более любезно, чем, судя по всему, слегка озадачил гостью, – разве кто-нибудь в состоянии затмить вашу красоту?
– Благодарю, – и снова в ответ отрепетированная и безликая улыбка. А у меня перед глазами вдруг возник совершенно иной образ: светло-серые глаза, сверкающие, как звёздочки, тёплая, очень настоящая улыбка, согревающая, словно солнечный лучик. Не нужны мне эти сколопендры с безупречными, подкорректированными магией чертами лица…мне нужна совершенно другая девушка. Та, которая никогда не будет моей: будь я хоть император, хоть сам Странник – это не поможет. Я дал обещание не вставать на пути у чувств единственного друга, и от своего слова не отступлюсь. Хотя мерзкий внутренний голос нашёптывает…соблазняет…манит…
– Эдуард, вы меня не слушаете? – ворвался в мои мысли голос леди Флоренс, а сама она с недоумением смотрела на меня. – Я спросила, с кем вы будете танцевать на сегодняшнем балу первый танец? Надеюсь, я могу рассчитывать? Кстати, к вам не подходил баронет Мориш?
– Зачем? – искренне удивился я, так как с этим типом в своём мире старался не встречаться. Не думаю, что здесь он сильно изменился: мокрица всегда остаётся мокрицей, в любом мире.
– Я хочу стать Звездой сезона, а Мориш – председатель комитета, – леди Флоренс улыбнулась мне уж совсем сахарно, – вы же больше не будете противиться исполнению моего маленького каприза? Я ведь выполнила свою часть соглашения.
– Какую? – я нахмурился, а леди Флоренс странно взглянула на меня, и в её глазах мелькнуло непонятное выражение. – Простите, дорогая, я так загружен в последнее время…ещё этот Отбор…голова кругом…
– Конечно, я понимаю, – задумчиво проговорила леди Флоренс, странно глядя на меня, а потом подошла и негромко произнесла, – не знаю, что вы задумали, ваше величество, но помните: мы с вами в одной лодке. Утону я – утонете и вы, даже если не уйдёте на дно, то…сами знаете.
От необходимости как-то реагировать на это неоднозначное заявление меня спас лакей, возвестивший о приходе барона Рангера. Одновременно с ним в открывшуюся дверь влетел Карлос и уже привычно устроился у меня на плече, с восторгом уставившись на леди Флоренс.
– О Странник всемогущий, кто это, Эдуард? – воскликнула леди, с удивлением глядя на сине-красно-зелёную птицу непонятного происхождения.
– Это мой фамильяр, Карлос, – сказал я и увидал, как от изумления расширились красивые голубые глаза, – он очень
