— Я за план Морган, — высказался незримый Мэтт.
— Я тоже, — нервно хихикнул в динамик Кленси, — если погибнем, по крайней мере, повеселимся.
Черт бы его побрал с таким чувством юмора, Эшли и так нелегко.
Я видела, старпом колебался, и понимала его мотивы. Он готов был рискнуть ради Тайлера своей собственной жизнью, но не подставить под возможный удар весь «Прометей».
— Эшли, — серьезно сказала я, — сейчас ты вправе все запретить, я не смогу увести «Сигму», если ты не позволишь мне этого сделать. Я буду обязана подчиниться твоему приказу, но я прошу, дай нам всем этот шанс.
— Ты понимаешь, на что идешь? — спросил в последний раз, кажется, сдаваясь.
— Если ты о том, готова ли я умереть за Александра, то да, несомненно, — твердо ответила я, признаваясь в своих чувствах не только другим, но и себе самой. Земля, Лондор, все прошлые потери, все это ушло, затерялось где-то там, за гранью. Впервые в жизни я точно знала, чего хочу и на что готова ради этого пойти.
Эшли выдохнул, откинулся на спинку стула.
— Даю добро, — я видела, как его рука сжалась в кулак, когда он произнес эти слова.
* * *
— Может, наденешь скафандр? — неуверенно предложил механик Нил Корбец, помогающий, мне забраться в «Сигму».
Я усмехнулась.
— Не поможет.
Нил нахмурился, но спорить не стал. Наверное, он принял мое поведение за браваду, чтобы скрыть истинный страх, но он ошибался. Несмотря на то, что я когда-то отправилась учиться на летчика только потому, что хотела походить на Ника, пилотирование было моим призванием, моей жаждой. Я так долго была лишена возможности сидеть за штурвалом, что сейчас каждая клеточка моего тела пела в предвкушении.
Я чувствовала мандраж, азарт, но определенно не страх. Как и всегда, стоило мне занять пилотское кресло, женщина по имени Миранда Морган исчезла, растворившись в небытие месте со своими мыслями и переживаниями, ей на смену прихошел пилот, просто пилот, без имени и идентификационного номера, не имеющий чувств, не умеющий испытывать ни страха, ни сомнений.
Я устроилась, Корбец закрепил колпак на пилотской кабине, проверил показания приборов и отошел. Помахал рукой на прощание. Не воинский салют, не отдание чести, а просто дружеский взмах руки. Я ответила кивком.
Механик покинул отсек, а я проверила готовность катера, все работало идеально. Неудивительно, это же аппарат постройки Клирка. Если мне суждено сегодня умереть, мне будет оказана редкая честь — сгореть в настоящем чуде технического искусства.
— Не дрейфь, Морган, это того стоит, — пробормотала я сама себе, после чего вставила наушник, проверила связь: — «Сигма» к взлету готов, жду команды.
— Вылет разрешаю, — ответил мне такой же, как и мой собственный, лишенный эмоций голос Эшли. — Всем приготовиться.
«Прометей» еще несколько минут назад отошел от станции на безопасное расстояние, сразу после старта будучи накрытым куполом маскировочного поля. Пока что все шло по плану — нам удалось избежать внимания к себе дредноута.
— Катер покидает Альберу, — сообщил Кленси, связь работала прекрасно, и я слышала все, что происходит. — Рву передачу сообщений между катером и «маткой». Готово. Контакта нет.
Одновременно с этими словами шлюз начал открываться. Мои руки легли на пульт управления…
— Удачи, Морган, — пожелал мне Эшли.
— Удача мне не понадобится, — пафосно отозвалась я.
Я направила «Сигму» прямиком к дредноуту.
— Сообщите цель сближения! — с судна тут же раздался механический голос, транслируемый на общей волне. — Сообщите цель сближения, иначе будет открыт огонь.
— Открывай, консервная банка, — проворчала я, естественно, ничего не отвечая по каналу связи.
Эшли был прав во многом, например в том, что мой катер для дредноута не страшнее комара. Естественно, мои выстрелы так же были для него как мертвому припарка, но комары тоже могут потрепать нервы.
Я несколько раз выстрела, огонь, выпущенный из орудий «Сигмы» рассыпался о защитное поле дредноута.
— Назовитесь, — настаивал механический голос.
— Одна психованная идиотка, — представилась я сама себе и повторила выстрел.
В свое время я стала лучшей выпускницей КЛА не только за особые успехи в пилотировании, я была прилежной ученицей по многим дисциплинам, в том числе по кораблестроению. Я была прекрасно знакома с подобной моделью дредноутов, знала, откуда ждать выстрела, знала, как едва уловимо взгляду мигнет защита судна, выпуская атакующий луч…
В первый раз я ушла с линии огня с легкостью, метнулась в сторону, но уже через мгновение вернулась обратно, дразня, привлекая в себе внимание.
Последовал второй выстрел. Я снова успела, но не так легко и грациозно, как в прошлый раз.
Дредноут продолжал дрейфовать, не меняя положения, пока что рассчитывая испепелить меня, всего лишь меняя прицел.
Что ж, поиграем, мальчики…
На мне по-прежнему был наушник, канал связи с «Прометеем» никто не отключал, и я могла слышать все, что происходило на борту. Не вслушивалась, сейчас даже минимальное отвлечение внимания могло стать для меня фатальным, но слова, произнесенные по ту сторону приемника, все равно откладывались где-то на подкорке мозга.
— Катер 562-698-84, - обратился старпом, — на данный момент на вас направлены восемь орудий крейсера А-класса. Мы требуем изменить траекторию движения и отдать нам нашего человека, который находится у вас на борту.
В ответ невнятная ругань, потом высокий молодой голос:
— Что вы сделали с нашей связью?
— Связь временно нарушена. Как только вы выполните наши требования, она будет восстановлена, и вы сможете без помех добраться до ожидающего вас судна.
Непродолжительное молчание, затем вопрос по существу:
— Что за человек? У нас много пассажиров.
— Перевозимый против его воли подданными Карамеданы.
Снова пауза. Потом:
— Э-э, нет. За его доставку нам уже заплачено. Сделка есть Сделка, — вот оно, главное правило наемников.
По мне выстрелили опять. Какой раз? Десятый? Я чувствовала, как лоб покрывается испариной, пальцы рук сводит от напряжения, но я снова ушла. Отлетала и подлетала к неповоротливому дредноуту на манер уже помянутого комара.
— … Если вы не выполните наши требования, мы будем стрелять. Ваш дред не успеет вас прикрыть.
— Зато потом поджарит вас в отместку, — уверенный голос только еще раз подтверждал общепринятое мнение, что у наемников крепкие нервы.
— Для вас это будет уже слабым утешением, — гнул свое Эшли.
