— Твою бездну! — Выругался Дин, вылетая из коридора напротив. — Рэне, я уже шел расчленять твоего жениха.
Значит, подумали на Витора. Вероятность смертельной угрозы с его стороны может и существует, но она ничтожно мала по сравнению с вероятностью умереть от рук Грома.
— Ты где была?
Я обвела взглядом притихших адептов, впечатленных пронзительным рычанием Малены.
— В коридоре будем говорить или в комнату зайдем? — Я предпочту обойтись без лишних свидетелей, которые со временем смогут стать жертвами. Пусть героизм неоправдан, эти адепты сами кого хочешь… того. Но… Да, признаюсь, хочу, чтобы все лавры достались мне одной. Какая я все‑таки эгоистка. Дин без лишних слов ухватил меня за локоть и повел в свои апартаменты. Малена вприпрыжку поскакала за нами, не забывая награждать меня фразами типа "и хватило мозгов", "надо же было додуматься", "чем ты вообще думала", и другие, не менее чувственные, обязательно затрагивающие мои ум, мозг и голову, высказывания.
— Ты подвергла себя опасности! — Малена направила на меня самый строгий взгляд из своего арсенала, захлопывая дверь. Картина, висевшая рядом с выходом, грохнулась на пол.
Дин учтиво попросил подругу убавить пыл и поднять картину. Та посопела недовольно, но подчинилась.
— Где ты была? — Дин пытался сохранять спокойствие, показывая хладнокровность и здравомыслие.
Возникает вопрос: правда или ложь. Любая правда лучше сладкой лжи. Так нам всегда твердили. Раньше я считала исключительно верной такую позицию, сейчас бы поспорила…
Если лгать, то каким местом прикрываться? Была в туалете? В душе? Средь бела дня и именно тогда, когда мне было велено деканом носа из комнаты не показывать? Глупость. Так подумают друзья. И правильно сделают.
Правду скажу, суровую правду.
— Я была на полигоне. — Выпалила на одном дыхании.
Первой реакцией стал пристальный взгляд двоих. Второй волной накатило осознание услышанного. У Малены слегка расширились глаза, Дин открыл было рот чтобы что‑то сказать, но, помедлив, захлопнул его. Заключением стал синхронный взгляд мне за спину, где спокойно висели стрелы и лук.
Друг плавным, медленным движением положил руку мне на плечо, наклонился к уху и тихим, будоражащим тоном задал вопрос:
— Именно тогда, когда по Академии ходит предполагаемый преступник, ты решила пострелять из лука, да? — Я запоздало кивнула. — Просто решила потренироваться?
Я еще раз кивнула, как в замедленной съемке.
— Дорогая моя Рэне, — Тихо протянул Дин, наклоняясь еще ближе, краем глаза заметила нахмурившуюся Малену, — Рассказывай всё, что было. Всё!
После данных слов говорить всю правду отпало всякое желание. Я решила красноречиво помолчать с задумчивым видом.
Малена и Дин решили не упорствовать и терпеливо ждали, когда я начну рассказ. А я начинать не спешила.
Момент выноса мозга немного откладывается, и это хоть чуть — чуть, но радует.
Дверь распахнулась с силой урагана, ударилась о стену, в результате чего картина, кою Малена уже успела водрузить на место, снова упала. Джен даже глазом не моргнул, выдохнул и на меня пошел.
— Красавица, я что‑то не понял, чего шалим, а?
— Я… Так я… — Слова образовываться в предложения упорно не желали. Джен не Дин с Маленой, пострашнее и посуровее будет.
— Что как ты? Тебе где было сказано находиться?
Я и в этот раз в ответ решила красноречиво промолчать.
Я ведь спасти всех хотела, поэтому и пошла на полигон, чтобы кроме меня больше никому ничего не перепало. Но разве им объяснишь? Объяснить смогу, только не поймут. На своем стоять будут.
— В комнате ты должна была сидеть, Рэне, — Джен решил ответить вместо меня, —
В комнате. А не неизвестно где, когда по Академии разгуливает пока неизвестно кто.
Мне известно. Лучше, чем кому‑либо.
— Гром по Академии разгуливает. — Слишком звонко разнесся мой голос по маленькой комнате, отскакивая от стен.
Джен руки в карманы брюк засунул и переспросил:
— Кто?
— Гром.
Рука Дина, все еще покоившаяся на моем плече, больно сдавила обозначенное место. Я из его захвата высвободилась, вставая на оптимальном расстоянии ото всех.
— Да, я пошла на полигон, но я не знала, кто именно проник в Академию. Расчет был на то, что он пойдет за мной. И если убьет, то только меня. Джен показательно скривился и ехидно прокомментировал:
— Великая спасительница.
Мне даже немного обидно стало. Я собой рисковала ради всех них, а они… Не ценят они ничего.
Напарник нарочито громко вздохнул и, подталкивая меня к стене, сказал:
— Сейчас ты мне все расскажешь.
Дину такой расклад не понравился. О чем он нам сообщил.
— Мы тоже должны знать.
Джен еще раз скривился. Бросив тихое:
— Потом, дети. — Втолкнул меня в портал.
Придется два раза рассказывать. Сначала Джену, а потом и друзьям. Причем последние будут дотошно выспрашивать малейшие подробности. Вышли мы в пустой комнате. Но я теперь знаю, что она может трансформироваться во что угодно. Именно этим Джен сейчас и занимался. Преображал комнату. Прошел по кругу периметру, ведя рукой по стенам, стены исчезли, за ними сейчас была тренировочная площадка. Джен хлопнул в ладоши и полоса препятствий растворилась. После очередного хлопка в комнате уютно потрескивал камин, возле которого расположились две кресло — качалки, столик с фруктами, пирожными и чаем. Вернее одна кружка с чаем, другая, судя по запаху, кофе с коньяком.
Я поставила рядом с камином лук, стрелы и упала в кресло, мирно покачиваясь, наблюдая за скачущим пламенем.
Языки огня словно играют друг с другом, цепляются кончиками, возгораются сильнее или же наоборот, утихают. Мою жизнь можно сравнить с пламенем. Она то возгорается, начинает больно обжигать, то утихает, а обжигает не меньше…
Напарник приземлился в соседнее кресло, взял пирожное, и не глядя на меня, молвил:
— Я готов выслушать твою сбивчивую речь и отшлепать за непослушание. — Джен жадно облизнулся, готовый проглотить пирожное целиком. Отшлепать… Лишь бы отшлепать. А не за что.
— Шлепанье отменяется. — Я тоже осмелилась взять пирожное. Точно придется нагрузки увеличивать. — Я пришла на полигон, немного размялась, выпустила первую стрелу, и…
— И? — Джен с довольным лицом жевал сладкое лакомство.
— И появился Гром. — Промычала в ответ. Не одному ему можно говорить с набитым ртом.
Напарник решил показать все грани своего искрометного юмора.
— Кто из вас двоих кого пытал? — Облизывая пальцы, что крайне неприлично в высшем обществе, свободной рукой взялся за кружку.
