кто только не проживает, но там и плотность населения не в пример больше. Да и мы там уже были. Про европейские страны вообще молчу.
Лично мне нравится в России. Нравятся люди – разные, конечно, но в чем-то одинаковые. Они в эту землю словно вросли, не корнями, конечно, может, душами. Нравится язык – через два десятка лет я считаю, что наконец-то освоил и понял его в совершенстве. Да, такая замечательная точность определений, уникальная на каждый случай, встречается не в каждом языке. Я полюбил бытовой русский сленг с его ёмкой ненормативной лексикой… к ужасу и неодобрению Элен, считающей это явление признаком «быдла». В отличие от классического языка, русский мат, наоборот, универсален. Одно слово выражает всё, что вы желаете в него вложить. Вот знаменитое «блядь» – это и возглас восхищения, и ужаса, может выступать, как знак препинания и обозначение доступной женщины. Богатейшее по смыслу понятие. Как, впрочем, и многие другие. «Жрать» – не просто кушать или принимать пищу, это конкретное отдельное действие, которое иначе и не назовёшь. Кроме того, «жрать» вообще не всегда про еду. Ну, и я, так сказать, освоил и с любовью пользуюсь.
А про Элен… Короче, когда мы переехали, Элен последовала за нами. Они с отцом уже были парой, и во многом она заменила мне мать, которой я не знал. Не заметил, чтобы их связывала страсть, но прочная длительная привязанность точно была. Я сначала ревновал отца, как и все дети в таких случаях, но потом привык и старался относиться к ней с ровным уважением.
Должен ли я сообщить отцу про её ночные прогулки? Нет, не думаю, и дело не в том, что не хочу ранить близкого человека. Отцу всегда известно всё, что он считает нужным знать, уж я не в курсе, откуда. Может, это пресловутая наша «сущность», а может, просто камеры везде понатыканы. Одна на входе точно есть, я её видел. Короче, как-нибудь сами разберутся.
Когда начинает светать, я поднимаюсь. Одеваюсь, не спеша собираю всё, что сегодня понадобится в университете. Нет смысла оставаться дома, всё равно спать уже некогда. Закидываю сумку на заднее сиденье, сажусь за руль, возвращаюсь в город.
На парковке сейчас ещё пусто. Я выбираю удобное место, глушу мотор. Двери всё равно пока закрыты, можно покемарить час-полтора, как раз подойдёт время занятий.
Будит меня телефонный звонок. Валет.
– Макс, ты где? Осталось три минуты до начала лекций! Сегодня распределяем темы курсовых, помнишь? И это… тут Мотыль клеит твою Жанну!
Я резко просыпаюсь.
– Спасибо, Валер, я иду…
Я хватаю сумку и срываюсь с места. Лечу по коридорам, проношусь мимо преподавательницы, вламываюсь в кабинет за пару секунд до начала. Жанна сидит на своём привычном месте с выражением лица, как у грустного котёнка. Молча смотрит на что-то втирающего ей Мотыля.
Сегодня утром встаю, как обычно. Привожу себя в порядок, завтракаю. Да, без пальто утром в сентябре будет неприятно, хорошо хоть, идти недалеко. Подумав, надеваю под тунику тонкий свитер с воротом. Подхватываю сумку, телефон и выхожу из квартиры. На улице сегодня ветер, гонит низкие лохматые тучи по серому небу, поэтому, от холода, я добегаю быстро. В вестибюле, как обычно, толчея. Проверяю пальто в гардеробе – висит, всё на месте. У входа в кабинет останавливаюсь, несколько секунд нерешительно мнусь у двери. Как бы так проскользнуть на своё место незаметно, как мышка. Не думала, что я такая трусиха!
Вхожу в аудиторию, сразу кидаю взгляд на «галёрку» – да, компания Макса уже на месте, но самого его не видно. Сажусь на своё привычное место, достаю тетрадку. Немного колотится сердце. Нет. Не волнуюсь. Я. Не. Волнуюсь.
– Привет, – слышу нахальный, смутно знакомый голос. Поднимаю голову – рядом стоит один из четвёрки, высокий, светловолосый, Мотылёв, кажется, его фамилия. – Ты сегодня Макса не видела?
– Нет, – отвечаю, и внутри меня что-то сжимается. – Случилось что-нибудь?
– Это ты мне скажи, – говорит парень. – Что у вас там вчера не срослось?
Пока я думаю, что бы ответить наглецу, лезущему точно не в своё дело, хлопает дверь. Слышу шаги, лёгкие, быстрые, уверенные, поворачиваю голову и обмираю, а в груди сразу бухает сердце. Макс! Стремительно идёт, с необыкновенной лёгкостью неся своё даже на вид сильное тело.
– Здорово, Макс… – слегка растерялся Мотылёв.
– И тебе не хворать! – Макс проходит мимо него, обходит стол и втискивается с краю на мой ряд, вынуждая меня сдвинуться ближе к центру. Хорошо хоть, сейчас это не сиденья, а длинная лавка. Двигаться по большому счёту некуда, справа от меня тоже сидят студенты, но Макс все равно усаживается, заставляя подвинуться и их.
– Привет, котёнок! – говорит Макс негромко и шлёпает сумкой об стол. Располагается удобно, откидываясь спиной на стол следующего ряда и прижимая мою ногу своей, потом внимательно смотрит снизу вверх на приятеля.
Тот скептически приподнимает светлую бровь.
– Ладно, давай… – произносит он задумчиво. – Мы тебя ждём. Потом. Вечером.
Мотылёв с нечитаемым выражением лица поднимается наверх, начинается лекция. Макс кладёт на стол открытую тетрадь, опирает голову на правую руку и замирает. Больше не обращает на меня внимания, и я отваживаюсь на него смотреть. Разглядываю украдкой, стараюсь не слишком часто, чтобы никто вокруг не заметил.
У него тёмные волосы, уже чересчур длинные, как отросшая стрижка. Другой бы выглядел неряшливо, но ему необъяснимо подходит. Может, потому, что концы прядей у него не прямые и чуть светлее, чем волосы у корней. Среди тёмных рассыпавшихся кудрей видно небольшое идеально овальное ухо, плотно прижатое к голове. Левая рука под правой, свисает со стола, демонстрируя красивую мужскую ладонь с широким запястьем и длинными пальцами. От близости его мощного тела тепло. Мощного? А можно быть мощным и изящным одновременно? Но да, он большой, крупнее любого парня в универе. Не надутый качок, похожий на резиновый мячик – Макс прекрасно сложён от природы. Бывает, правда, природа создаёт крупных людей бесформенно-громоздкими, но у него очень пластичная и пропорциональная фигура.
Макс не шевелится уже больше получаса, и, когда в какой-то момент он начинает крениться в мою сторону, я понимаю, что он просто-напросто… спит. Тормошу его осторожно, едва осмеливаясь дотронуться до плеча, опасливо смотрю в сторону кафедры. Преподаватель спрашивает что-то у студентов, обводит аудиторию взглядом, и да, наша возня привлекает её внимание.
– А на этот вопрос нам ответит господин Соло, который всю лекцию так внимательно спит! – громко говорит эта молодая и
